– Добрый вечер, Киф. – Зимин снял трубку практически сразу. – Что-то случилось?
– Да не то чтобы случилось. Просто меня просили передать вам привет, а я решил с этим не затягивать.
– Ну по канонам жанра я должен спросить, кто же это у тебя такой приветливый.
– Некто Ерема. Насколько я понял, вы с ним давно знакомы. Странное имя, да? Я все считал, что мои родители изуверы, а оказалось, что нет, мои еще ничего.
Зимин помолчал несколько секунд.
– Да, имя забавное, да и его владелец, поверь мне, тоже в высшей степени презанятнейший тип. Стало быть, пообщался ты с ним?
– Не без этого, – не стал скрывать я. – Чаю попили, он Вике сладостей восточных подарил здоровенную коробку.
– Да, по сладкому он всегда был не промах, – хмыкнул Зимин. – Ты где, дома?
– Уже да, но машину еще не отпускал.
– Вот и молодец, я тебя много за что ценю, но в первую очередь – за сметливость. Дороги сейчас пустые, доедешь до меня быстро.
– Сейчас, я только Вику предупрежу, по телефону это как-то…
– Я сам ее предупрежу, – перебил меня Зимин. – Думаю, что в этом случае все семейные грозы точно тебя обойдут стороной. Не теряй времени, в дорогу.
В ночи и в комплекте с осенним, затянутым тучами и беззвездным небом здание "Радеона" выглядело как средневековая крепость – мрачно, внушительно и неприступно.
– Харитон Юрьевич, – как только я вошел в двери, ко мне подошла одна из девочек в форме корпорации, – вас ожидают.
Черт, за последние две недели по имени-отчеству меня назвали чаще, чем за всю мою предыдущую жизнь. Вика права, надо начинать ощущать себя именно Харитоном Юрьевичем, начальником, главным редактором и хоть сколько-то весомой персоной, а не бедокуром и весельчаком Кифом, который всегда был не прочь согрешить с непритязательными симпатяшками из отдела писем и раздавить бутылочку с бухариками из спортивной редакции. Даже не то что надо, а просто пора, чай, не мальчик уже. К тому же, как ни странно, мне это начинало нравиться. Приятно ощущать себя вершителем судеб, есть в этом какая-то сладостная отрава.
– Киф, бродяга! Какие дела, старый? – У лифта я столкнулся с Валяевым, который меня по-братски обнял и даже трогательно зашмыгал носом, а после скривился: – Фу, ты что пил, какую дрянь?
– Самопляс, – хмуро ответил ему я. – Причем отвратительной очистки.
– Макс! – заорал Валяев. – Ма-а-акс! Ты что, ему совсем денег не платишь?
– С чего ты взял? – Из своей приемной выглянул Зимин. – Привет, Киф. Чего он так разорался?
– Он спотыкач пьет, причем омерзительный. Фу-у-у… – наябедничал Валяев.
Я, офигевая от этого полуночного шапито, поднял глаза к потолку. Рядом стояла девушка с глазами размером с чайные блюдца. Видимо, она такое тоже до этого не наблюдала.
– Киф, что ты там встал, давай заходи. – Зимин распахнул дверь и тоже сморщил лицо. – И впрямь, от тебя как от винокурни разит.
– Вот я и говорю – мало ты ему платишь, коли он такую сивуху пьет, – продолжил свою мысль Валяев.
– А может, он скряга? – предположил Зимин. – Может, он рачителен и бережлив?
– Это не повод гробить свое здоровье, употребляя напитки столь сомнительного качества, – парировал Валяев. – Даже эти жлобы шотландцы не делали столь паршивых напитков, хотя и экономили на всем!
– Шотландский виски – один из лучших, – удивился я, прикрыв рот рукой.
– Это сейчас, – бросил мне Валяев. – Знал бы ты, какую дрянь они гнали лет триста – четыреста назад, ну по крайней мере, судя по романам сэра Вальтера, это было то еще пойло. Хотя полагаю, что и оно при всей своей вонючести уступало тому, что ты сегодня пил. Он не скряга, он дилетант в области выпивки!
– Возможно, мы не все знаем, – не сдавался Зимин. – Возможно, его вынудили пить эту бурду!
– Барышня, а можно мне кофе и пару бутербродов с чем-нибудь? – тихонько попросил я застывшую соляной скульптурой девушку.
Та кивнула, неотрывно наблюдая за разгорающейся дискуссией.
– И мне кофе, пожалуйста. А бутербродов не надо, – раздался за спиной голос Азова.
Я повернулся и увидел безопасника "Радеона" в довольно необычном виде – он был без галстука.
– Что? – уставился он на меня, а после опустил глаза вниз, на свою грудь. – Я уже домой приехал, когда меня вызвонили.
– Да ничего, – пожал плечами я. – Здрасте, Илья Павлович.
– Добрый вечер, Киф. Самопал пил? Ты этим делом не увлекайся, печень посадишь только так. Там сивушных масел много.
"Убью Шелестову, прямо завтра, – решил я про себя. – Крайний срок – на следующей неделе".
– Я пойду? – пискнула девушка.
– Про кофе не забудьте, – строго глянул на нее Азов. – И бутерброды для нашего юного друга несите.
Тем временем Зимин и Валяев сошлись на том, что я не скряга, но скуповат и еще крайне неразборчив в спиртных напитках.
– Ведь так? – одновременно спросили они, повернувшись ко мне.
Я открыл рот и поймал взгляд Азова, в котором прочел немой приказ: "Соглашайся!"
– Именно так оно и есть на самом деле, – выпалил я, и довольные Зимин и Валяев прошли в приемную, следом за ними двинулись и мы с Азовым.
– Я собрал вас, господа, для того, чтобы вы прослушали преинтереснейшее сообщение, – произнес Зимин, дождавшись того момента, пока мы все рассядемся, сам же он предпочел остаться на ногах.
– И какое же? – недовольно спросил Валяев. – Чего ради я не доехал до одной аппетитнейшей блондинки?
– Я вообще уже дома был, – негромко добавил свои пять копеек в копилку Азов. – И собирался ужинать.
Я промолчал, мои слова были дальше.
– Киф, друг мой, напомни, кто там мне привет пару часов назад передал? – ангельским голосом спросил у меня Зимин.
– Ерема, – подал голос я. – Фамилию не знаю. Невысокий, моих лет, смешливый…
– Имеет небольшой шрам над левой бровью, – продолжил Азов. – Вид приятный, располагающий к себе…
– И непогашенный долг передо мной с да-а-авних времен, – оскалился Валяев. – Стало быть, нынче он у нас Ерема? Ну пусть будет Ерема.
– Ну шрам я не разглядел, да и не сильно вглядывался.
Меня впечатлило очередное преображение за один вечер. Сначала Вика показала свое второе (а может, и первое лицо), да еще и проявила мудрость, мной вообще от нее не ожидаемую…
Хотя что значит не ожидаемую? Разговоры о женской глупости – это изобретение мужчин. Нам, мужчинам, с самого начала, с тех пор, как мы стали проживать с женщинами в одних пещерах, не очень-то нравилось проявление женского ума. В конце концов, я ей мамонта убиваю, разделываю и таскаю, я пещеру охраняю, я огонь добыл, а она еще умничать будет! Так оно и шло, век за веком… Слишком умных женщин обезглавливали на плахах (в основном – венценосных персон, кто породовитей), жгли на кострах с воплями: "Да она ведьма", забивали камнями, изгоняли из городов, топили… Да мало ли хороших средств заставить женщин скрывать свой ум? Чуть повеселее слабому полу стало в двадцатом веке, но тут пришла другая беда – стал мельчать мужик. А любой, даже очень сильной женщине, все-таки иногда надо чувствовать себя слабой. И вот все началось сначала – умные женщины снова стараются казаться глупыми.
А вы знаете, почему они это делают? Не только из-за укоренившегося в них инстинкта самосохранения. Они нас жалеют, мужчин, жалеют наше самолюбие, зачастую совершенно неоправданное. Ну вот такие они странные существа. В них таится полуулыбка, когда они слышат расхожую мужскую фразу: "Это я ее выбрал". Кого ты выбрал, чудило? Если ты о проститутке – то да. А если о своей женщине, то запомни сам и другим передай – всегда выбирает женщина. Всегда. Без вариантов. А потом, из жалости, позволяет думать нам, что это мы что-то там выбрали. И мы сейчас говорим не о сексе, а о жизни. Хотя и там все, что можно и нельзя, ты получишь только в том случае, если она этого захочет. Они втихаря наводят нас на умные мысли, более или менее тактично объясняют, с кем надо общаться, а с кем нет, что купить и что тебе на фиг не нужно. Просто мы этого не видим, потому что они – умные… И мы с ними, с умными, живем. А с дурами мы спим! Потому что умные все знают, а дуры все умеют.
Ладно, что-то я отклонился в сторону. Так вот сначала Вика, потом Валяев. Прямо день открытий какой-то.
– Меньше эмоций, Кит, – мягко сказал Зимин. – Меньше, не пугай нашего друга.
Валяев выпалил фразу на каком-то неизвестном мне языке, по лязгающим словам более всего похожем на немецкий.
– Я чего-то не то сказал? – опасливо поинтересовался я.
– Да нет, ты все сказал так, – пояснил мне Азов. – Тут просто давние счеты, да еще и женщина замешана.
– Кстати, Кит, – щелкнул пальцами Зимин. – Рассчитайся с Кифом – клятва была дана и услышана, а после и подтверждена.
– За кого ты меня считаешь? – непритворно возмутился Валяев. – Что я там тогда обещал?
– По-моему, коня, – прищурился Зимин. – Или дом?
– Коня, дело было в Англии, – кивнул Валяев. – Держи, старик, твое.
Звякнув, в мою руку легли ключи с брелоком.
– Это чего? – не понял я.
– Ключи от моего, а теперь, стало быть, от твоего "Авендатора" шестой серии. Черненький, маленький, быстренький, стоит на парковке руководства, с бумагами разберемся потом.
– Эмм… – Я вроде все понял, но пока как-то не мог осознать происходящего. – Оно мне зачем?
– Ну что "эмм"? – нахмурился Валяев. – Где я тебе сейчас коня найду? Нет, если тебе нужен конь или, к примеру, лошадь – то пожалуйста, но тогда потом, не до того мне сейчас будет, дела у меня теперь появились важные, неотложные. Машина – она тоже транспорт, в ней, кстати, много лошадей под капотом.
– Нет, я просто не до конца понял… – пояснил я.