Перед иконами горели лампады, и в их неверном свете все кругом мерцало и плыло. Статуя Христа-младенца, словно облитая рубинами и сапфирами, золотые причастные чаши, пиксиды и дарохранительницы (обет нищеты ордена! И ведь это только ризница), тяжелые сундуки с облачениями. Где же они хранят эти письма? Не может быть, чтобы в сундуках, они же не бабы здесь… Он осматривал дюйм за дюймом, движения его Рук были быстры, но не лихорадочны. Квадратный свинцовый ларец оказался спрятан не так уж тщательно - за образом святого Маврикия. Странник злорадно ухмыльнулся - поручили охрану покровителю ордена, не нашли никого надежнее! Ларец весил немало, пришлось поставить его на сундук. С помощью ножа Странник вскрыл замок, начал рыться в пергаментах. Ах, если бы было время все это просмотреть! И побольше света. К тому же большинство документов было составлено на латыни, которую Странник успел порядочно подзабыть… Вот! Целых два письма с печатью барона Лотара - доказательство измены одного из королевских любимцев. А это что? Список земель, долженствующих признать главенство ордена. Ну, про Вильман Странник уже знал. Книз само собой… но эти попы разевают пасть почти на все Северное побережье, которое искони было владением Арвенской короны! Странник засунул прочитанное за пазуху и хотел смотреть дальше, когда услышал звук поворачиваемого в замке ключа. Опасность пришла не со стороны алтаря, как он мог опасаться. Открывали наружную дверь. Тихо вошел ключарь брат Балтазар. Перекрестился, стал осматриваться, возможно, заметил кое-что не на месте, но тут Странник, стоявший за полуотворенной дверью, ударил его ларцом по голове. Старик без звука повалился на пол. Из выпавшего из рук лазутчика ларца грудой высыпались письма, договора и планы. Странник схватил две ближайших к нему чаши, молниеносно сгреб их к себе в котомку и, наклонившись, начал стягивать с ключаря рясу. Повернул голову и замер. В дверном проеме стоял парень в дерюжной рубахе и штанах, босой, с железным обручем на шее и короткими свалявшимися волосами.
В руке он держал факел. Кинжал в руке Странника сам собой направился в грудь раба, но тот вдруг заговорил.
- Я был с ним… видел, как ты его… Идем, - он говорил с резким акцентом, выдававшим жителя побережья. - Идем, - он вытянул руку, - я выведу. Я знаю, где ход.
Странник взял факел из протянутой руки и ткнул его в кучу пергаментов.
- Пусть разгорится, - сказал он, продолжая сдирать рясу с недвижного тела.
Вскоре монах в сопровождении раба быстро прошел по коридорам. Очевидно, Странник неплохо подражал походке брата Балтазара, так что если кто и видел их - не остановил. Они спустились во двор.
- Где? - спросил Странник у своего новоявленно го союзника.
- За мельницей. Только…
- Что?
- Там Коль… из одной деревни мы… я и он… взять бы…
- Хорошо, - Странник стиснул зубы. - Показывай, где он.
Они обогнули донжон и знакомые Страннику службы. За конюшней и амбарами лепилась низкая постройка с соломенной крышей. Рядом темнела фигура стражника.
- Здесь… - прошептал раб.
- Ну?
- Я боюсь…
- Подойди к нему.
- Не могу… боюсь…
- Подойди к нему и скажи: "Брат Балтазар требует еще одного раба". Не спутай. И не бойся.
Тот медленно подошел к стражнику и повторил то, что ему велели. Голос у него срывался, но часовой, видимо, принял это за проявление почтительности и отпер дверь. Странников раб прошел внутрь, а охранявший, как и положено, остался снаружи.
Странник вынул из рукава четки и стал перебирать их. "Если прикончить этого, - думал он, - выпустить рабов и выжечь это гнездо изнутри… Нет. Не выйдет. Рабы безоружны. И я не знаю, сколько в замке войска".
Обратно вышли двое. Тот, второй, был ниже ростом и посветлее волосами. Подошли, торопясь, по знаку Странника склонили головы.
- Веди не прямо, - сказал Странник сквозь зубы, обращаясь к первому. - Он не должен видеть, куда мы идем.
- Там тоже часовой.
- Ничего. Справимся.
Теперь их было трое. Три человека, даже безоружных, много чего могут сделать. А ведь он вооружен. И у него ключи.
Дверь в каменной кладке - снова дверь! Левой рукой он придерживал связку, чтобы ключи не звенели.
- Часовой где? - спросил он шепотом.
- Там… где выход.
Прошли по дощатому настилу. Там, под их ногами, начиналась река, Странник слышал плеск воды. Посреди настила темнело огромное остановленное колесо, над ним - помост, какие-то надстройки. Странник жестом приказал остановиться. Выглянул из-под колеса. Немного дальше настил кончался. За дегтярной полоской воды - узкая насыпь щебня… и… вот он. Отблеск от воды на шлеме.
Странник убрал голову, быстро объяснил парням, что делать.
Этот стражник, как и предыдущие, не дремал. Он скоро заметил неспешно приближающегося монаха. В его сгорбленной спине, руках, перебирающих четки, было нечто знакомое. У пояса позвякивали ключи, голова опущена.
- Брат Балтазар…
Монах не ответил.
- Брат Балтазар, это ты?
Не говоря ни слова, монах шел прямо на него. (Ах, Визе, Визе!) Часовой собрался крикнуть, но тут грязная ладонь зажала ему рот, а руки его с хрустом завели назад. Подошедший Странник быстро вытащил его меч из ножен. Молодцы парни, сумели подобраться сзади.
- А теперь что? - спросил Коль, продолжая держать часового.
- В воду, - сказал Странник.
С наружной стороны были привязаны лодки. Они чуть было не ступили прямо в реку.
- Прыгайте в лодку. И прихватите весла из соседней.
И вдохнул вольный воздух, швырнул ключи в реку и прыгнул сам. Парни взялись за весла, Странник сел к рулю. Все-таки эти бывшие рыбаки чего-нибудь да стоили. Это дело было им родное, в несколько взмахов они вывели лодку в устье. Странник полуобернулся и привстал.
- Смотрите - огонь!
Самого огня не было видно, лишь странный розовый свет мелькнул над башней. Занялось. Пусть побегают…
- А теперь вперед, парни. Нас наверняка ищут. "Вперед" пришлось повторить ему не один еще раз.
Уже давно рассвело, часы шли за часами, а он все не давал им передохнуть, выглядывая позади погоню. Погони не было, но он говорил: "Гребите!", - и они, привыкшие к повиновению, налегали на весла. Дыхание прерывалось, и перед залитыми потом глазами все время маячил оскаленный рот и спутанные сивые космы.
Наконец он велел им пристать к поросшему осокой берегу. Задержавшись в лодке, пробил днище мечом. Коль пробовал протестовать, жалея добрую лодку.
- Помалкивай, - прервал его Странник, - они не должны видеть, где мы вылезли.
- А куда мы?
- В лес, парни, в лес. И быстрее. Не отставайте.
И двинулся вперед, бормоча что-то вроде: "Не потащат же они собак в такую даль…" Рабы еле поспевали за ним, хотя он шел, казалось, обычным шагом. Оглядывался, принюхивался, прислушивался. И только когда у тех двоих ноги стали совсем заплетаться, остановился, сел прямо на землю.
- Отдыхай, ребята.
- А дальше что? - спросил темный.
- Не знаю, как вы, а я трое суток не спал. - Улегся, подсунув котомку под голову. - А дальше - видно будет.
И закрыл глаза, положив руку на рукоять меча. Начинало припекать, и ныла недавняя рана. Из-под сомкнутых век он еще некоторое время наблюдал за теми. Подобно многим животным, он не мог спать, зная, что его видят.
Дальше пошли они втроем: Странник, повеселевший, не обращавший внимания на боль в раненой руке, рядом с ним - темноволосый, звали его Имро, Странник отдал ему меч, и тот, гордясь, нес его на плече, точно на покос, а сзади - неуклюжий Коль, волоча узел из рясы, которую выпросил у Странника, когда он хотел ее выбросить. Лазутчик, хоть и рад был своему спасению и захваченным сведениям, тут же начал себя мысленно ругать, как мог, - тоже, навязал себе на шею помощничков, хороша тайна! Но бросить их не находил в себе сил. Все-таки они здорово его выручили. Ну, выбрался бы и сам, а что было - было. К тому же в лесу эти приморские жители были совершенно беспомощны. Что для Странника было ясно как божий день, для них - чуждо, страшно и непонятно.
Они рассказывали о себе. Всю жизнь они прожили в маленькой деревушке в заливе Щучий Нос - Странник представлял себе, где это, он забредал в те края, - ничего, кроме нее, не видя и не зная, пока, около двух лет назад, на их деревню неожиданно не налетел орденский отряд и не угнал всех, кто не был в море. ("Ну да, захват Северного побережья, как же…") В Белфрат из всех пленников попали только Имро и Коль. И потянулись дни, заполненные изнуряющим трудом. Набожные братья не делали исключений даже для святых дней - спасение душ рабов их не интересовало. Но не это было хуже всего, к работе они привыкли, в деревне было ненамного легче. Парни рассказывали о постоянном страхе, о казнях за ничтожную провинность ("Знаю", - говорил Странник), о публичных пытках - здесь особенно изощрялся смиренный брат Балтазар, часто и вовсе безо всякой провинности, так, в назидание остальным.
Он морщился.
- Знаю. Знаю. Что ж вы раньше не бежали? Ведь ход-то был вам известен.