Глава третья
Умывшись и сменив забрызганное грязью платье, Гвинет спустилась в кухню, где Айдони Мэйсон готовила ужин для многочисленных постояльцев трактира.
- Вот и ты, наконец! - воскликнула матушка, выкладывая горячие хлебы в корзину. Вид у неё был усталый. - Весь день одна кручусь, спасибо вам и вашей свинье!
- Это не я! - в тысячный раз возмутилась Гвинет. - Это все Гервард и Айво!
- Вы с Амабель недалеко от них ушли, - заметила Айдони. - Теперь мы должны оплатить мастеру Фримену половину посуды. Будто нам деньги девать некуда!
Айдони положила последний хлеб в корзину и толкнула её через стол к дочери.
- Вообще-то жаль, что я не была тогда в лавке, - неожиданно призналась она, и Гвинет увидела, что мать с трудом сдерживает смех. - Вот, держи. Отнесёшь в зал, к отцу. А где Гервард?
- В конюшне, - ответила Гвинет.
По правде говоря, брат улизнул от неё ещё во дворе, пробормотав что-то насчёт меча, который надо спрятать.
- Увидишь его - пришли ко мне, - сказала Айдони, бросаясь к очагу, помешать кипящий суп. - Лишняя пара рук мне бы не помешала.
Гвинет подняла корзину и боком толкнула дверь зала. Здесь было жарко. Пахло мёдом и пряным элем. Джефри Мэйсон смешал их в большом жбане в преддверии Рождества. Рассевшиеся за столами постояльцы наполнили зал смехом и болтовнёй. Общий гул внезапно оборвался, когда какой-то человек стукнул кулаком по столу и проревел:
- А я вам говорю, Ричард - не настоящий король!
Гвинет чуть не выронила корзину с хлебом. Говорил Клем Людель, один из работавших в аббатстве каменотёсов, невысокий, грузный мужчина с копной соломенных волос. Лицо его было красным, и Гвинет поняла, что мастер Людель слишком часто окунал свою кружку в жбан со святочным элем.
- Хороший король - он что должен делать?
Мастер Людель взгромоздился на скамью и ораторствовал, размахивая полупустой кружкой.
- Он должен издавать хорошие законы, должен охранять свой народ от воров и разбойников - так? А Ричард? Разве он делает это? Нет! Он нас бросил, уплыл в чужие земли и поминай, как звали!
Ответом ему был возмущённый ропот толпы. Гвинет заметила, как её дядя, Оуэн Мэйсон, пытается стащить Клема со скамьи. Но мастер Людель с возмущением стряхнул руку дядюшки Оуэна. Глотнув эля из кружки, он продолжил свою речь:
- Ричард нас бросил - он нам больше не король!
Ропот стал громче. Возмущённые люди повскакали с мест, кто-то крикнул: "Измена!" В воздухе просвистела кружка и попала мастеру Люделю прямо в грудь. Он пошатнулся и упал со скамьи, глухо ударившись о стену. По рубахе его расплывалось мокрое пятно. Плотник, мастер Карвер, сгрёб болтуна за шиворот и занёс внушительных размеров кулак.
Гвинет отчаянно завертела головой в поисках отца. К счастью, Джефри Мэйсон уже пробирался сквозь толпу к месту происшествия. Вот он прошептал что-то на ухо разъярённому Дикону Карверу, и тот, мрачно кивнув, выпустил свою жертву. Теперь уже сам трактирщик тащил буяна за ворот к двери во двор.
- В моём трактире нет места подобным речам, мастер Людель, - выговаривал он. - Вы что, хотите, чтоб всех нас повесили за измену?
Гвинет распахнула отцу дверь, и Джефри Мэйсон выволок подвыпившего посетителя во внутренний двор. Пахнуло элем. Возмущённый шум в зале постепенно начал стихать. Оуэн Мэйсон покачал головой и заметил, ни к кому в особенности не обращаясь:
- Пьян в стельку. А уж пошуметь Клем Людель всегда любил!
Гвинет облегчённо вздохнула и продолжила обносить гостей хлебом. Заметив в углу какого-то незнакомца, сгорбившегося над кружкой эля, она подошла и присела в вежливом поклоне:
- Хлеба, сэр?
Незнакомец поднял голову. У него было бледное суровое лицо и коротко стриженые рыжеватые волосы. Но интереснее всего оказались его глаза - один голубой, другой карий. Гвинет уже видела когда-то этого человека, но никак не могла вспомнить, кто он такой. Положив хлеб на стол, она отошла к следующему посетителю. И только потом поняла, что это был слуга Марион ле Февр.
Прекрасная вышивальщица Марион приехала в Гластонбери два месяца назад и с тех пор, не покладая рук, трудилась над алтарными покровами и облачениями для часовни Пресвятой Девы. А вот сопровождавший её слуга уехал обратно в Уэльс, пробыв в деревне всего день или два. Вероятно, он исполнил там какое-то поручение и вот теперь вернулся. Гвинет надеялась, что слуга госпожи ле Февр не сочтёт её грубой только за то, что она не вспомнила его имени.
Дядюшка Оуэн потянулся за хлебом, и Гвинет тут же забыла о человеке с разными глазами. В трактире кипела жизнь, весело болтали посетители, и ей некогда было отвлекаться от работы. Что бы там ни стряслось в далёком Бристоле, гости "Короны" ни в чём не должны чувствовать недостатка!
Гервард наконец-то сумел удрать от Уота - тот почему-то решил, что он пришёл наполнять ясли сеном. Отвертеться не удалось. Выскользнув за дверь, Гервард поспешил обернуть драгоценную находку мешковиной. Он всё ещё крутил головой в поисках подходящего тайника, когда распахнулась дверь, и в освещённом проёме появился Джефри Мэйсон, тащивший за шиворот подвыпившего посетителя.
Гервард сразу узнал Клема Люделя. Дюжий каменщик вопил и вырывался, но хватка у отца всегда была крепкая. Он подтащил мастера Люделя к колодцу, заставил его опуститься на колени и выплеснул ему на голову ведро ледяной воды.
Гервард содрогнулся. Он знал, какой холодной бывает колодезная вода в это время года.
- Остыньте, мастер Людель, - посоветовал трактирщик. - Как протрезвеете - добро пожаловать, а раньше, чтобы духу вашего тут не было.
Он повернулся и ушёл обратно в дом. Клем выкрикнул ему вслед проклятие. Джефри Мэйсон молча захлопнул за собой дверь. Шум и голоса смолкли, только слышались в темноте невнятные жалобы подвыпившего каменщика.
Гервард хотел уже проскользнуть в трактир, когда во дворе появился ещё один посетитель. Даже в темноте Гервард легко узнал каменщика Мэтта Грина.
Увидев у колодца скорчившуюся фигуру Клема, мастер Грин подошёл поближе.
- Никак купался, Клем? - спросил он, широко ухмыляясь. - Смотри, эдак и простудиться недолго!
Клем Людель поднял голову и произнёс что-то, чего Гервард не расслышал. По его лицу и волосам струйками стекала вода.
- Брось, парень, - добродушно ответил Мэтт. - Незачем так ругаться! Никак огорчил мастера Мэйсона?
Клем Людель силился подняться. В конце концов, ему удалось взгромоздиться на каменный борт колодца. Гервард подумал, что ещё немного - и незадачливый пьяница потеряет равновесие и полетит в воду. Оставалось лишь надеяться, что мастер Грин успеет его поймать. Пьяный Клем представлял собой жалкое зрелище. Светлые волосы его потемнели от воды, лицо обезобразила гримаса ярости.
- Куда катится мир? Не дают ч-человеку сказать, что он думает! - возмущался мастер Людель. - Но он ещё пожалеет… Придёт день, и они все поймут…
- Что поймут, Клем?
- Поймут, кто настоящий король Англии! - выпалил пьянчуга.
Ухмылка сползла с лица мастера Грина.
- Это называется "измена", Клем.
Клем Людель замотал головой, отбросив назад мокрые волосы.
- Любить свою страну - измена? Говорить п-правду - измена? Королю Ричарду на нас плевать! Ты знаешь это не хуже моего, Мэтт.
- Ничего такого я не знаю, - отрезал Мэтт Грин. - И ты, Клем, тоже. Пить надо было меньше.
- Я вовсе и не пьян! - возмутился Клем Людель. - Не столько выпил, чтобы не… не понимать…
- И что ж ты понимаешь?
- Побольше твоего! И больше, чем все эти глупцы… там, в трактире. Я знаю про Худмана!
- Худман? Это ещё кто? - фыркнул Мэтт Грин. - Бука, вроде той, что детишек пугают?
- Ты не понимаешь, что несёшь, Мэтт! Худман - правая рука Генриха из Труро, во как!
Гервард весь напрягся и подкрался поближе, чтобы не пропустить ни единого слова. Сегодня все только и говорили, что о Генрихе из Труро и бежавших из Бристоля узниках, но Клем Людель, похоже, знает об этом деле больше перевозчика Брайана!
- Худман собирает войско, - говорил тем временем Клем. - Войско для Генриха… Он будет сражаться и сбросит Ричарда с трона!
Он рыгнул и продолжил гордо:
- И те, кто будет драться за него, получат земли и золото! Я стану богатым лордом, Мэтт Грин! А ты так и будешь колупать свой камень… Брось! Давай лучше к нам!
Мэтт Грин фыркнул.
- Да ты, парень, совсем разум потерял! На этой дорожке тебя ждёт только одна награда - тюрьма да верёвка на шее! А мне моя шея пока что ещё пригодится.
- Ну и болван!
Клем Людель кое-как поднялся на ноги. Его указательный палец был нацелен в грудь мастеру Грину.
- Худман своих не бросает… Кто, по-твоему, спас тех парней из бристольской тюрьмы?
Мэтт Грин вытаращил глаза от изумления, и Гервард тоже. Пальцы его инстинктивно сжали рукоять меча.
- Что ты об этом знаешь? - спросил каменщик серьёзно.
- Побольше твоего. Это Худман примчался на площадь со своими людьми… И стрелы горящие тоже он придумал пускать, чтобы распугать толпу! А пока все метались, как перепуганные курицы, он освободил пленников!
Клем Людель схватил мастера Грина за плечи:
- Иди к нам, Мэтт! Генрих всех наградит, когда станет королём!
- Иди, проспись, Клем!
Мэтт Грин отшатнулся и размашисто зашагал через двор ко входу в трактир. Хлопнула дверь.
- Глупец! - крикнул ему вслед Клем Людель. - Ты ещё пожалеешь! Когда Генрих станет королём…
Он повернулся и, спотыкаясь, побрёл к воротам.
Гервард перевёл дух.
"Кто же такой этот Худман?"