Оттолкнув Мирабель, юноша побежал прочь; мысль о том, чтобы оставить ее в своей спальне, вызывала отвращение, но не менее отвратительным было бы остаться и терпеть Ани, стремящуюся расширить свои владения за пределы его мести. Извиваясь и закручиваясь, холод окутал живот юноши; а если Ани, наскучив медлительностью Маледикта, оставит его?
И как поступить с Критосом? Пусть Маледикт был невысокого мнения о его способностях, и все же: что, если он преуспеет? Что тогда сделает Ани?
Снизу до Маледикта донесся сдержанный смех. Юноша резко остановился на пути к лестнице, подумав, что смех мог относиться к нему - возможно, это Мирабель радуется, что он позволил ей обманом выманить правду, которую не собирался открывать. Зарычав, Маледикт вернулся и стремительно заскользил вниз по черной лестнице, для равновесия касаясь почти неосвещенных стен кончиками пальцев.
* * *
Джилли оторвал взгляд от бухгалтерских книг. Это также было его обязанностью - изо дня в день составлять сметы и сверять счета. В последнее время он находил в мелочах определенное успокоение. Вот и теперь он сидел за письменным столом, залитым светом лампы, поставив длинную ногу на перекладину стула. И когда Маледикт вплыл в кабинет, словно видение в темных шелках, первое, что ощутил Джилли, было не удовольствие, а скорее разочарование.
- Разве ты не должен присутствовать на званом ужине? - спросил он.
- Вовсе нет, - отозвался Маледикт, плюхнувшись в плисовое кресло, которое обычно занимал Ворнатти. - Что ты сказал ей, Джилли?
- Ей? - переспросил Джилли.
- Мирабель, - пояснил Маледикт, нетерпеливо постукивая каблуками по резным ножкам кресла.
- Не может быть, чтобы она до сих пор тебя преследовала, - удивленно проговорил Джилли.
- Нет. Да, - сказал Маледикт. - Она решила выйти замуж за Ворнатти и сделать меня своим любовником.
Джилли неуверенно усмехнулся, ощущая на себе мрачный взгляд Маледикта.
- И каким образом ты это вычислил?
- Без всякого труда, - ответил Маледикт, плавно поднялся и стал расхаживать по комнате. - Она сама пришла ко мне в покои и обо всем поведала. - Маледикт беззвучно зарычал, и впервые под уже знакомым налетом раздражения и дурного настроения Джилли почувствовал острие клинка.
Он спросил:
- Она приходила в твою комнату?
- Там я ее и оставил, - отозвался Маледикт.
- Мэл, - Джилли умолк, вообразив Мирабель в комнате Маледикта: как она вынюхивает, как находит больше, чем сама ожидала. - Пойди выгони ее. Подумай, что она может обнаружить. Ее муж верил, что боги выжили…
- Джилли, не будь дураком, - сказал Маледикт. - Самое страшное уже случилось. Они с Ани близко познакомились. - Юноша уселся на стол, стараясь не задеть чернильницу и откатившуюся ручку. Эмоциональная вспышка Джилли как будто успокоила Маледикта.
- Она знает? - не поверил Джилли.
- Она загоняла меня в угол, пока не спровоцировала реакцию, которой ждала. Пусть я презираю Мирабель, но ее дерзость меня восхищает. Она воодушевила меня.
- До какой же степени? - спросил Джилли, закладывая пальцем гроссбух. Ему не нравились ни четкость, с какою Маледикт произносил свои гневные слова, ни потусторонний свет в темных глазах.
- Я решил посвятить вечер азартным играм, - сказал Маледикт, выхватил у Джилли книгу и начал ее листать.
- Да все твое существование кажется одной сплошной игрой. Ты должен сходить на ужин и задобрить старого мерзавца - так что ты забыл за карточным столом? - Джилли отобрал гроссбух, убрал его в ящик и закрыл на ключ.
- Критоса.
12
- Критоса? - переспросил Джилли. - Стало быть, ты игрок. Ворнатти будет в бешенстве, если ты снова пренебрежешь им.
- Я прекрасно знаю, что Ворнатти не станет меня в этом поддерживать. В последнее время он что-то проповедует терпимость. Значит, все нужно сделать быстро. Тебе придется опустошить для меня домашний сейф, Джилли.
- Я думал, ты собираешься убить Критоса, а не играть с ним, - заметил Джилли.
- Сначала я хочу у него выиграть. - Омерзительный свет вспыхнул в глазах юноши - и сейчас же угас; Джилли отвернулся и заменил фитиль в лампе, разгоняя подступившие к столу тени. Теперь он знал: бояться следует не крутого нрава Маледикта, а чего-то большего. И боялся.
- Ты хотя бы умеешь играть? - спросил Джилли.
- Достаточно хорошо, чтобы выиграть, - отозвался Маледикт.
У Джилли перехватило дыхание - не только от возродившейся в глазах Маледикта едва сдерживаемой ярости, но и от осознания того, что все время он страшился именно этого мига - мига, когда Ани скрепит сделку кровью, пусть даже поводом к ее пролитию послужат споры за карточным столом. Джилли искал возможности отговорить Маледикта.
- Думаешь, ты сможешь выиграть, лишь того пожелав?
- Разумеется. Это называется шулерство, ты разве никогда не слышал о таком? Уверяю тебя, в определенных кругах оно весьма популярно. - Маледикт улыбнулся, показав острые зубы, словно он или Ани понимали, что Джилли пытается тянуть время.
- И меня это не удивляет. - Джилли откинулся на спинку стула, ища взглядом наименее затемненное место в комнате. - Ты хороший шулер, Мэл? Это тебе не с пьяными моряками на пирсе мошенничать, или где ты там набирался опыта. Критос ходит в самые злачные игорные дома в городе. Если тебя там поймают на шулерстве, одной загубленной репутацией не отделаешься.
- Не суетись, Джилли, - успокоил друга Маледикт. - Я великолепен. Хочешь, докажу?
- Отправляйся на ужин к Ворнатти, Мэл.
Я больше не позволю себе медлить, - отозвался Маледикт.
Джилли сжал руки в кулаки.
- Мэл!
- Я сделаю это, с твоей помощью или без, - заявил Маледикт. - Критос вознамерился лишить нас нашей добычи. Убить Ласта в удовлетворение собственных эгоистичных желаний. Неужели ты ожидал, что я устану от своих врагов? От своей ненависти? Я не Ворнатти, довольствующийся перспективой годами подпитывать злобу без надежды в конце концов утолить жажду мести. Янус вернулся. Я мог бы сей же миг отправиться в Ластрест и зарубить Ласта; и мы могли бы жить, как короли, пока гвардейцы или Особый отряд Эхо не схватят нас. Скажи спасибо, что сегодня вечером я удовольствуюсь Критосом.
- Я найму экипаж, - сказал Джилли; во рту у него пересохло.
Маледикт с поклоном удалился, заявив, что ему нужно переодеться во что-нибудь более подходящее; все это он проделал с легкой беззаботностью человека, собирающегося на приятную прогулку под луной, а не на убийство. Оставшись в одиночестве, Джилли положил голову на стол и, запустив пальцы в волосы, погрузился в размышления. Опоить Маледикта снотворным уже не удастся - а другого выхода он не видел. Да и юноша, хотя и доверял Джилли, вряд ли сегодня вечером принял бы предложенную им пищу или питье. К тому моменту, как подъехал экипаж, Джилли был все так же далек от решения; незаметно для себя он оказался в коляске рядом с Маледиктом, погруженный в напряженные и молчаливые раздумья.