- Очевидно, я ошибалась, - продолжала она. - Изъян в вашей природе. Следовало бы его исправить. Тот, кто заранее репетирует слова, рискует быть застигнутым врасплох.
- Убирайтесь вон, - шепотом приказал Маледикт. С трудом оторвав ладонь от рукояти меча, он попытался спрятаться за ширмой учтивости. - Я, в отличие от вас, забочусь о репутации. Покои джентльмена - не место для леди.
- Чему же барон тебя учил? - Губы Мирабель изогнулись в улыбке. - Может, мне стоит доказать тебе обратное? Доказать, что на самом деле леди самое место в покоях джентльмена. - Мирабель поплыла к нему, шурша юбками.
Маледикт отступил, прижался спиной к стене. Смеясь, Мирабель устроилась на его кровати, прислонилась щекой к столбику, что поддерживал балдахин, провела по нему рукой.
- Волнуешься, как девственник. Как не стыдно, - с укором произнесла она. - И опасаешься за репутацию? Я преподам тебе урок, Маледикт. Скандально известным особам вроде меня - или тебя… - она величественно склонила голову в его сторону, - нет необходимости бояться, что их осудят за несоблюдение нравственных и моральных норм. Знать ждет от нас проступков. Нам дозволено делать то, что недоступно им, а почему? Потому, что они жаждут скандальных сплетен.
- Чтобы подпитывать слухи, аристократам наши поступки не нужны. Полагаю, они просто всё выдумывают, от начала и до конца.
- Звучит смело для человека, который почти полностью обязан своим положением сбору и подтасовке слухов, - рассмеялась Мирабель. - Если ты настаиваешь на своей незаинтересованности, я придержу кое-какой слух, что хотела пустить, - сделаю своего рода подарок, чтобы устранить неудобную неприязнь, что ты ко мне испытываешь.
Мирабель встала и пересекла комнату. Маледикт ощутил ее тепло, словно рядом с ним находилось животное.
Он прислонился к окну, жалея о том, что стоит не в бальной зале с низкими балконами и бархатной травой под ними, а у окна, спиной к крутому спуску, переходящему в сад, полный колючих кустов.
- Неприязнь? Полагаете, таково мое чувство к вам?
- Тсс! - Мирабель прикрыла ему рот ладонью. Ее кожа источала аромат розы, пьянящий, чрезмерно пряный дух заморского жасмина. Мирабель потянулась губами ко рту Маледикта. Юноша отвернулся; она, не желая отступать, последовала за его движением и наконец поймала его рот своим. И снова юноша потянулся к мечу, однако Мирабель перехватила его руку и положила на лиф платья, где сливались воедино плоть и атлас.
Зарычав, Маледикт оттолкнул ее, одним рывком вытащил меч. Уклонившись от лезвия, Мирабель упала на юбки. В ее глазах сгустилась тьма, на лице застыло оскорбленное выражение. По-прежнему ласковым голосом она произнесла:
- Какая неучтивость. Не будь ты таким красавчиком, я бы, пожалуй, не стала тратить на тебя время. И все же ты мог бы хотя бы притвориться любезным. Стоит мне пожаловаться на твое поведение Ворнатти…
- Если ты пожалуешься, Ворнатти вышвырнет меня из общества, и ты не получишь ни мужа, ни богатства, которого так жаждешь. - Маледикт вернул меч в ножны, пересиливая желание омыть лезвие кровью. Чьей угодно кровью.
Мирабель поднялась, расправляя смятую оборку.
- Зато получу удовлетворение, видя, что ты окажешься в затруднительном положении. Впрочем, ты совершенно прав: я жажду иного исхода. - Она тряхнула юбкой и уселась за туалетный столик: разобрала груду булавок для галстуков и цепочек для часов, пролистала "Книгу отмщений", с улыбкой задерживаясь на иллюстрациях. - Итак, вернемся к моей первоначальной цели. Стоит ли мне пересказать тебе сплетню?
- К утру я узнаю ее из дюжины других источников, - отозвался Маледикт. Он внимательно следил за руками Мирабель, памятуя об украденных у Вестфолла вещах, пропавшей фляге Джилли; и все же нежелание приближаться к этой женщине было столь велико, что Маледикт позволил ей отложить книгу и взять шкатулку для вышивания.
- Как ты неверно обо мне судишь, - заметила она. - Слухи, которые распускаю я, никогда не бывают обыкновенными. Когда дело доходит до охоты за сплетнями, я не менее искусна, чем твой барон. - Ее проворные пальчики искали замочек.
- Если нужно, рассказывай.
Мирабель улыбнулась, ее пальцы замерли.
- Ты очень не нравишься Ласту, и он вызывает у тебя ответное чувство, - сообщила она.
- По-твоему, это новость? - перебил Маледикт.
- Однако Критос не любит Ласта еще больше. Тебе не придется терпеть Ласта слишком долго. Критос намеревается убить его прежде, чем тому удастся лишить его наследства в пользу Януса. Для него это единственный путь вернуть долги. Так что теперь он копит деньги, чтобы нанять убийцу.
На Маледикта неожиданно накатило возмущение: его месть - и вдруг украдена? Притом человеком, который в прошлом причинил ему столько зла?
Пальцы Мирабель наконец нащупали замочек - крышка открылась. Напомаженные губы кокетливо округлились в удивленном, потом изогнулись в улыбке.
- Не то, чего я ожидала, - заметила Мирабель. - Однако мы с тобой можем прийти к взаимопониманию. Выразиться яснее?
- Было бы недурно, - отозвался Маледикт, с трудом удерживая накатывающую ярость. Он наблюдал, как Мирабель выбрала пузырек с мышьяком и теперь восхищенно поворачивала его в свете лампы, словно любовалась драгоценным камнем.
- Мне срочно необходимы средства, - проговорила она, - следовательно, муж. Однако моя репутация такова, что люди с деньгами, которые могут позволить себе быть разборчивыми, не спешат идти в мои сети. А время поджимает. Милорд Вестфолл - весьма нетерпеливый муж, а Брайерли сделала оплошность, позволив себе забеременеть. Она столь тщеславна, что не появится на глазах посторонних, пока носит ребенка, потому мы с ней вынуждены удалиться в деревню. А я не потерплю какого-нибудь деревенского увальня в качестве мужа. - Мирабель пробежала ногтями по хрустальным пузырькам, те отозвались глухим звяканьем.
Маледикт ответил:
- Мое состояние столь же ничтожно, сколь твое.
- Так сказал твой пес; его лай был довольно убедителен. Мне остается только одно, - заключила Мирабель.
Маледикт напрягся.
- Разумеется…
- М-м-м… - протянула Мирабель, вытаскивая мягкий узелок с порошками. - А ты не так равнодушен к женскому полу, как притворяешься. Нет. У тебя под рукой порошок "Шлюшкин друг". Признаюсь, я рада, что он у тебя есть.
- К черту зелья, - оборвал ее Маледикт. - Говорите, что хотели сказать, и убирайтесь, леди.
Мирабель сжала ладони, потом заставила себя успокоиться.
- Говорить без обиняков? Даже если Ворнатти заскучает в своей постели, у него есть слуга-мужлан и есть твоя утонченность - не пытайся отпираться, - предостерегла она. - Я знаю, как тебя называют за глаза: катамит Ворнатти. И я вынуждена верить этому, ибо ты с такой смелостью защищаешь своего приятеля, Джилли. Вы оба шлюхи, просто один одет лучше, чем другой.
- Я не шлюха, - не задумываясь, ответил Маледикт. Гнев вспыхнул и улегся, уступая место осторожности. Мирабель что-то от него нужно, что-то большее, чем он до сих пор предполагал. Весь ее визит походил на вылазку с тщательно завуалированной целью. Мирабель, чтобы и дальше плести интриги, необходим союз с ним - в этом Маледикт не сомневался. Однако его признание - равно как отказ - не могло утолить жажду в ее глазах. Маледикт мучился вопросом, чего же искала Мирабель на самом деле? Он откажет ей во всем, он не поддастся…
- Шлюха или нет, не имеет значения, - проговорила Мирабель. - Разве что, судя по наличию вас, двоих красавцев, барон пресыщен мужской плотью. Он желает платить - и платить хорошо - за удовлетворение собственной прихоти. Моя цена не так уж высока - простая церемония и кольцо.
- Ты впрямь думаешь, что он женится на тебе? Он найдет множество других женщин, на которых не нужно жениться, - ответил Маледикт.
- Он женится на мне, - повторила Мирабель, и неистовство, столь долго дремавшее, вновь пробудилось, сверкнуло в ее глазах. - Будь осторожен, Маледикт. Я бы хотела, чтобы ты был рядом, в моей постели, и союзником в этом; но я не потерплю твоего неуважения.
- Уважать тебя? Когда мое презрение возрастает с каждым мигом? - поразился Маледикт.
Рука Мирабель скользнула за пазуху, предплечье напряглось; Маледикту хватило этого предупреждения. Ее кисть с растопыренными пальцами взметнулась - он выхватил меч, выставив лезвие наподобие щита.
Острые ногти скользнули вверх по клинку, ладонь накрыла его руку на рукояти. Мирабель дрогнула, когда стальные перья вонзились в ее белую кожу, и на ней выступила кровь. Ярость отступила из ее глаз, погасла: подбородок безвольно опустился, губы дрогнули.
- Что… - хватая ртом воздух, вымолвила она, - я что-то слышу… шепот, вопрос… - На миг ее лицо стало непроницаемым, и ответом ее нарождающемуся вопросу послужил другой вопрос.
Маледикт отдернул меч; кровь сочилась из ладоней Мирабель. Она поднесла руку ко рту и лизнула рану, пристально глядя в глаза юноше.
- Это правда. Ченсел, пропади он пропадом, был прав. Все правда, - задыхаясь, выговорила Мирабель. - Ты впрямь создание Ани, и боги покинули нас не более чем солнце покидает землю, опускаясь за горизонт… Скажи, как ты сделал это, - потребовала она дрожащим от волнения голосом: кровь прихлынула к белоснежной коже на ее груди. - Скажи! Это правда? Все правда? Над тобой не властны яды, раны? Какой же силой ты обладаешь - быть может, ты способен ею поделиться?
Она наклонилась к нему, вся - страсть; белые зубы хищно сверкнули.
- Ты сумасшедшая, - ответил Маледикт. - И еще ты злоупотребляешь моим гостеприимством.