- А ты вспомни: если бы не было необходимости для семьи Контарини, чтобы их наследник в каких-то местах появлялся без маски, Карло бы и в голову не пришло от нее избавляться! Есть-пить она не мешала, весь город чуть не шесть месяцев в году носит эти … маски.
Подозреваю, что те слова, которые употребила для определения темпераментная госпожа Редфилд, она могла подцепить только у какого-нибудь опытного боцмана. Простому матросу, например, такая изысканность в формулировках недоступна.
- Ты считаешь, что в Венеции есть еще пострадавшие от таких экспериментов? - мрачно спросила я.
- Уверена в этом! Ну, или те, кто послужил подопытными кроликами, догнивают где-нибудь в грязной канаве…
- Жуть какая… - я поежилась. - Хорошо бы отсюда поскорее выйти. Что-то перестало мне нравиться это приключение.
Джан-Баттиста и мэтр Сонгхи вернулись довольно быстро. Метров через сто ход заканчивался лестницей, которая выводила в развалины на крохотном островке.
- Остров этот безымянный; там поселился когда-то алхимик, лабораторию построил, работал, да и взорвался однажды вместе с лабораторией, - пояснил Джан-Баттиста.
- Над чем работал? - поинтересовалась я.
- Да, в общем-то, так и осталось неизвестным, над чем; к себе он никого не пускал, законов не нарушал, так что и у стражи не было оснований для проверки. Он жил обособленно и никого не интересовал. Почти не выезжал в город. Лично я единственный раз с ним столкнулся - на улице возле мастерской Il Canovacchio в Сестриере, он покупал заготовки для масок…
- Заготовки? - быстро переспросила Лавиния.
- Да, нераскрашенные белые основы из папье-маше…
- Заготовки для масок… Вот вам и связь… А когда это было?
- Что именно? - начал раздражаться Джан-Баттиста. - Встретил я этого чудака… не знаю, наверное, лет пять назад, я бы и не запомнил этой встречи, если бы не обсуждал потом с Пьетро. А взрыв произошел вскоре после этого.
- Хорошо, - сказала я примирительно. - Мы все это обсудим, когда доберемся до дому. Сейчас нужно срочно вытаскивать нашего Пьеро. Мы сможем там выйти?
- С грузом - нет. Там винтовая лестница, - покачал он головой.
- Значит, ничего не поделаешь, нужно возвращаться…
Обратная дорога показалась мне куда более короткой. Впрочем, мы не останавливались, чтобы покопаться в книжных шкафах или осмотреть какие-то диковинки. Лавиния, задержавшаяся, чтобы оставить в пещере пару неприятных сюрпризов для посетителя, догнала нас буквально через пять минут. На мой немой вопрос она ответила, усмехнувшись:
- Войти он сможет, и даже подойдет к алтарному камню. А вот дальше сдвинуться с места - уже вряд ли.
Вместе с загадочным Пьеро и Лавинией я погрузилась на скоростной катер, не заметив даже, чей он. Мне важно было продолжать вливать в человека, по-прежнему находящегося без сознания, небольшие порции энергии, которые бы раскачали и расширили его каналы, но не пережгли их. В медицинском крыле Ка'Контарини нас уже ждали. Еще по дороге, коротко посовещавшись, мы решили, что и с точки зрения медицины, и ради сохранения секретности, и для безопасности это лучшее место. Джан-Баттиста связался с Пьетро, и за те двадцать минут, которые заняла у нас дорога, палата и приборы были подготовлены.
Медсестра поставила капельницу с питательным раствором, знакомый уже мне доктор Тедеска обсудил со мной режим, в котором нужны было продолжать подкачку энергии, и остался возле пациента. Тот все еще не пришел в себя, но пульс его уже стал более наполненным и четким. Похоже было, что обморок перешел в нормальный сон. Еще чуть подумав, я решила, что нелишним будет, если наш Пьеро проспит часов двенадцать, вот тогда уже можно будет привести его в чувство без риска для жизни, и доктор Тедеска пообещал добавить сонных чар, если пациент станет приходить в себя.
Джан-Баттиста, Лавиния и Нальи Сонгхи вместе с Пьетро Контарини ждали меня в зеленой гостиной за кофе и пирожными.
- Что скажет медицина? - нетерпеливо спросил Торнабуони, едва я сделала глоток кофе. - Когда можно будет с ним поговорить?
- Через двенадцать часов. Примерно столько он должен проспать, все это время находясь под капельницами. Думаю, что, придя в себя, наш незнакомец сможет разговаривать, - ответила я, и тут же задала встречный вопрос, - А Лукани удалось найти?
- Да, - кивнул Пьетро. - Сейчас придет Джан-Марко и расскажет. Мы уже ввели мэтра Сонгхи в курс дела, поскольку тут многое переплетается с ее дисциплинами.
- Ох, вот ваши секретные материалы меня и вовсе не касаются, - махнула я рукой. - Удалить маску я, скорее всего, смогу, хотя мне и кажется, что тут она пробыла дольше и вросла сильнее, чем у Карло. Но остальное - не мое.
- Боюсь, что вам уже некуда деваться, Нора, - без улыбки ответил он. - Вы слишком многое узнали о самых тайных скелетах в некоторых шкафах, так что у вас лишь два пути - дать клятву как гражданке Серениссимы, или провести остаток жизни, скажем, в монастыре. Или в дальнем поместье.
- Это шутка? - спросила я холодно.
- Ни в коем случае. Я серьезен, как катафалк. Правда, я забыл упомянуть, что как раз собирался вручить вам вот это, - жестом фокусника он вытянул из воздуха свиток невозможно официального вида, перевязанный красным шелковым шнуром, скрепленным тремя печатями, красной, коричневой и синей. - Прочтете сами?
Я стянула шнур и развернула свиток, потом посмотрела на Пьетро:
- Боюсь, что мой уровень старолатинского не так высок, чтобы читать на нем официальные документы.
- Позволь, я переведу? - Джан-Баттиста осторожно взял свиток из моих пальцев, пробежал глазами текст, удивленно вздернул брови и прочел вслух:
"Решением Совета двенадцати, подтвержденным Советом судей и Советом магов республики Венеция, признано право синьоры Элеоноры Аделаиды Франсуазы Хемилтон-Дайер на гражданство республики, с подтверждением всех положенных гражданину прав и свобод, а равно возможностью требования от указанной синьоры исполнения налагаемых обязательств. Подписано восемнадцатого марта 2184 года в Венеции".
Восемнадцатого марта. Три дня назад.
- Как я понимаю, это не совсем обычно? - спросила мэтр Сонгхи.
- Третий случай в истории Серениссимы, - любезно ответил Джан-Баттиста.
- Ну, что же, - медленно проговорила я, - наверное, по такому поводу нужно открыть шампанское?
Через мгновение лакеи внесли поднос с бокалами-флейтами, ведерко со льдом и бутылки, выстрелила пробка, и одновременно в дверях показались Карло Контарини и Джан-Марко Торнабуони.
- Что мы празднуем? - спросил Джан-Марко.
Вместо ответа я протянула ему свиток. Он прочел и, вернув его мне, только и сказал:
- Ого! Поздравляю!
"Как интересно, - подумала я, улыбаясь и чокаясь со всеми, - значит, Пьетро держал эту часть наших договоренностей от всех в секрете? А зачем?"
Карло выглядел отлично. Правда, мимика пока была несколько затрудненной, но, по моему опыту, это вопрос недели - полутора, потом все наладится. Он наклонился ко мне и сказал негромко:
- Беатриче просила меня узнать, можно ли ей навестить вас?
- Конечно, - улыбнулась я. - Буду рада ее видеть. Да хоть завтра. Пусть приезжает часов в пять, мы выпьем чаю по бритвальдскому обычаю.
- Итак, - сказал Джан-Марко, когда шампанское было допито и бокалы унесены, - мы нашли и допросили гондольера Антонио Лукани.
- Он сопротивлялся?
- Никоим образом, - Джан-Марко устало махнул рукой. - Бедняга бы не смог сопротивляться даже котенку. Наниматель поймал его на острый крючок, подсадив на черный лотос.
- Погоди, он что - эльф? - удивилась я.
Пыльца черного лотоса, вызывающая у чистокровных людей сонливость и грезы наяву, эльфам давала стойкое мгновенное привыкание и, как рассказывают, неземное блаженство, от которого просто невозможно отказаться по собственной воле.
- На четверть, этого хватило.
- И что, он не знал, к чему это приводит?
- Он даже не знал, что к его трубочному табаку подмешано зелье. А когда очнулся, было уже поздно, и без очередной дозы пыльцы его начинало ломать. Так что для нанимателя Лукани был готов на все.
- А имя нанимателя мы узнали? - спросил Пьетро.
- Узнали. Но это ничего нам не дает. Лукани знал его как Джованни Вестрелли.
- Вестрелли? Но…
- Да-да, я знаю, что Джованни Вестрелли умер полгода назад в сумасшедшем доме на Сан-Серволо, а до смерти больше десяти лет оттуда не выходил. Я же говорю, имя нам ничего не дает. Лукани всегда забирал своего патрона из дома в сестьере Дорсодуро. Не дворец, не особняк - дом, где первый этаж занимает таверна, на втором живут ее хозяева, ну, а третий, с отдельным входом с маленькой боковой fondamenta, они сдавали.
- Договор они, конечно, показали? - вмешался Джан-Баттиста.
- Конечно. Договор аренды подписан двенадцать лет назад трактирщиком Лукой Падовани и синьором Джованни Вестрелли, гражданами Венеции. Он оплатил аренду сразу за два года, а потом ежегодно слуга приносил этому самому трактирщику наличные дукаты, и все были довольны. Падовани не лез на третий этаж, арендатор не спускался в таверну.
- Засаду оставили?
- Да ерунда это, там он больше не появится, - включилась в разговор госпожа Редфилд. - Скажи лучше, Джан-Марко, магические следы сняли?
- Да, госпожа профессор, - Джан-Марко поклонился.
- И?
- И установили параметры ауры. По характерным признакам, расположению и рисунку цветовых пятен, сетке Парацельсуса и прочему - это один из семьи Паски.