- Вы можете бежать! К дочери, синьора Пальдини, бегите к дочери, и не возвращайтесь, пока кризис не минует. Думаю, мы с Джузеппиной и девочками управимся как-нибудь…
Отправив экономку на гондоле, просто для скорости, я еще некоторое время пыхтела, словно перегретый чайник, пока меня не привел в относительное равновесие обед - ризотто с мидиями и телячьи рулетики с кремонской горчицей. На свое счастье, дотторе Травески, главный врач госпиталя Заниполо, позвонил мне именно в тот момент, когда я допила последний глоток кофе.
Представившись, он заговорил так быстро, да еще и перескакивая со всеобщего на латинский, что я не могла понять и половины сказанного. Наконец, у меня зазвенело в правом ухе. Я переложила коммуникатор к левому и сказала:
- Стоп, синьор Травески!
- Ээээ… дотторе Травески, простите, синьора, - посмел он меня поправить.
- Ну, если на то пошло, то будьте любезны обращаться ко мне профессор Хэмилтон-Дайер! Это понятно? - на том конце линии сопели и молчали. - Так вот, если вы хотите извиниться за вашего бывшего сотрудника, посмевшего употребить слово "бесполезно" в разговоре с матерью пациентки, даже им не виденной, то я готова выслушать оправдания. Если хотите рассказать мне о состоянии женщины, я могу вас послушать. Прочее меня не интересует.
- Синьора профессор, у меня не хватает врачей! Он просто устал после ночной смены! Я сам работал сутки, и еще не успел посмотреть пациентку!
- Вы меня услышали, синьор дотторе. До свидания!
Я раздраженно отключила коммуникатор. Этот поганец нашел время и силы, чтобы добыть мой номер коммуникатора и позвонить. А на пациентку у него сил не хватило!
Не буду ждать возвращения Массимо. Возьму водное такси и отправлюсь в старый порт сама.
Остров Rimembranze, или остров Воспоминаний в переводе на всеобщий, длинным языком выдавался в воды лагуны, словно стремясь дотянуться до Лидо; на конце этого языка, словно типун, виднелась слегка осыпавшаяся башня старого маяка. Все причалы и постройки этого грандиозного некогда сооружения располагались на противоположной от лагуны стороне, с видом на Isola La Certosa.
Катер водного такси подошел к причалу, водитель помог мне выйти и спросил, оглядываясь:
- Вы надолго сюда, синьора?
- Подождите меня полчаса, я думаю, мне хватит этого времени, чтобы осмотреться, - ответила я, отдавая ему оговоренные шесть с половиной дукатов.
Пожав плечами, он устроился удобнее на своем сидении и включил погромче музыку, доносившуюся из небольшого кристалла - музыкального амулета. Я сделала шаг вперед и осмотрелась.
Четыре длинных мола, выложенных каменными плитами, отходили от берега; причальные столбы, почерневшие от времени, все еще крепко стояли на месте. Метрах в десяти от края набережной стояло длинное двухэтажное здание, ничуть не похожее на привычный уже стиль дворцов Гранд Канала - никаких стрельчатых окон, асимметрии, колонн, ничего лишнего. Только шесть дверей, равномерно расставленных по фасаду, слегка оживляли его вид. Пожалуй, более суровый критик назвал бы это здание унылым бараком, выкрашенным в грязно-желтый цвет. Левее располагались несколько отдельных домиков поменьше, тоже не большой красоты. Куда вел проход между ними, от меня видно не было. Шагнув вперед, я оглянулась на свой белый с синей полосой катер: водитель дремал, свесив голову на грудь. Ладно, ничего страшного тут нет: пусто и заброшено, вот и все.
Все двери в желтом бараке были одинаковыми, никаких табличек не сохранилось. Подергав за ручку одной из них, я убедилась, что заперты они на совесть. Ну, и как искать здесь бывшую контору купца Ансельмо Виченте?
Проход между зданиями вывел меня на небольшую площадь с традиционным колодцем в центре и церковью в глубине. На доме справа сохранилась вывеска: "Trattoria Serena". Порыв ветра вдруг покачнул вывеску, проржавевшие петли заскрипели; я передернулась.
- Синьора! - раздался голос из переулочка рядом с церковью. - Синьора, минутку!
Оттуда показался высокий старик в длинном сером плаще и шляпе с мягкими полями, прихрамывающий и опирающийся на трость. Я подождала, пока он подойдет поближе, и поздоровалась.
- Прошу простить, синьора, что вы здесь делаете? - спросил хромой… нет, пожалуй, стариком он не был. Лет сорок пять, судя по въевшемуся загару - бывший моряк.
- Осматриваюсь, - честно ответила я.
- Извините, но вообще здесь закрытая зона. Небезопасно, - серые глаза из-под нависших бровей смотрели неприветливо.
- Ну, никаких запрещающих надписей нет, так что упрек не мне адресован.
- Так все-таки, что вы здесь делаете?
Видимо, на меня набрел местный сторож. Если кто-то знает, где здесь что, так это он, подумала я, и решила, что вполне могу сказать правду.
- Я ищу дом, где в 1788 году была контора Ансельмо Виченте.
- Зачем? - вытаращился на меня хромой. - Капитана Виченте нет на свете уже почти четыре сотни лет!
Ага, значит, капитана, а не купца. И все-таки располагался он здесь, иначе, откуда бы этот почти призрак знал фамилию Виченте?
- Мне принадлежит теперь Ка'Виченте, и история семьи меня заинтересовала, - пожала я плечами. - Так что, покажете мне, где он располагался?
- Нет, - неуступчиво ответил сторож, и покрепче ухватился за трость. А трость-то у него непростая: черный лак, серебряная ручка в форме собачьей головы, какие-то значки золотятся на черном фоне.
- Почему?
- Не положено. Придете с разрешением от старшины Торговой палаты, тогда милости просим.
Я отвернулась с равнодушным видом, хотя внутри все пело: здесь, здесь надо искать!
К счастью, белый катер с синей полосой все так же покачивался возле причального столбика. Сказав таксисту отвезти меня к госпиталю, я откинулась на спинку диванчика и задумалась: кто такой старшина Торговой палаты, с чем его едят и кому он подчиняется?
В госпитале, к моей радости, все было хорошо: женщину привезли, сделали срочные анализы, и рядом с ней уже был маг-медик, постепенно очищающий кровь и сумевший снизить температуру до приемлемой. Синьора Пальдини сидела возле кровати и держала дочь за руку.
Я предупредила ее, что пока забираю Массимо вместе с лодкой, и отправилась домой, к компьютеру. Меня ждал очередной поиск в Сети: пришло сообщение от Пьетро, что личным врачом монсеньора Паоло Гвискари является доктор Руджеро Молоне из Университета Вероны. У меня нет там знакомых, но медицинский мир весьма узок. Уверена, выяснится постепенно, что кто-то из моих коллег с доктором Молоне знаком, вместе работал, а то и соавторствовал.
Правда, может оказаться, что у них семейная вражда вот уже тыщу лет, и они не здороваются даже на заседании какого-нибудь общего комитета…
Архиепископ Венеции, Фриули и Альто-Адидже, монсиньор Паоло Гвискари хохотал. Его обширное чрево, обтянутое фиолетовым шелком, колыхалось, он утирал слезы белоснежным батистовым платком и снова начинал хохотать.
Ну, честное слово, если бы я знала, что таким успехом будет пользоваться анекдот про монашек, одна из которых увлекается логикой, а вторая математикой, я бы еще пару - тройку нашла и запомнила!
Наконец монсеньор отхохотался и сказал:
- Я знал, что наша встреча меня порадует, но не думал, что настолько! Итак, синьора Хемилтон-Дайер, расскажите же, зачем вам понадобился скромный пастырь?
Ну, насчет его скромности многое можно было бы сказать, только взглянув на упомянутое уже чрево, роскошную рясу тонкого шелка, кубки из рубинового стекла с острова Мурано… Кстати, уж не родственники ли эти кубки с моим браслетом? Задумавшись, я задала этот вопрос моему собеседнику.
- А можно взглянуть на ваш браслет?
- Конечно! С некоторых пор я ношу его, не снимая…
Гвискари нацепил на нос изящное пенсне в золотой оправе и внимательно осмотрел браслет. Потом снял пенсне, потер переносицу и поглядел на меня внимательно и без всякой улыбки.
- Вы говорите, просто купили его в магазине при фабрике?
- Да, монсиньор! Правда, он не лежал в витрине. Мастер Вельди достал его из ящика…
- Эти вещи не так просты, как может показаться с первого взгляда, - проговорил он, поглаживая кончиками пальцев свой кубок. - И, если одна из них уже решила попасть к вам в руки, лучше и не сопротивляться.
- Я и не сопротивлялась…
Мы помолчали, думая каждый о своем, наконец, я нарушила тишину.
- Монсиньор, в горах возле деревни Фоллоне есть монастырь святой Авеллии.
- Есть, да.
- Мне необходимо поговорить с одной из монахинь, а может быть, и вытащить ее оттуда.
- Однако, - Гвискари откинулся в кресле. - Вы не мелочитесь, синьора.
- Мне не к лицу и не по летам заниматься мелочами, - улыбнулась я. - От этой девушки зависит успех операции и жизнь пациента. Со своей стороны, я готова любым доступным мне способом… эээ… возместить потери церкви. Скажем, щедрый взнос на строительство храма?
- Вы ведь не из нашей паствы?
- Нет, монсиньор. Моя семья исповедует веру в Пятерых.
- Да-да. Новый свет, Бритвальд… Понимаю, - он вздохнул. - Вы выбрали монастырь с самым строгим уставом. Послушница из обители попроще не подойдет? Шучу, шучу!
Архиепископ встал, подошел к книжному шкафу, провел пальцами по золоченым корешкам, потом выдернул книгу, раскрыл на закладке и прочел вслух: