- Чего? - не поняла сестра. Руки замерли.
- С Коросом что, говорю? 'Толстуха' жаловалась, что ты с ним вроде того…
- Чего того? - руки снова задвигались. - Болтают, что ни попадя. С мужчиной уже поговорить нельзя.
- А о чем говорили-то?
- Да так, ни о чем, - уклончиво ответила сестра. - О погоде. А ты зачем спросил?
Вождь в задумчивости засопел. Рассказать, что ли? Все равно узнает. Он почувствовал себя бодрее - допа начала действовать. Неприятности стали казаться малозначительными. Ну, их всех к Черуху! И Короса этого. Прав Руник - решительней надо действовать. Дикаря убили бы сразу - и Сиук бы с ним не сбежал. И Короса надо убить. Только вот как племени объяснить?
Зукун заметил, что необходимость все объяснять сородичам, спрашивать у них разрешение на любое серьезное действие, начала его в последнее время раздражать. Он вспомнил свои разговоры на эту тему с Вироном. Зукун с ним спорил, а ведь в чем-то вождь 'волков' прав. Впрочем, Вирон теперь враг. Если дикарь не наврал Рунику. Но если и наврал, то очень складно получилось.
- Так чего, на счет Короса-то? - прервала размышления сестра.
Зукун собрался ответить, но услышал шум. К нему приближалась целая делегация. Несколько мужчин из рода 'желтых', во главе со старейшиной Муритом.
- Солама калама, Зукун!
- Калама солама, уважаемые! - чего это им надо?
Воса Мурит (Высокая Скала) выступил вперед:
- Зукун, мы тебя уважаем, но пора поговорить. В племени происходят непонятные дела.
- Сам знаю, - буркнул вождь.
- Ты, может, и знаешь, но люди в неведенье. Почему умер Похун, кто убил несчастную Ору? Мы собирались принести в жертву дикаря, но он сбежал. А ведь этой жертвы хотел Оман Озара. Что будет, если он разгневается? По стойбищу ходят слухи, что дикарю помог сбежать Сиук? Это так?
- Чего вы хотите?
- Мы просим, чтобы ты собрал сход и все объяснил.
'Опять сход? Да Черух с вами, будет вам сход! Сейчас разберемся', - Зукун готов был хоть со львом сразиться. Лицо покраснело от прилива крови. Он ощутил, как наполняются силой руки и ноги. Будто в молодости. Хорошая все-таки вещь - допа.
- Я и сам хотел. Думал, лучше вечером собрать. Сейчас народу мало.
- Народ почти весь здесь. Никто даже в лес не пошел. С утра ждем, когда с вождем поговорить будет можно.
'Ух, ты! - подумал Зукун. - С утра они ждут. Видать, 'желтые' воду мутят'. Вождь почувствовал легкое волнение, как перед охотой. Но не страх. К разборкам с темпераментными и импульсивными сородичами он привык. Без бытовых скандалов, редко какой день обходился. Правда, сейчас дело куда серьезней. Но боятся нечего. Да и допа бодрила.
Зукун показал рукой в направлении центра стойбища:
- Ну, раз ждете, пошли.
Обитатели стойбища и, правда, собрались быстро, словно по свистку. Когда Зукун вышел из шалаша вождя в леопардовой шкуре, накинутой на плечи, и в ожерелье из клыков леопарда, небольшая площадка в центре стойбища уже была заполнена возбужденными сородичами. Но когда Зукун окинул толпу взглядом, то невольно отметил, как она поредела. Нет Оры, Похуна, Сиука, Короса… Да и Руника чего-то не видать. А ведь как без него объясняться?
Вождь забрался на валун с плоской вершиной. Немного выждав, стукнул, как полагалось по обычаю, три раза древком копья по камню. И поднял вверх левую руку, требуя тишины:
- Я, Бехи Зукун, вождь племени Леопарда, буду говорить. А вы слушайте. Тут, значит, мне говорят, что, мол, в племени, непорядок. Люди мрут, и все прочее. Вчера только Похуна похоронили. И Ору тоже. Хорошие люди были.
Вождь замолчал. Где Руник-то, куда его Черух унес?
- Мы это знаем, Зукун, - громко сказал из первого ряда Мурит.
- Ну, вот и хорошо, - согласился Зукун. - Все знают, значит. И я знаю.
- Кто Ору убил? - выкрикнули из толпы. - И почему дикарь сбежал? И где Сиук? Говори, Зукун!
- Да слышу я, не глухой, - огрызнулся Зукун. - Кто Ору убил? Сейчас скажу.
Он поднял голову к небу, словно призывая в свидетели силы природы, и тут увидел, между шалашей, спешащего на сход Руника. Зукун повысил голос:
- Мы все думали, что Ору убил дикарь, но это не так. Предатель завелся у нас в общине. Он и убил несчастную Ору.
- Кто убил-то? - раздалось из толпы. - Имя, назови! Назови имя!
Зукун набрал в легкие воздуха:
- Его имя… - некстати закашлялся. - Его имя…
Вождь посмотрел на Руника, и неясное подозрение зашевелилась в его возбужденной от допы голове. Стройная версия брата вдруг стала распадаться в сознании на кусочки. Будто большой таракан в голову залез и растолкал по сторонам мысли, мешая Зукуну завершить фразу.
- Его имя…
Вождь так и не успел собраться с мыслями. Стрела, выпущенная чьей-то сильной и меткой рукой с опушки леса, вонзилась ему в грудь, чуть ниже левого соска. Несколько мгновений Зукун балансировал на камне. В агонии инстинкт жизни даже заставил тело сделать маленький шажок вперед, но это был последний шаг Зукуна. Еще через миг тело качнулось назад, и уже мертвый вождь упал навзничь на траву.
Варии не сразу поняли, что произошло. Затем кинулись к упавшему вождю, толкая друг друга. Удивительным образом первым у тела оказался Руник. Не обращая внимания на охи и ахи за спиной, он проворно снял с шеи мертвого вождя ожерелье из клыков и надел на себя. Затем вцепился в древко стрелы и с хрустом вырвал ее из тела. Растолкав сородичей, Руник забрался на камень, где только что стоял брат и закричал:
- Э, люди, слушайте меня! Слушайте!
Все головы повернулись в его сторону.
- Слушайте! Зукун не успел назвать имя предателя. Но его имя нам назовет стрела убийцы. Смотрите на оперенье, - и Руник потряс в воздухе стрелой.
- Селезень, - прошелестело по толпе. - Перья селезня. Следопыт…
Все 'леопарды' сразу узнали хозяина стрелы по ее оперенью. Каждый охотник выбирал свою птицу для оперения, чтобы стрелы не воровали и не путали.
- Селезень… Корос… Следопыт…
* Убес - магический предмет, наводящий порчу на человека.
Глава девятая. В погоне за призраком
- У? Большой ракуш, - констатировал Дул. - И чиво?
- Чиво-чиво, - передразнил Сиук. - Глаза разуй. Ракушка морская. Откуда она здесь? Дальше. Видишь, здесь дырочка. Для того чтобы просунуть веревочку. А этот край заточен. Я сам затачивал и сам придумал. Вроде, смотришь, обычная ракушка на поясе висит. А на самом деле - маленький ножик. Даже дерево строгает. Точно тебе говорю - это из пояса Вады. Здесь она сидела на камне.
- А чиво он сидела?
- Не он, а она. И когда ты нормально разговаривать научишься?
Задавая риторический вопрос, сын вождя 'леопардов' продолжал обшаривать песок возле валуна на берегу реки.
- Вот, смотри! Видишь, рыбий скелетик? С хвостом. И еще один.
Он сунул находку под самый нос дикаря. Тот втянул ноздрями воздух:
- Угу. Рыба пахнет.
- Без тебя вижу, что рыбой. Следопыт.
- А чиво? - Дул обиделся. Он быстро и часто обижался, этот странный дикарь. - Рыба, как рыба. Голова токо нет. А хвост есть. И чиво? Думай, Вада ел?
- Думаю, что Вада. Головы, может, и птицы склевали. А вот всю рыбку так аккуратно птицы не склюют. Только у человека так обглодать получится, что все косточки целыми останутся. Это Вада здесь сидела и рыбу ела.
- А ракуш зачем?
- Точно не знаю. Может, рыбу потрошила.
- Чиво?
- Потрошила, говорю, чтобы кишки выпустить. Ай, все равно не поймешь.
Дул, действительно, не понимал. Зачем кишки выпускать, когда можно целиком проглотить? Дул так бы и сделал. В кишках самый сок. Смешные эти бледнолицые.
- Теперь верю, что ты не соврал. Правильно идем.
Произнося эти слова, Сиук улыбался до ушей. Все двое суток, пока он вынужденно следовал за дикарем, полагаясь на его память и добросовестность, Сиука мучила неопределенность. Правильно ли он сделал, что помог глоту сбежать? Правильно ли они идут? И, самый главный вопрос: жива ли Вада до сих пор?
Эта находка снова вселяла надежду. Очередную надежду. Судьба словно дразнила влюбленного юношу - то обнадеживала, то ставила на грань отчаянья…
Когда во время обряда гадания толпа проревела 'Смерть дикарю!', Сиук несколько мгновений находился в прострации. Ведь перед этим Уна, мать Вады, объявила волю Оман Озары: Вада ушла туда, откуда нет возврата.
Юноша не верил своим ушам: как такое могло произойти? Вады, его маленькой Вады больше нет? И это говорит великий Оман Озара? Неужели это правда? Но разве в этом можно сомневаться? Оман Озара всегда прав. Что же происходит с ним, Сиуком? Он не верит Оман Озару?
Мозг юноши лихорадочно искал варианты объяснения. А вдруг ошиблась колдунья? Вдруг Уна не правильно поняла Оман Озару? Такое может быть?
В жизни юноши еще не случалось подобного испытания. Окружающий мир до этого был прост и ясен. Все объясняли обычаи, которые передавали и толковали старейшины и колдуньи. Поступай в соответствии с установленными правилами и не о чем не думай. А когда умрешь, твоя омана попадет в акуд. И у нее там будет уютный шалаш, теплая одежда и вкусная пища. Кто же от такого откажется? И Сиук не хотел отказываться. Но это означало - забудь про Ваду. Ведь Оман Озара сказал…