- Ты иди к себе в клетку, а я пошёл за ордером. Не переживай, всё будет хорошо! Я тебя вытащу!
- Спасибо, друг!
Шимми пожал Ивану руку, запрыгнул на ближайшее дерево и серой тенью заскользил с ветки на ветку. Прошин глубоко вздохнул и почти бегом отправился в управление.
Дежурный в управлении удивился, увидев пришедшего среди ночи капитана Прошина. А потом снова удивился, когда в дежурку ввалился взлохмаченный полковник Нечаев, одетый в синий тренировочный костюм. Иван рассказал Нечаеву о том, что по агентурным данным директор цирка-шапито и есть "гастролёр". И очень похоже на то, что он уже сбежал из города, бросив украденные вещи.
- Иван, - Нечаев внимательно посмотрел на Прошина, - ты в последнее время очень странно себя ведёшь! То отпуска какие-то требуются, то ты вора нашёл, которого весь город ловит, а поймать не может… Ты понимаешь, что если мы вхолостую вломимся в цирк, то мне придётся уволить тебя? Прокурор - он ведь старый дружок Трошина и такого промаха нам не простит! Да и не даст он нам сейчас ордера, тянуть начнёт, придумывать станет, как палок в колеса навставлять!
- Я понимаю, Анатолий Семёнович, - спокойно сказал Иван. - Прокурору ведь можно и в течение суток сообщить о проведённом обыске. Дайте мне ордер за вашей подписью.
- Не только дам, но и сам с тобой пойду! - буркнул Нечаев. - Получать по шапке - так всем вместе!
Спустя десять минут Нечаев, Прошин и дежурный наряд уже стояли у входа в цирк. А ещё через двадцать минут из тайника в двойной стене фургона были извлечены несколько кованых сундучков. Зевающие цирковые артисты, приглашённые в понятые, оживились, увидев спрятанные ящички, Иван тоже. Пока сержант разбирался с содержимым большого сундучка, он приступил к изучению содержимого маленького. Но едва Иван поднял крышку, как из сундучка повалил густой дым и резко запахло горелым.
Когда фургон проветрили, выяснилось, что содержимое меньшего ящика превратилось в пепел. А вот из большого извлекли великое множество золотых украшений: кольца, брошки с драгоценными камнями, часы, кулоны, серебряные монеты. И даже два килограммовых слитка золота.
Пока составляли опись, пока понятые подписывали протокол, Иван улучил момент и подошёл к клетке с обезьянами.
- Шимми, ничего не вышло, - расстроено сказал он. - В сундуке всё сгорело, там только пепел остался!
- Глупости! - нетерпеливо фыркнул Шимми. - Там всё цело!
- Да я же сам пепел видел!
- Говорю тебе, это простейшее…
Обезьян захрипел. На помощь ему пришла супруга:
- Он не может сказать, но это всего лишь заклинание отвода глаз!! Агасфер этот фокус уже не раз проделывал: сначала вроде как сожжёт пергаменты, а потом достаёт их целёхонькими!
Иван, за последнее время уже ничему не удивляющийся, кивнул.
- Хорошо, тогда я этот сундук арестую. Вот только ваше семейство я официально забрать отсюда не смогу - повода никакого нет.
- Мы сами себя отсюда заберём, - широко ухмыльнулся Шимми, - ты только сундук не забудь!
Уже утром, когда Иван возвращался домой, ему вновь повстречался Федька-Снайпер. Вор в притворном испуге вскинул руки.
- Начальник, я чист, как тест на беременность монашки!
- Болтун, - невольно улыбнулся Прошин.
- От имени нашего сообщества мне поручено передать вам решпект и уважуху! - выговорил Федька, на удивление серьёзно.
- За что? - удивился Иван.
- За "гастролёра". Вы просто всех сделали: и ваших, и наших!
- Когда же вы успели узнать? - вскинул брови Прошин. - Ещё ведь чернила на протоколе не засохли!
- Сорока на хвосте принесла, - ухмыльнулся Федька. - Симпатичный у вас сундучок. Ну, побрёл я…
- Бреди, бреди… - озадаченно пробормотал Иван, крепче сжимая драгоценный сундук с пеплом договора Шимми. Капитана очень заинтересовала "сорока", по-видимому, вплотную работающая с преступными элементами.
Дома его ждало зрелище не для слабонервных: суперлягушка, взахлёб беседующая с Шанелью о преимуществах диеты из гусениц перед пиявочными припарками, и Шимми, пытающийся поймать малого, который самозабвенно носился чуть ли не по потолку. Увидев хозяина дома, обезьяныш кинулся к нему и в мгновение ока взлетел на плечо. Шимми, тяжело дыша, погрозил пальцем сыну.
- Да, ладно, тебе, Шимми, не ругай его, - примирительно сказал Иван, обводя взглядом учинённый разгром. - Убраться - не сложно!
- А причём тут уборка? - удивился Шимми. - Он последнюю кружку эльфийского вина вылакал прежде, чем я успел к ней приложиться!
- Юный алкоголизм надо пресекать, - согласился Иван, и тут до него дошёл смысл слов, сказанных обезьяном. - То есть, как это, последнюю?
- Так это! Пока мы с тобой в цирк ходили, Мила распробовала нектар.
Теперь Ивану стала понятна покорность, с которой супержаба согласилась остаться дома одна. Ну, и ладно! Он аккуратно ссадил мальца с плеча, поставил сундучок на пол и откинул крышку. Шимми тут же сунул палец в пепел и поворошил черно-серые хрупкие пластинки, некогда бывшие пергаментными свитками. Дамы прекратили косметическую беседу и присоединились к разглядыванию угольков.
Теперь, когда драгоценный договор был вырван из жадных лап Агасфера, дело оставалось за малым: привести его в изначальный вид. Как вскоре выяснилось, обезьянье семейство магией не владело. Иван, само собой, тоже. Оставалась Мила. Она, как существо волшебное и с колдовством дружное, была единственным кандидатом на роль спасителя Шимми.
- Ты уверен, что пергаментный свиток был? Не бумажный? - уточнила она. - От этого зависит способ восстановления.
Шимми клятвенно уверил, что подписывал именно пергамент. Мила, пыхтя и сопя, долго разглядывала сгоревшее содержимое сундука, потом, закрыв глаза, принялась вполголоса бормотать:
- Древний дух, древний дух, оживи! Свою шкуру, свою шкуру покажи! Шкура древняя, кровью подписанная…
- Надеюсь, она знает, что делает, - тихо сказал Иван Шимми, вспоминая барельеф на двери.
- Имеешь поводы к сомнению? - как-то по-канцелярски спросил обезьян.
- Ну, как тебе сказать? Вот, убедись!
В итоге колдовства Милы сундучок оказался обтянут окровавленной шкурой. Жаба, открыв глаза, внесла поправку в заклинание:
- Сундук деревянный обратно явись, серый пепел развейся, в шкуру тонкую обратись!
Над сундуком взметнулось серое облако, моментально заполонившее всю комнату. Чихая и кашляя, Иван поспешил распахнуть окно. Когда пепел осел, глазам присутствующих предстал сундук, изнутри обитый крокодиловой кожей. А по всей комнате оказались разбросаны и развешаны тонкие кожаные ремешки. Некоторые даже с пряжками.
- Мила, тебе только в кожгалантерее работать, - заметил Иван. - Может, не надо больше?
Но жаба упрямо принялась бормотать новое заклинание. Иван и обезьянье семейство, решив не искушать судьбу, удалились из дома и теперь наблюдали за процессом восстановления через раскрытое окно. На сей раз, сундучок окутало плесенью. Теперь он выглядел, как светло-серая моховая кочка. Кроме того, в воздухе отчётливо запахло тысячелетней тухлятиной. Жаба ойкнула, замахала лапами и принялась исправлять упущение:
- Сейчас я заморожу запах!
Борода плесени разлетелась по комнате отдельными клочками, а сундучок покрылся толстым слоем льда. Температура в комнате явно упала ниже ноля.
- О, я вижу пергаментные листы, правда, что на них было написано - непонятно, - с воодушевлением квакнула жаба.
- Мила, ты сейчас заснёшь, как тогда, осенью, - сказал Иван и, видя, что она готовиться к новой магической атаке, добавил: - Только не надо тепла прибавлять, а то ты дом спалишь! Оставь, как есть, скоро лёд оттает, тогда и посмотрим.
Но, как уже сообщалось, Мила была существом настырным. Она всё-таки продолжила магичить:
- Явись, покажись, в блеске ярком, в виде начальном…
- Зачем ей блеск? - шепотом спросил Шимми.
Иван пожал плечами.
- Наверное, так надо. Но, давай, на всякий случай, отойдём подальше.
Мила закончила заклинание, внутри дома что-то громко стукнуло, после чего воцарилась тишина. Иван зашёл в дом и обомлел. Мало того, что вся комната была засыпана пеплом, обвешана клочками серой плесени и кожаными ремешками, так теперь там, где раньше находился сундучок, стоял огромный прозрачный куб, внутри которого четко виднелись коричневые пергаментные листы.
Мила небрежно махнула лапой.
- Вот, получайте!
Шимми прижал нос к холодной поверхности куба и прочитал на одном из листов:
- Я, Шимми, добровольно и навеки отдаю себя в рабство Агасферу Розенкрайцеру… Да, это оно! А как достать?
Иван обошёл куб со всех сторон и попытался сдвинуть его с места. Куб не шелохнулся.
- Тяжелый. Может, разбить? Мила, что это за материал?
- Понятия не имею. Вам восстановленный договор был нужен? Вот он. А что за стекляшка - не знаю!
Иван буркнул что-то нелестное о недоделанных магах, достал нож и колупнул прозрачный куб. На гладкой поверхности не осталось и следа.
- У меня стеклорез есть, - Шимми кинулся в угол и достал из поясной сумочки предмет треугольной формы.
- Что это?
- Зуб дракона. Бронированные и заговоренные стекла только так режет! Дай-ка…
Но и зуб дракона не оставил на кубе даже царапины. Шимми с удивлением поглядел сначала на драконий стеклорез, потом на прозрачный куб, и челюсть его отпала книзу.
- Не может быть! Это же алмаз!