– Ну… одного запихни на какой-нибудь остров.
– На остров нельзя, там у меня уже королева.
– Тогда на полуостров.
– Это можно…
Короли и тузы нашли свое место, с шестерками оказалось и того проще. Постепенно карта мира начала вырисовываться все яснее. Границы стран притерлись друг к другу, пролегли пунктиры торговых путей, разными цветами обозначились политические и культурные связи.
– Смотри, кажется, получается! – обрадовался Шамбамбукли.
– Угу, – кивнул Мазукта, укладывая на место последнюю крошечную республику. – Все на месте, все в порядке, в мире полная гармония и совершенство.
– Красота какая! – пробормотал Шамбамбукли. – Как у тебя здорово получилось!
– Да ну, ерунда, – скромно пожал плечами Мазукта. – Детская забава. Пойдем чай пить, поздно уже.
Он наклонился, поднял плащ, на котором только что раскладывал карты, встряхнул его и набросил на плечи. Разноцветные бумажки взлетели – и с шорохом осыпались на землю – одна на другую, одна на другую…
истина в последней инстанции
– Пущать не велено.
– Но я по важному делу!
– Все по делу.
– Ну пойдите, скажите ему, что Я пришел.
– Я с большой буквы?
– Да.
– Не пойду. Не велено беспокоить.
– Впустить! – крикнул Пророк, которому надоела эта возня у двери. Полог отодвинулся, и в шатер вошел посетитель.
– Здравствуй.
– Ну, проходи, нечистый.
Посетитель удивленно вскинул брови, оглядел себя, понюхал подмышки и обиженно спросил:
– Почему нечистый?
– В метафизическом смысле, – хмыкнул Пророк. – Ну хорошо, проходи, Сатана. Так тебе больше нравится?
– Ты меня с кем-то путаешь, – озабоченно пробормотал посетитель.
– Да? А кто же ты тогда?
– Я демиург.
Пророк расхохотался.
– И как же тебя зовут, в таком случае?
– Шамбамбукли…
– Вот ты и попался! – радостно ухмыльнулся Пророк. – Всем известно, что имя нашего демиурга Чурмбедмбдактчи. Он мне сам это сказал.
– Я такого не говорил! – возмутился Шамбамбукли.
– Еще бы! Ты, исчадие ада, конечно же, не можешь произнести этого имени. Ну, попробуй?
– И попробую! Чурем… погоди минутку… как ты сказал? Чермендак… Нет, Чурембендак… дук… дакт…
– Ага, не можешь!
– Ерунда какая-то! – помотал головой Шамбамбукли. – Зачем мне повторять всякую чушь? Это же я – демиург!
– Разумеется, именно так ты и должен говорить. Ты же Сатана, великий искуситель. Но меня не обманешь.
– А я и не обманываю!
– Ну разумеется, – улыбка Пророка стала откровенно глумливой. Шамбамбукли насупился.
– Я демиург.
– Ой, перестань, – отмахнулся Пророк. – А то я не видел демиурга! Он явился мне во сне, могучий и прекрасный, его голос был подобен колокольному звону, а на голове его был золотой венец…
– Ну и чем я виноват, что тебе снятся такие дурацкие сны?
– Это было пророчество! – нахмурился Пророк.
– Я могу надеть золотой венец, если это для тебя так важно.
– Поздно.
Шамбамбукли вздохнул.
– Ладно. Как бы меня ни звали – может, ты все-таки выслушаешь, что я хочу тебе сказать?
– Нет, – помотал головой Пророк. – Даже и не подумаю. Мне нет дела до твоих лживых речей.
– А зачем же ты велел меня впустить?
– Исключительно для посрамления.
– Хорошо, можешь посрамить, только сперва выслушай.
– Посрамить могу, а слушать не стану.
– Да очнись же ты! – закричал Шамбамбукли. – Неужели ты сам не понимаешь, что жечь детей в печах – безнравственно?!
– Эк тебя проняло! – засмеялся Пророк, глядя на покрасневшее лицо Шамбамбукли. – Что, не нравится, Сатана?
– Да, не нравится! И не говори мне, что это я тебе велел, или кто там твой бог. Ни один бог в здравом уме не мог такого приказать!
– Говори, говори, я тебя не слушаю. Я плюю на тебя, Сатана.
– Да какой я тебе, к черту, Сатана?! Что ты привязался с этим именем?
– Сатана, – спокойно ответил Пророк, – суть искушающее человека злое разрушительное начало. Раз ты задумал меня искушать – значит, ты Сатана.
– Я такого начала не творил, – медленно покачал головой Шамбамбукли. – Конечно, это очень удобно, сваливать свою вину на какого-то Сатану… Но поверь мне, человека никто не искушает. Он прекрасно справляется сам.
– Ты мне наскучил, – отмахнулся Пророк и крикнул в сторону: – Стража!
В шатер вошел могучий стражник в кожаном доспехе. За ним ужом проскользнул секретарь с пером за ухом.
– Кого?
– Вот его, – Пророк указал на Шамбамбукли.
– Голову рубить или как?
Шамбамбукли судорожно схватился за горло, на котором виднелись уже два свежих шрама.
– Нет, – после секундного раздумья ответил Пророк. – На этот раз, пожалуй, утопление.
Стражник выволок Шамбамбукли из шатра.
– Уже четвертый в этом месяце, – заметил секретарь, делая пометку на папирусе.
– Тот же самый, – отозвался Пророк.
– И все никак не угомонится! – с ноткой уважения произнес секретарь.
– Ничего, угомоним! – заверил его Пророк. – Наше дело правое. С нами бог.
истина в самой последней инстанции
– Ну что ты все прыгаешь туда-сюда? – недовольно поморщился демиург Мазукта. – Сядь, успокойся.
– Погоди, я еще раз попробую.
Демиург Шамбамбукли зажмурился, сосредоточился – и исчез. Не прошло и тридцати лет, как он снова появился – сконфуженный, с торчащим из груди кинжалом.
– Горе ты мое, – вздохнул Мазукта, выдернул кинжал и залечил рану. – И что тебе неймется? На кол сажали, камнями забрасывали… А вспомни, как тебя скормили пираньям! Я еле сумел потом собрать по кусочкам! Хоть объясни толком, зачем это все?
– Некогда объяснять, там такое!..
– Чай остынет, – начал Мазукта, но Шамбамбукли уже опять исчез.
Мазукта покачал головой и отпил из своей чашки. Вскоре появилась голова Шамбамбукли, а затем и весь он, по частям – руки, ноги, туловище. Мазукта со вздохом отставил чашку и подошел к расчлененному другу.
– Четвертовали?
– Ага. Сложи меня обратно!
– Нет, – отрезал Мазукта. – Сперва объясни мне, к чему такая спешка. Зачем тебе обязательно надо рождаться в этом дурацком мире и погибать дурацкой смертью?
– Там ужас и беззаконие, – всхлипнул Шамбамбукли, и по его щеке скатилась слеза, тут же услужливо вытертая Мазуктой. – Горят костры из книг, а на них сжигают живых людей, представляешь?
– Представляю, – кивнул Мазукта. – И что?
– Что значит "и что"?! Надо что-то делать!
– Допустим. И что именно ты делаешь?
– Я говорю людям, что это нехорошо. А они… вот.
– Каким людям ты это говоришь? – уточнил Мазукта.
– Ну, всяким… От кого что-нибудь зависит. Первосвященникам, вождям, разным советникам…
– Ну и получаешь, что заслужил! – подытожил Мазукта. – Ты не с той стороны взялся за дело.
Мазукта приделал руки и ноги товарища обратно к телу, поднял его голову и поднес к своему лицу.
– Если ты опять скажешь "бедный Шамбамбукли", я укушу тебя за нос! – мрачно пообещал Шамбамбукли.
– Ладно, не буду, – согласился Мазукта и посадил голову обратно на плечи. Шамбамбукли сел и осторожно повертел шеей.
– Больно, – пожаловался он. – Так что же я делаю неправильно?
Мазукта не торопясь взял свою чашку, отпил и задумчиво прищурился.
– У меня когда-то была такая же проблема, – признался он. – Ну, почти такая же. Люди собирались на холме и… неважно. А я, молодой тогда еще, спускался к ним и вразумлял. Шрамы до сих пор ноют… А потом…
Мазукта снова отпил, уставился в круговорот чаинок и замолк.
– Ну? – не выдержал Шамбамбукли. – Что ты придумал?
– Дрова, – односложно отозвался Мазукта.
– При чем здесь дрова?!
– А при том. Я сделал это удовольствие платным. Не понимаешь?
– Нет.
– Ну как же! Если бы я пришел к пророку и сказал ему все, что думаю, меня бы тут же дубиной по голове – и на корм свиньям. А я сделал иначе, я всего-навсего внушил главному казначею одну простую идею. Дрова ведь денег стоят?
– Ну…
– Правильно. Чтобы сжечь ребенка – нужны дрова. А на всех не напасешься. Значит, каждый, приносящий в жертву сына, должен заплатить за казенные дрова.
– Я не улавливаю…
– Да все просто, – махнул рукой Мазукта. – Одно дело – бросить в огонь своего ребенка, это каждый может. Даже гордится потом – вот, мол, смотрите, не пожалел! А вот отдавать деньги… это совсем другое! На такое не каждый решится. Тем более, если надо заранее составить заявку для отчетности, подписать четыре разных бланка, несколько месяцев ждать очереди… В общем, за пару десятков лет такое развлечение полностью сошло на нет.
Мазукта похлопал по плечу сконфуженного Шамбамбукли и ободряюще улыбнулся.
– Да не переживай ты, с кем не бывает! Просто впредь не слишком полагайся на нравственность и здравый смысл. Миром управляют товарно-денежные отношения.