Следует добавить: для глаз они – чистая кислота. О Бэби Бэби, пардон за каламбур. Лэсси – совершенно другая "Дырка", ага, эта девчонка – определенно астралийский ответ на вопрос про Кортни. А Пупсик – обожаю этот рык! Не то чтобы внешний вид Зделал из девчонок рок-звезд или как-то. Но я никогда не видел такой сексуальной энергии, что мульчировала с одной сцены, мужской или женской, а Пажа с Плантом я видал (шучу). Серьезно – "Девчонки" пробивают по-крупному.
У "Боснии" посередь четвертой песни взорвался усилок, но они летели на превосходных вибрациях, которыми зал наполнили "Девчонки", и никто, похоже, не заметил. Ритмичные близнецы были в отличной форме, а лидер Джейк полностью настроен: хорошо видеть, когда он так увлечен музыкой, потому что иногда он слишком жоманен или как-то. Ох черт, "Босния" – ведущий состав, надо им было больше внимания уделить, но простите, парни, у меня место закончилось. Потом еще пересечемся.
Дес Гниль, "По барабану"
Игги лежал на спине. Ревор растянулся поверх него, и, нежно поерзывая, оба медленно терлись сосками. Учитывая, что у Игги их шесть, а у Ревора семь, три из которых теперь были проколоты, упражнение получалось крайне сенсуальное.
– Ммммм. Тааак хорошоооооо, дружочек. Повв алья йемсяв сни гуу…
Как все влюбленные, Игги и Ревор разрабатывали собственный язык.
– Звя книвм ойзв онок, – ответил Ревор. – Me дова йябу лоч касл адки йпир ожок. Не против почесать мне за левым ухом? Ахх. Вот так. Сиб. – Глаза его вращались спиралями, как цевочные колеса в циклон.
Игги засмеялся.
– Ох, Рев, – вздохнул он, глядя в эти безумные очи. – Когда-нибудь слышал песню "Подпольных Любовников" "Твои глаза"? Это они для тебя написали. – Игги дрыгнулся, смахнув Ревора, перекатился, нежно припечатал приятеля к полу, зажал один из трех его лимонных сосков в зубах и стал грызть. – Йяу ефф, йяу ефф… – бормотал он, а губы его трепетали по животику Ревора, от чего тот ахал и хихикал.
– Сви нгуйс кор ейс омн ой! – вскричал он, не успевая перевести дух.
– Сви нгуйта нцуи пой! – удовлетворенно ответил Игги, не разжимая челюстей.
– Вот они. – Сатурна поманила Небу. Та привстала на цыпочки и заглянула через плечо Сатурны: две зверушки сплелись клубочком в чулане для мусора. Неба подавила смешок.
Вернувшись в подвал, Сатурна зажгла мускусную свечу и нагнулась поцеловать Небу в шею, где до сих пор заживал последний Пупсиков укус любви.
– Давай я приложу алоэ-вера, Темная моя, – сказала она.
– Зверюшки и девочки, – размышляла вслух Неба, пока Сатурна втирала мазь ей в кожу. – Вот по крайней мере две категории форм жизни в этом доме, у которых нет проблемы с концепцией отношений.
– Мы на этой Земле лишь на краткий срок, – ответила Сатурна, вытирая руки и откидывая черные атласные простыни с постели. – Глупо этим не пользоваться на всю катушку.
– Знаешь, вот что смешно: я уверена, что Джейк считает, будто по-своему этим на всю катушку и пользуется.
– Может, и так, – признала Сатурна, рассупонивая Небу и наблюдая, как чувственно спадают на пол у лодыжек слои бархата и кружев. – Может, и так.
Джейк запланировал понедельник до отказа. Во-первых, нужно заскочить в банк и проверить, не пришло ли пособие. Затем… да вроде бы на самом деле и все. Он поставил будильник, чтобы день начался пораньше. Но первым его разбудил телефон. Тррринг. Тррринг. Джейк застонал и натянул подушку на голову. Трринг. Трринг. Джейк снова стащил подушку с головы и осоловело прислушался, не шлепают ли к телефону чьи-нибудь ноги. На фронте шлепанья ног – тишина. Трринг. Трринг. Может, звонильщик сдастся. Секундочку! А может, звонит Бэби. Намотав полотенце на талию, Джейк совершил безумный бросок к телефону. Прежде чем поднять трубку, он отдышался.
– Э-э, хелло? – пробормотал он, на всю фигню разыгрывая сексуальный сонный голос. По его опыту, это виртуально означало кучу бабок.
– Это Джейк?
Он узнал голос. Трейси, женщина, которая подписывала банды играть в "Сандрингаме". Прямая, как игла старого граммофона, Трейси особо не располагала временем на любезности. Вроде, например, "алло". Джейк представлял, как она сидит в своем кабинетике над баром, в углу накрашенного черным рта болтается сигарета, одна рука прочесывает непокорную шевелюру – в самой прическе ирония, – а другая до побеления в костяшках сжимает телефонную трубку, словно та может дать деру.
– Это Джейк, – подтвердил он со вздохом, отбросив сексуальность и оставив разбираться с абонентом лишь сонность в голосе.
– Разбудила? Это Трейс.
– М-м. Скокавремя? – Тон у него стал укоризненным.
– Одиннадцать тридцать, – отрезала она. Запугать Трейси было нелегко. В ее должностные инструкции входило говорить "нет – значит, нет" произвольному количеству рокенролльных соискателей, которые настойчивостью компенсировали нехватку таланта и оригинальности. – Уже не вполне первый луч зари, Джейк, – сухо заметила она, затягиваясь сигаретой. – Мне кажется, тебе нужна настоящая работа.
Джейк спустил ей это с рук. Он знал, что таков ее стандартный способ расшевелить музыкантов. Никто не встает до разгара дня, если не вынужден. Уж ей ли не знать.
Чётакое? – зевнул он.
– Слыхала, сейшак в воскресенье состоялся. – Она присвистнула. – Лучшие отзывы за все то время, что я тут, короче, а это уже как полторы жизни. – Трейси было двадцать пять. Она подписывала команды в "Сандо" четыре месяца. – Поэтому я не буду припоминать тебе изменения в программе. Сам знаешь порядок. Короче, мы хотим обе банды обратно как можно скорее. Раньше всего могу забить вас на субботу через неделю. Пойдет?
– Ага, клево, – приободрился Джейк. Субботний вечер. Это настоящий прорыв. "Босния" уже целую вечность играла по будням и временами по воскресеньям.
– Не хочешь дать мне контакты "Роковых Девчонок из Открытого Космоса"?
– Могу им передать. Я их увижу. На самом деле телефона у них нет.
– Шутишь! Даже мобильника?
– Не-а.
– Невероятно. Э, Джейк. Старик.
Джейк философски напучил губы, ожидая удара. Когда определенные люди называют тебя "старик", это не значит "дружище". Это может означать "обсос", "мудень", "хуй-с-горы", "недоебок". Кроме того, это может означать, что говорящему – "старикану" в данном случае – нужна от "старикуемого" какая-то услуга, и больше того: он знает, что услуга эта праздника старикуемому не сделает.
– Мне бы, э-э, хотелось, чтобы "Девчонки" были основным составом. А вы на разогреве, старик.
– Тебе нормально? – Тон ее подразумевал, что если ему не нормально, ей это без разницы.
– Ага, как угодно, – ответил он. Одна его часть – не-то-чтобы-я-этого-хотел-или-как-то-но-если-успех-стучится-в-двери-я-скажу-заходи-чувак-где-тебя-носило-всю-мою-жизнь – вознегодовала. "Что? – с пеной у рта возопила она. – Мы рубимся уже много лет, а эти девки врываются, и мы их поощряем, и помогаем им, и дарим первый концерт, а потом стоим себе и смотрим, как они обходят нас на вираже?" Затем где-то шибался по темным задам даже самой просветленной души Неисправимый Самец – он высказывал сантименты столь же постыдные, сколь и непроизносимые. Типа: но они же ДЕВЧОНКИ, ради ёба! А мы – МАЛЬЧИШКИ! Так нечестно! Так нечестно! Однако третья – к счастью, самая большая – часть Джейка из чистого ликования хлопала ластами и крутила мяч на носу. "Девчонки" потрясны, а Бэби – такая четкая. Просто ебицкая звезда, и он будет счастлив даже настраивать ей гитару. А кроме того, может, если он ей скажет, она подарит ему смачный поцелуй, потом одно потянет за собой другое, а то потянет за собой третье, потом четвертое, потом…
– Значит, в субботу через неделю.
– В субботу через неделю.
Скользнув обратно в постель, Джейк понял, что уснуть ему трудно. Он сел, покрутил какое-то время дреды и обозрел свое одежное царство. Перегнулся через край, поискал самые неиспачканные трусы, кратко их обозрел и. вывернув наизнанку, натянул. В какой-нибудь из ближайших месяцев в самом деле надо будет устроить постирушку.