Потом показался старик, ведущий двух волов, запряженных в тяжело нагруженный фургон. В повозке сидел ребенок с золотистыми кудряшками. Колеса загрохотали по мосту. Невелико удовольствие убить такого старикашку, но лучше мало, чем ничего. Вирук сел на усталого конька и поехал вниз.
Старик не сразу заметил его, а когда заметил, то помахал и приветливо улыбнулся:
- Добрый вечер, господин.
- Добрый, - сказал Вирук. На старике был длинный кафтан из темно-синего бархата, седые волосы на лбу придерживал золотой обруч с вкраплениями янтаря. - Скажи-ка, любезный, кто позволил тебе разъезжать по аватарским землям?
- Я торговый человек, господин. Везу десять бочек хорошего вина подвижнику-маршалу и имею грамоту с его собственной печатью, разрешающую мне проезд. Хорошо, что вы мне встретились, господин. Боязно ехать - времена-то нынче тревожные.
Вирук спешился.
- Покажи мне свою бумагу. - Старик достал пергамент, и Вирук рассмотрел его - пропуск был подлинный.
- Конь у вас устал, господин, - заметил старик. - Не угодно ли сесть в повозку? Сиденья у меня удобные, а внизу лежит бутыль с вином. Уверен, что напиток придется вам по вкусу.
Вирук смотрел на него и представлял, как застынет улыбка на его губах, когда кинжал перережет его тощую шею. Аватар еще немного поиграл с мыслью зарезать торговца, но воздержался. Если убить его, придется править волами всю дорогу до города, сидя позади их широких задов. Один как раз в это время уронил навоз на дорогу, и вонь пошла страшная.
- Ладно, трогай. - Старик повел упряжку дальше, а Вирук привязал коня к заду повозки и залез внутрь. Ребенок, Девочка лет семи, улыбнулся ему.
- А у тебя волосы синеют.
- Если будешь приставать ко мне, малява, оторву тебе ногу И отколочу тебя ею до смерти.
- Так нехорошо говорить, - с веселым смехом пожурила его девочка.
Вирук нагнувшись, нашарил бутыль с вином.
- В ящике под сиденьем есть медные кубки, - крикнул ему старик.
Вирук вытащил кубок, отколупнул воск с горлышка и налил. Вкус вина, вопреки ожиданиям, приятно удивил его, изменив настроение к лучшему.
- Почему у тебя волосы синие? - не унималась девочка.
- Потому что я бог.
- Нет, правда?
- Правда.
- А чудеса ты умеешь творить? Можешь вернуть слепому зрение? Или оживить мертвого? А знаешь, почему волу не надо заднее место подтирать?
Вирук допил вино и снова наполнил кубок. Старик взобрался на козлы рядом с девочкой.
- Их надо было перевести через мост, господин. Они не любят шума воды.
- Он говорит, что он бог, батюшка, а про волов не знает.
- Тише, дитя. Не докучай господину своей болтовней.
- Сдаюсь, - сказал Вирук. - Почему волу не надо подтирать заднее место?
- У него две кишки: одна наружная, другая внутренняя.
Внутренняя вылазит наружу и… как это…
- Втягивает, - подсказал старик.
- Втягивает лишнее обратно внутрь. Вот грязи и нету.
- Я унесу это с собой в вечность, - сказал Вирук.
- Ну так что, умеешь ты оживлять мертвых?
- Скорее наоборот, - смакуя вино, ответил Вирук.
- Как это - наоборот?
- Этот господин - воин, Шори. Он защищает нас от недобрых людей. А теперь помолчи. Забирайся в свой уголок и поиграй там.
Девочка перелезла через спинку сиденья.
- Стар ты уже, чтобы детей заводить, - сказал Вирук.
- Да, господин, это вы верно подметили, - Откуда едешь?
- Из Рен-эль-гана, господин. Мои виноградники там, поблизости.
- Я слышал об этом месте.
- Теперь нас немного осталось. Человек пятьдесят. Но мы больше не подвергаемся гонениям - думаю, аватарские господа простили нас.
История племен Вирука никогда не интересовала. Эти недочеловеки вечно дерутся друг с другом. Вино нагоняло дремоту. Вирук тоже перелез назад, отодвинул в сторону девочкиных кукол и улегся.
Солнце закатывалось, и он, засыпая, почувствовал, как прильнуло к нему теплое детское тельце.
Дети всегда к нему липнут. Странное дело - он-то их терпеть не может.
Глава 10
Солнце заходило, и Бору остановил упряжку около узкого, впадающего в Луан ручья. Поставив тормоз, он забрался в фургон и стал смотреть на спящего аватара.
"Я бы запросто мог сейчас перерезать тебе глотку", - думал он.
Его дочь Шори крепко спала, прильнув к аватару и сунув в рот большой палец. Будь аватар один, Бору убил бы его, но он боялся, что Шори проснется и у нее снова начнутся кошмары.
Он укрыл девочку одеялом - при этом ему пришлось укрыть и ненавистного человека, спавшего с ней рядом. Бору, подавив ненависть, взял два мешка с овсом и пошел кормить волов.
Управившись, он развел среди камней костер и сел у огня, глядя на закат.
"Стар ты уже, чтобы детей заводить".
Бору погладил свою седую бороду. Кости у него ныли от ревматизма. Шори семь лет. Он не доживет до того, как она вырастет, не увидит ее в свадебном уборе. Бору стало горько, но он пересилил себя.
Ему было двадцать три, когда аватары взяли его в плен вместе с другими повстанцами. Их, двести человек, привели скованными во второй город, Пагару. Там они предстали перед судом. Бору никогда еще не бывал в городе. Увидев громадные дома, он даже бояться перестал на время. Он дивился широким мощеным улицам и храмам с колоннами, рыночной площади с фонтаном посередине, воде, бьющей на тридцать футов вверх.
Он вырос в пустыне, где вода священна, и смотрел на фонтан с благоговением.
Зал суда тоже поразил его. Пленных вводили туда по десять человек и ставили перед высоким помостом, где сидели двое аватарских судей. Бору шел за Фиалом, сыном пекаря.
Они дружил с детства и теперь все время переглядывались.
- Что они с нами сделают? - прошептал Бору.
Фиал пожал плечами.
Один из судей, худощавый, с синими до плеч волосами подался вперед. Его красная мантия переливалась искрами, голову покрывала серебряная шапочка с непонятными знаками.
- Вы обвиняетесь в преступлениях против империи, - он заглянул в свиток перед собой, - в незаконных сборищах, во владении мечами и другим оружием, а также в нападении на присутственное здание в деревне Асеп. - Он обвел бледными глазами закованных в цепи людей. - Один из вас должен ответить на эти обвинения. Ты, - костлявый палец указал на Бору, - будешь говорить за себя и своих сообщников.
- Каких слов вы от меня ждете? - спросил Бору. - Ваши законы нам не указ. Вы послали вооруженных людей на земли наших предков и объявили, что управляете нами. Мы воспротивились и продолжаем противиться. Как мы могли бы называться мужчинами, если бы смирились?
- Вот, значит, как ты решил защищаться? - сказал второй судья, лысый, с раздвоенной синей бородой. - Ты ставишь ваши права превыше прав аватаров? Мы принесли вам просвещение и закон. Мы показали вам, как можно спастись от голода, а вы платите нам за это мятежами и убийствами.
- Вы сами навязали нам свои дары. Мы вас об этом не просили. Аватара в нашей деревне мы всего лишь взяли в плен, хотя он убил трех наших людей. Банис-байя всегда были мирными земледельцами. Мы не воины, не убийцы. Мы свободные люди.
- Ошибаешься. Вы не свободные люди, - сказал второй судья. - Вы слуги аватаров, и слуги непокорные. Я нахожу твою защиту слабой и неубедительной. Твои друзья приговариваются к смерти. Ты, как выступавший от имени обвиняемых, по нашему обычаю не умрешь. Твой приговор - тридцать лет.
Увести их.
Осужденных вывели из зала в длинный коридор. Аватарский стражник взял Бору за руку и через боковую дверь втолкнул его в узкую комнату, где стояли скамьи, - Жди здесь. Когда тебя позовут, я приду за тобой.
Бору, ошеломленный приговором, не сопротивлялся. Время шло, и к нему в комнату поочередно ввели еще десятерых. Бору знал их всех, но они не разговаривали. Беда, обрушившаяся на банис-байя, не укладывалась в слова.
К середине дня троих увели, а в сумерках пришли за Бору.
Двое стражников доставили его в круглую комнату. Там было трое аватаров в синих шелковых одеждах, а в середине стоял каменный саркофаг, наполненный зелеными кристаллами, мерцавшими при свете ламп.
- Снимите с него цепи, - приказал один из аватаров в синем.
Цепи упали, и Бору распрямился. Он был молод, высок и силен, с волосами, как спелая пшеница.
- Полезай в саркофаг, - велел ему аватар.
- Зачем?
- Делай, что говорят. Это продлится недолго. Через час будешь свободен.
- Свободен? Меня приговорили к тридцати годам.
Стражники взяли его за руки и повели к каменному ящику.
Он, стряхнув их, сам залез в саркофаг и сел на кристаллы.
- Теперь ляг, - велели ему. Бору повиновался, и аватары отошли назад. Камни впивались ему в спину. - Закрой глаза. - Он выполнил и этот приказ. Позади сомкнутых век заплясали до боли яркие огни, Бору затошнило, и он потерял сознание.
Через некоторое время - то ли час, то ли сутки спустя - он очнулся. Стражники извлекли его из саркофага и вывели, уже без цепей, на улицу.
- Ступай домой, - сказали ему.
В растерянности он сошел по ступеням суда на площадь с фонтаном. Спустившись, он почувствовал усталость, и это удивило его. Он сел на мраморный обод фонтана, его оросили водяные брызги. Он уперся локтями в колени и вдруг увидел с ужасом, что руки его стали тощими, как палки, а кожа на них - сухой и сморщенной.
- Тебе нехорошо, дедушка? - спросила молодая женщина, положив руку на его костлявое плечо.
- Я не дедушка. Я молодой, - ответил он скрипучим голосом.
- Извини. - Она пугливо взглянула за здание суда и поспешно ушла.