- Я просила тебя побыстрей нарвать салат, - сказала она потом. - Ты что, ходил за ним в город?
- Я беседовал.
- Скажите пожалуйста! С кем же это?
- С Роджером.
- Ты болтал с Полубеконом, - сказала мать. - У меня глаза пока еще на месте.
- Ну и что такого?
- Разве я не говорила тебе, чтобы ты с ним не разговаривал?
- Я всего минуту.
- Держись подальше от этого старого дурака! Сколько можно повторять? Хоть кол тебе на голове теши!
- Да что такого? И потом, он не такой уж старый.
- Хочешь получить затрещину? Получишь!
- Смотри, слизняки на салате! - сказал Гвин, чтобы переменить тему разговора.
Но мать не сдавалась.
- Ты с ним разговариваешь по-валлийски, - сказала она.
- Но Гув же плохо знает английский. Не может высказать, чего хочет.
- Я тебя уже предупреждала, чтобы ты не говорил по-валлийски. Не для того я гнула спину в городе все эти годы, чтобы мой сын разговаривал, как наемный работник. Я бы за милую душу могла оставаться тут, в долине.
- Но, мама, я же должен практиковаться! У меня экзамены по валлийскому в следующем году.
- О чем вы говорили с Гувом?
- Я только спросил, почему на чердаке над комнатой Элисон валяются какие-то тарелки.
Наступившее долгое молчание заставило Гвина оглянуться. Его мать стояла, опершись о хлебную доску, прижав руки к груди.
- Ты не лазил на крышу, сын?
- Я полез туда. Элисон испугалась крыс, они там шуршали наверху, и я… Я взял всего одну тарелку. Она помыла ее.
- Ох эта Элисон!
Мать ринулась из кухни, по дороге вытирая о передник испачканные мукой руки. Гвин помчался за ней.
За дверью комнаты Элисон слышался смех. Мать Гвина постучала и вошла.
Роджер и Элисон возились с тремя вырезанными из бумаги рисунками совы. Один из них был прислонен к подсвечнику, два других висели на спинке стула. Злосчастная тарелка, которую Гвин принес с чердака, лежала рядом с подушкой на постели, прикрытая листками бумаги.
- Где эти самые тарелки, мисс Элисон? - сказала мать Гвина с порога.
- Какие тарелки, Нэнси?
- Вы знаете, о чем я говорю. Тарелки, что нашли на чердаке.
- При чем тут тарелки? - с невинным видом спросила Элисон.
- Всего одна тарелка, мам, - сказал Гвин.
- Прошу, отдайте мне ее, мисс.
- Почему?
- Вы не должны были лезть наверх.
- Я и не лезла.
- И посылать туда моего сына!
- Никто его не посылал.
- Я лучше пойду, - сказал Роджер. - У меня уйма дел.
Он выскочил за дверь.
- Не отнимайте у меня время, мисс Элисон, - сказала мать Гвина. - Пожалуйста, отдайте тарелку!
- Нэнси, в чем дело? Почему вы шипите на меня, как старая гусыня? Что я такого сделала?
- Верните тарелку, мисс Элисон!
- В конце концов, мы в своем доме!
Мать Гвина подошла ближе к кровати, протянула руку.
- Дайте мне! Я видела, как вы спрятали ее под подушку.
Элисон неподвижно сидела на постели. Гвин подумал: сейчас она выставит его мать из комнаты, будет здоровенный скандал, но вместо этого Элисон завела руку назад, вытащила тарелку из-под подушки, бросила на одеяло. Мать Гвина взяла ее. Это была простая белая тарелка, без всякого рисунка.
- Очень хорошо, мисс Элисон, - сказала мать Гвина. - Оч-чень хорошо.
Она вышла с тарелкой в руке, хлопнув дверью. Гвин тихо присвистнул.
- Ну и ну! - сказал он. - Да ты прямо фокусница. Тебе только в цирке выступать. Кто тебя научил этим фокусам-покусам?
3
- Шикарное ты устроила представление, - сказал Роджер, когда вернулся в комнату Элисон. - Нэнси сдернула там передник и бушевала не знаю сколько. На кухне… У твоей матери и так паршивое настроение, а тут еще Нэнси со своими кровными обидами. Она уже три раза грозила отцу, что уйдет от нас.
- Чего же он ни разу не согласился? - проворчала Элисон.
- А то ты не знаешь моего отца? Всем пожертвует, лишь бы жизнь была спокойной. Наверно, потому она никогда у него такой не бывает… Но ты молодчага выдержала битву с Нэнси… Откуда она знает, что наверху сервиз? И как ты подменила тарелку?
- Я ничего не подменяла, - сказала Элисон.
- Загибай!
- Ничего я не делала. Это та самая тарелка, на которой была сова.
- Но Гвин сказал, ты отдала Нэнси совсем чистую. Без всякого рисунка.
- Рисунок исчез.
Роджер засмеялся. Смеялся он долго.
- Ты шутница, - сказал он потом. И вдруг спросил: - Нет, ты серьезно?
Элисон кивнула. Вид у нее был испуганный.
- Эли, - сказал Роджер, - но ведь так не может быть. Тарелка глазурованная - значит, рисунок под глазурью. Куда же он мог деться?
- Почем я знаю?!
- Так не бывает, сестрица. Давай посмотрим другую тарелку. Лестница как раз здесь.
Роджер взобрался на лестницу, открыл люк в потолке.
- Ух, какая темень! Где фонарь?
- Возьми, - сказала Элисон. - Видишь тарелки? Они должны быть в углу слева.
- Ага. Я возьму две штуки, чтобы убедиться, что все одинаковые.
- Возьми больше. Сколько унесешь. Пускай будут у нас. Передавай мне вниз.
- Ох, лучше не надо, после этого скандала, - сказал Роджер. - Хотя не думаю, что кто-нибудь их хватится.
- Осторожно! Смотри под ноги. Гвин чуть не провалился между балками. У него закружилась голова.
- Закружится, если провалишься!
- Нет, у него до этого. Когда еще дотронулся до тарелки. Совсем переменился в лице.
- Я не переменюсь, не жди!
- Будь осторожен!
- Ух, вот они…
Когда Роджер спустился, они вымыли несколько тарелок, поднесли к окну, ближе к свету. Роджер попробовал поскрести одну из них пилкой для ногтей.
- Глазурь сходит, видишь? - сказал он. - Даже ногтем можно. Совсем легко.
- Мне хочется срисовать еще несколько сов, - сказала Элисон. - Пока за окнами светло. Я сделаю их еще лучше. На твердой бумаге.
- Куда тебе столько? Ты сегодня уже выполнила норму. Целых три соорудила.
- Они куда-то подевались.
- Ну, если опять начинаешь рисовать, я пошел, - сказал Роджер. - Сделай одну, и хватит. Все равно все одинаковые… Забрать, что осталось после ужина?
- Я еще не ужинала.
- Разве отец не притащил тебе поднос?
- Нет.
Роджер ухмыльнулся.
- Твоя мать велела ему выполнять обязанности хорошего отца.
- Он не приходил.
- Узнаю своего старика, - сказал Роджер. - Все на свете забывает.
Он спустился вниз, прошел через кухню в заднюю часть дома, где когда-то была маслодельня, а теперь бильярдная комната, остановился у двери, прислушался. Изнутри доносился стук костяных шаров.
Роджер открыл дверь. В полутьме отец играл сам с собою в "снукер". Поднос с ужином для Элисон стоял на сиденье кресла.
- Привет, папа, - сказал Роджер.
- Добрый вечер.
- Зажечь лампу?
- Не надо. Я так просто - катаю шары.
Роджер присел на край стула. Отец ходил вокруг бильярдного стола, ловко укладывая шары в лузы, а со стен, из стеклянных ящиков, на него глядели глаза соколов и сарычей, лис и барсуков, куниц и выдр.
- Не мешают они играть? - спросил Роджер, кивая на все эти чучела.
- Как тебе сказать? Немножко.
- Здесь была маслодельня, пап?
- Или сыроварня, точно не знаю, - сказал отец.
- Гвин что-то говорил мне. Он считает, что раньше здесь тоже был жилой дом, большой такой, где вся семья жила вместе.
- Черт! - воскликнул отец. - Промахнулся. - Он выпрямился, стал натирать кий мелом. - Да, странноватый дом какой-то, - добавил он.
- Одного не понимаю, - сказал Роджер. - Зачем было покрывать старинные стены известкой? Не только снаружи, но и внутри. Вон, гляди!
Он показал на некрасивое прямоугольное пятно возне двери.
- Я в своей жизни видел помещения и похуже, - сказал отец. - Особенно когда только начинал работать. Серые известковые стены, пятнадцатисвечовые лампы. Как в жуткой пещере.
- Но здесь-то не пещера, а вон какой домина! К чему такая заплата?
- Может, сырость?
- Ну да, стены толщиной около метра.
- Может, все-таки протекло? Между балками, - лениво предположил отец. Его не очень интересовала эта тема.
- Когда? Сегодня утром пятна еще не было!
- Откуда ты знаешь, Роджер?
- Точно не было, - повторил тот. - Я учил Гвина играть на бильярде. И никаких трещин и мокрых пятен в стенах не было.
- Не было, а теперь есть, - сказал отец нетерпеливо. - Уже темнеет. Помоги мне собрать.
Они уложили шары в кожаный мешок, водрузили кий на подставку, натянули на бильярдный стол покрывало от пыли.
- Не хочешь, чтобы я отнес Эли ее ужин? - спросил Роджер.
- Да… Ох, то есть нет… Это должен был сделать я. Маргарет сказала мне отнести. Она немного расстроена после этого скандала.
- А как Нэнси?
- Просто невозможна, когда заведется! Но думаю, мы справимся. Говорят, после сильной горячки человек надолго успокаивается… Она совсем взбесилась из-за каких-то тарелок - я не понял толком, о чем речь… Нет, нет, сейчас я сам пойду и поболтаю со старушкой Эли. Как она там?..
Эдисон заканчивала вырезать последнюю сову, когда раздались шаги на лестнице, и в комнату вошел ее приемный отец с подносом. К этому времени она уже поставила взятые с чердака тарелки на каминную полку, а многочисленных бумажных сов посадила, как на насест, по разным углам. Клайв Брэдли толкнул дверь плечом и, пятясь, вошел в комнату.
- Подкормись! - крикнул он. - Извини, что так поздно.