- Я сейчас чувствую себя не очень, потому что у меня утром был с ним разговор, и я жутко разозлился… даже толкнул его. Но потом подумал, что во многом он, наверно, прав.
- В чем? - спросила Элисон.
- Пойдем заглянем еще раз в эту хижину, - сказал Гвин.
- Ой, лучше не надо! Я думала все утро…
- Ну пойдем! - повторил Гвин. - Не бойся. Только посмотрим - и обратно. Что такого?
Он уже направлялся к курятнику. Элисон побрела за ним. Гвин толкнул дверь.
- Вот! - произнес он почти веселым тоном. - Имеется обеденный сервиз, чисто-белый, разбитый. Не готовый к употреблению… Какие есть вопросы или предложения?
- Прекрати, Гвин, - сказала Элисон. - Мне опять страшно. Снова внутри как будто сжалось все…
- Не бойся. Все рисунки исчезли, тарелки разбиты. Можно считать, мы их с тобой разбили прошлой ночью, верно? Когда чуть не подрались. А где совы, которых ты понаделала?
- Гвин, не задавай вопросов! Пожалуйста… Не продолжай все это. Хотя ты единственный, с кем я могу по-настоящему говорить…
- Не очень-то похоже, - сказал Гвин. - Когда мне позарез нужно было сказать тебе кое-что, ты сразу помчалась к своему Клайву. А меня как раз перед этим поперли из гостиной. Как, ты думаешь, я себя чувствовал?
- Да, мама была очень зла на тебя…
- За что?
- За ту записку, которую ты сунул в салат.
- И что тут такого?
- Писал, что хочешь увидеть меня. Мама прямо взвилась. Говорила ужасные вещи. Я просто не ожидала от нее.
- Например?
- Не надо, Гвин…
- Ну спасибо, мисс Элисон. Извините, что побеспокоил вас своей запиской.
- Гвин! Ведь это же не я!
- Я всего-навсего хотел поделиться с тобой…
- Я тоже с тобой хотела. Ты единственный, кто называет меня нормально: Элисон.
- Но ведь это твое имя.
- Другие зовут меня Эли. Это ужасно! Терпеть не могу! "Эли-Эли", "еле-еле". Противно слушать!..
- Да, я очень хотел поговорить с тобой, - повторил Гвин. - Потому что с тобой мне лучше всего… Ты завтракала?
- Нет, не могу.
- Мне тоже ничего в горло не лезет. Как опилки! Не могу проглотить.
Они уже выходили из хижины. Гвин снова уселся на пень.
- Давай все-таки спокойно поговорим о тарелках, - сказал он.
- К чему? - спросила Элисон. - Они разбиты… Ты запер дверь на засов?.. О Господи! - она закрыла лицо руками. - "Засов", "сов"… "совы"… Всюду они!
- Спокойно, - сказал Гвин. - Не надо, Элисон. Хватит… Не будем больше. Извини, старушка…
- Эй! - услыхали они.
Под деревом стоял Роджер.
- А я думаю, куда ты подевалась? - сказал он. - Кричу, кричу… Хотел показать тебе фотографии. Пошли, Эли!
- Подожди, - сказал Гвин.
- Пошли, Эли! - настаивал Роджер.
- Я говорю, подожди, - повторил Гвин.
- Эли, - сказал Роджер, - твоя мать везде ищет тебя. Ты помнишь, что она говорила? Помнишь?
- Что она говорила? - спросил Гвин.
Элисон посмотрела на него.
- Гвин… Не ходи с нами к дому, ладно? Не надо… Гвин, честное слово, я ей объясняла, но она говорит, что я не должна… Даже разговаривать с тобой…
- О, все в порядке, мисс Элисон, - сказал Гвин. - Не беспокойтесь. В следующий раз, когда мне надо будет зайти в дом, я пойду только с черного хода. Прошу прощения.
Он резко повернулся и пошел через лес по дорожке, что вела к задней стороне дома.
- Гвин, но я не могу так… правда… - сказала Элисон вдогонку.
- Этот парень определенно нарывается на драку, - заметил Роджер.
14
- …Конечно, если иметь нормальные фотоматериалы, я бы сделал снимки получше, - сказал Роджер. - Но я потел все утро в этом закутке и все-таки добился чего-то, ты увидишь. Поверь, это кошмар - работать с такой пленкой и такой фотобумагой! Но главное, по-моему, сделано. Посмотришь свежим глазом и скажешь. Пошли!
- Только не сейчас, Роджер.
- Снимки на столе в столовой. Еще не совсем высохли, так что смотри, чтоб не склеились.
- Потом. Позже. Не теперь.
- Два последних вышли хуже, - продолжал Роджер. - Это когда вдруг появилось наше волосатое валлийское чудище. Он немного напугал меня. А до этого на камне восседал Гвин. Его рука видна на некоторых снимках. Очень трудно было снимать - чтобы все, что хотел, вошло в кадр… Ну, тебе не понять… Погляди и увидишь.
Но как только Роджер открыл дверь дома, Элисон проскользнула мимо него, бросилась по лестнице наверх, и он услышал, как щелкнула задвижка двери ее комнаты.
- Эй, Эли! Ты что?.. - Она не отвечала.
- Женщины! - мудро заключил Роджер и отправился в столовую.
Фотографии лежали кучей на подоконнике на самом солнце. Верхняя уже свернулась в трубку. Возле стола суетилась Нэнси: накрывала ко второму завтраку.
- Кто перенес мои снимки? - спросил Роджер.
- Они валялись на столе, - сказала Нэнси.
- Знаю, что на столе. Я положил их, чтобы просохли. Все утро потратил на эти проклятые снимки!
- Они мешали, - сказала Нэнси. - Мне надо делом заниматься, а обеденный стол не для всякой липкой бумаги. И так я его тру по нескольку раз в день!
- Мешали? - крикнул Роджер. - Вы испортили мои фотографии, вот что вы сделали! "Мешали"!.. Не ваша забота решать, что здесь мешает, а что нет!
- Я буду говорить с миссис Брэдли, - сказала Нэнси.
- Да хоть с китайским императором! Вы не имеете права трогать то, что вас не касается, запомните это! Вы…
- Тра-та-та, - протянул Клайв, входя в столовую из передней. Он еще оттуда услышал повышенные голоса. - В чем дело? Из-за чего сыр-бор?
- Я хочу говорить с хозяйкой, - повторила Нэнси. - Я ухожу.
- Она испортила все мои фотографии, и сама еще…
- Ладно, ладно, - перебил Клайв. - Остудим немного воздух. Снизим температуру. Собирай, старина, свои игрушки и…
- Но, папа, она…
- Я помогу тебе. Давай… Иди в гостиную и подожди там… Вот умница. Я сейчас выйду.
Роджер покинул комнату со снимками в руках. В гостиной он разложил их на полу, края двух из них придавил ножками стульев. Из столовой доносились голоса: монотонный - Нэнси и просительный, урезонивающий - Клайва.
Вскоре он сам появился в гостиной с бумажником в руках. Пряча его в карман, он заметил:
- Недешевые у нас получаются каникулы.
- Я все утро мучился со снимками, - сказал Роджер, - а она смешала, разбросала…
- Спокойно, спокойно. Нужно учиться противостоять ветру, а от Нэнси последние дни идут такие порывы - на ногах еле удерживаешься.
Роджер продолжал раскладывать фотографии, прижимая их к полу разными тяжелыми предметами.
- Окончилось не так плохо, как я сначала думал, - сказал он. - Надеюсь, они выпрямятся… Извини, я немного сорвался, папа. Но она их так нашвыряла!.. Можно же все-таки соображать хоть немного…
- Она не подумала. Не требуй от нее слишком большой сообразительности.
- Ее сын соображает неплохо!
- Гвин - да. Таких мы в армии называли "казарменными умниками". Умеют качать права и всегда себе на уме. Но хорошие мозги еще далеко не все… Если нет у тебя приличного окружения, микроклимата, как теперь говорят…
- Из-за этого микроклимата Маргарет и захотела поехать сюда с Элисон? И нас потащила?
- Как тебе сказать… Это сложная штука… Послушай, может, положить твои снимки на бильярдный стол? Там они уж никому не будут мешать. Придавим шарами и киями… А некоторые совсем ничего получились! Назовем вот этот - "Мокрый уик-энд в долине". Как?.. Или не подойдет?
- Я разложу по порядку, тогда будет видно, что есть что, - сказал Роджер. - Первые семь - тот самый камень. На трех видна рука Гвина, видишь? Он сидел на верхушке… А тут я увеличил, смотри… Это - дыра в камне, через нее видны деревья на горе… Да ты не смотришь!
- Очень хорошо, - сказал Клайв. - Чрезвычайно эффектно.
- Правда? А вот этот? Погляди как следует! - Клайв опустился на колени, всмотрелся в снимки.
- Ого! - сказал он. - А это что?
- Где? - спросил Роджер.
- Что-то непохожее на другие. Надо в лупу разглядеть. Ты не смотрел?
- Нет, - ответил Роджер. - Но я его увеличил… Где он?.. Сейчас… Вот, смотри!.. Или не тот?
Роджер показал отцу несколько увеличенных снимков: три с Гвином, два - после того, как тот ушел, два - когда Полубекон уже появился и смотрел, как Роджер щелкает затвором.
- Все-таки я прав, - задумчиво сказал Клайв. - На этих двух появилось что-то новенькое.
- Что?
Клайв надел очки.
- Не знаю, - проговорил он. - Если бы еще больше увеличить.
- Больше нельзя. Бумага жутко зернистая. Начинают появляться круги и разрывы. Как на абстрактных картинах… Вот, посмотри этот. Может, здесь увидишь?
- Попробую, - сказал Клайв.
На снимке деревья на горе напоминали полусгоревшие спички, а между ними виднелось что-то похожее на гроздь черно-белых горошин.
Но Клайв увидел в них совсем другое.
- Я бы сказал… - начал он, - здесь кто-то сидит на лошади и не то поднял шест, не то машет рукой.
- Где ты видел здесь лошадей? - спросил Роджер. - Ни одной с тех пор, как приехали. У каждого фермера трактор.
- Конечно, я не уверен, - сказал Клайв, - и не берусь утверждать… Но, может, это пони. Сейчас многие их разводят.
- А что у него на голове? - спросил Роджер. - Если это пони.
- На голове?
- Очень длинные волосы, видишь? Откинуты назад и разбросаны по плечам.
- Ну, старина, ты выдумываешь… А впрочем, возможно, ты прав - никакой это не пони, а хиппи. Длинноволосый хипповый парень. А?.. Далеко же он забрел из города.