Эта клятва была донесена до всех людей Страны, и все дали эту клятву. Затем некоторые, избранные в Ревлстоне для великой работы, доставили первый Завет в Кураш Пленетор - Больной Камень, - где после последней битвы остались наиболее сильные разрушения. Они переименовали это место в Тротгард - в знак обещаемого ими исцеления.
Там же был основан лосраат - место изучения, где они надеялись воскресить знания и силу Старых Лордов и практически реализовывать клятву Мира.
Этиаран умолкла, и они с Кавинантом продолжили свой путь по ущелью в молчании, прерываемом лишь шепотом ручья и изредка раздающимися криками птиц. Кавинант обнаружил, что ее повествование и в самом деле помогло ему идти. Оно заставило его на время забыться, не ощущать ноющую боль в плечах и ногах. А ее голос, казалось, придавал ему силу; ее рассказ был как обещание, что любое страдание, принятое во имя служения Стране, не останется невознагражденным.
Через некоторое время Кавинант снова вызвал ее на разговор.
- А не могли бы вы рассказать мне о лосраате? - спросил он.
Горькая страстность ее ответа удивила его.
- Вы что, хотите мне напомнить о том, что из всех людей я наименее достойна говорить на такие темы? Вы, Томас Кавинант Неверящий и Носящий Белое Золото, - вы упрекаете меня?
Он мог только молча посмотреть на нее, не в силах постичь многие годы борьбы с собой, наполнявшие ее большие глаза.
- Я не нуждаюсь в ваших напоминаниях.
Но мгновением позже она снова устремилась вперед, на север.
- Теперь вы и в самом деле упрекаете меня, - сказала она. - Я слишком остро чувствую, что весь мир знает о том, что я сама сейчас ощущаю. Как человек виновный, я не могу поверить в невиновность других. Пожалуйста, простите меня - вы заслуживаете гораздо большего уважения, чем я проявила. Прежде чем он смог ответить, она заговорила вновь.
- Лосраат я описала бы так: он находится в Тротгарде, в долине двух рек, и это - сообщество обучения и изучения. Туда направляются все желающие, и там посвящаются в дружбу с землей и в Учение Старых Лордов. Это Учение - очень глубокая вещь, которой все еще не овладели до конца, несмотря на все потраченные на это годы и усилия. Самая главная проблема - это перевод, поскольку язык Старых Лордов отличается от нашего, и слова, которые без труда понимаются в одном месте, становятся необъяснимыми в другом. А после перевода Учение требует еще истолкования, и только потом следует обучение приемам его использования. Когда я… - Она запнулась. - Когда я была Изучающим, Хранители Учения, обучавшие меня, говорили, что весь лосраат не проник еще дальше поверхностного слоя могущественного Учения Кевина. А ведь этот Завет - всего лишь седьмая часть целого, всего лишь первый Завет из семи.
В ее словах Кавинанту чувствовалось непроизвольное эхо презрения Лорда Фаула, и это заставило его еще внимательнее прислушаться к ее рассказу.
- Легче всего, - продолжала она, - поддалось переводу военное учение, искусство боя и обороны. Но здесь необходимо большое умение. Поэтому одна часть лосраата имеет дело только с теми, кто последует за мечом и присоединится к Боевой Страже Твердыни Лордов. Но в наше время войн не было, и в годы моего обучения в лосраате Боевая Стража насчитывала едва ли более двух тысяч мужчин и женщин.
Таким образом, главная функция лосраата - это обучение и изучение языка и знаний земной силы. Сначала новые ученики изучают историю Страны, молитвы, песни и легенды - на сегодняшний день это все, что известно о Старых Лордах и их борьбе против Серого Убийцы. Овладевшие этим становятся Хранителями Учения. Они обучают других или пытаются извлечь новые знания и силу из первого Завета. Цена такого мастерства высока - подобающая чистота, решимость, внутренняя озаренность и мужество - требования Учения Кевина, и некоторые, - сказала она так, словно решила не щадить своих чувств, - не способны удовлетворять этим требованиям. Я отказалась от продолжения обучения, когда то, что я узнала, заставило мое сердце затрепетать - когда Хранители Учения лишь слегка приоткрыли передо мной завесу зла Серого Убийцы. Этого я выдержать не смогла, и поэтому, нарушив свое посвящение, вернулась в подкаменье Мифиль, чтобы использовать то немногое, что узнала, на пользу своему народу. И теперь, когда я столько уже забыла, меня постигло это испытание. Она глубоко вздохнула, словно смирилась со своей судьбой, хотя ей было очень тяжело.
- Но речь не об этом. Те в лосраате, кто изучает и овладевает как боевым учением, так и разделом Посох, кто занимает место в Боевой Страже и среди Хранителей Учения и кто не сворачивает в сторону, чтобы в одиночестве предаваться личным мечтам, подобно Освободившимся, - все эти люди с мужественным сердцем получают звание Лорда и становятся членами Совета, который руководит возрождением и защитой Страны. Лорды выбирают из своего числа Высокого Лорда, осуществляющего все, что требует Учение:
И один Высокий Лорд, чтобы
Блюсти закон и хранить в неприкосновенности
Суть силы земной.
Когда я училась в лосраате, Высоким Лордом был Вариоль, супруг Тамаранты, сын Пентиля. Но он был стар даже для Лорда, хоть Лорды живут дольше других людей, - и вот уже много лет, как наше подкаменье не получало никаких новостей ни из Ревлстона, ни из лосраата. Поэтому я не знаю, кто сейчас возглавляет Совет.
Кавинант непроизвольно произнес:
- Протхолл, сын Двиллиана.
- Ах, - воскликнула Этиаран, - он знает меня! Он был Хранителем Учения и обучал меня первым заклинаниям. Должно быть, он помнит о моей неудаче в овладевании Учением и не захочет доверять мне как посланнику. Она в отчаянии покачала головой. Через мгновение, что-то вспомнив, она добавила:
- И вы это знали. Зачем вы хотите пристыдить меня убогостью моих знаний? Так может поступать только злой человек.
- Черт побери! - прошипел Кавинант. Ее упрек внезапно разозлил его. - Каждый, с кем мне пришлось здесь встречаться, в том числе и вы, и… - но он не мог заставить себя произнести имя Лены, - все остальные постоянно обвиняете меня в том, что я будто бы некий всезнайка. Повторяю, я ни черта не знаю обо всем этом - до тех пор, пока мне кто-нибудь не объяснит. Поймите же наконец, никакой я не Берек.
Этиаран бросила на него взгляд, полный скептицизма, - продукт долгого и мучительного сомнения в себе, - и он ощутил ответную потребность как-то доказать свою правоту. Он остановился и с трудом выпрямился, преодолевая тяжесть рюкзака.
- Вот послание Лорда Фаула Презирающего: "Скажи Совету Лордов и Высокому Лорду Протхоллу, сыну Двиллиана, что максимальный срок оставшихся им в Стране дней составляет семь раз по семь лет считая с настоящего времени. Прежде чем он минует, я возьму управление жизнью и смертью в свои руки".
Кавинант резко умолк. Его слова, казалось, слетали на дно расщелины, словно стервятники, и он почувствовал, как щеки обожгло горячим румянцем прокаженного, словно он осквернил девственно чистый день. На мгновение все окружила полная тишина - птицы затихли, будто сбитые с неба, и даже ручей словно застыл в своем русле. Кожа Кавинанта блестела от пота в полуденном зное.
В течение этой секунды пораженная ужасом Этиаран, задохнувшись, смотрела на Кавинанта; потом она воскликнула:
- Меленкурион абафа! Не говори об этом, пока не пришел срок! Я не смогу защитить нас от таких бед.
Тишина вздрогнула и растаяла: ручей снова зажурчал и птицы защебетали над головой. Кавинант неверным жестом ослабевшей руки вытер пот со лба.
- Тогда перестаньте обращаться со мной так, словно я - не тот, за кого себя выдаю.
- Как я могу? - тяжело ответила она. - Для меня вы закрыты, Томас Кавинант, я не вижу вас.
Слово "вижу" она произнесла так, будто это было нечто такое, чего он не понимал.
- Что вы хотите этим сказать? - раздраженно и требовательно спросил он. - Я стою прямо против вас.
- Для меня вы закрыты, - повторила она. - Я не знаю даже, здоровы вы или больны.
Он посмотрел на нее, рассеянно моргая, и вдруг понял, что она, сама того не подозревая, дала ему шанс рассказать ей о его болезни. И он воспользовался этой возможностью - сейчас он был достаточно зол для этого. Проигнорировав свое непонимание, он проговорил:
- Разумеется, болен. Я же прокаженный.
Услышав это, Этиаран застонала, словно он только что сознался в преступлении.
- О, горе Стране! Ведь вы повелеваете Дикой Магией и можете уничтожить нас всех!
- Может, вы оставите это в покое? - размахивая левой рукой, крикнул он. - Это всего лишь кольцо. И оно напоминает мне обо всем, без чего я вынужден жить. В нем не больше… не больше дикой магии… Чем в камне. - Земля - источник всей силы Страны, - прошептала Этиаран.
Кавинант с трудом удержался от того, чтобы не выкрикнуть ей в лицо все свои печали. Она не смотрела на него, реагируя на его слова так, словно они означали нечто другое, не то, что он хотел ими выразить.
- Минутку, - сказал Кавинант. - Давайте выясним это сразу. Я сказал, что я болен. Что означает это для вас? Неужели в этом вашем мире нет даже болезней?
В следующее мгновение ее губы повторили его слово "болезни". Потом внезапный страх сковал ее лицо, и взгляд ее остановился на чем-то позади левого плеча Кавинанта.
Он повернулся, чтобы посмотреть, что так испугало ее. Сзади ничего не было, но скользнув взглядом по западному краю расщелины, он услышал какое-то царапанье и увидел, как вниз скатываются мелкие камешки и куски глины.
- Погоня! - воскликнула Этиаран. - Бежим! Бежим!
Тревога в ее голосе заставила Кавинанта мгновенно повиноваться; он повернулся и, изо всех сил стараясь не отставать, бросился следом за Этиаран по расщелине.