Она храбро продолжала распевать, хотя демон резким движением поднялся с кровати и его клыки блеснули. Заклинание было могущественным, но не всесильным. Диана не могла быть стопроцентно уверена, что оно сработает, частично потому, что в глубине души, как и любой другой волшебник, изведавший подобное могущество, она не могла полностью желать избавления от союзника-демона. Однако женщина продолжала творить чары, и когда Такнапотин, борясь с заклинанием и дрожа, ухитрился шагнуть к ней, она высоко подняла корону, которая была ее наследством, даром Гринспэрроу, предметом, который, как она сейчас понимала, был ценен не только драгоценными камнями, украшавшими ее, или воспоминаниями. С понимающей улыбкой Диана резко сжала металл.
С шипением и треском из короны вырвался заряд черной энергии, изумив Диану и на секунду прервав ее заклинание. Но на Такнапотина случившееся произвело еще большее впечатление. Именно корона по-настоящему связывала демона с этим миром. Гринспэрроу, истинный мастер, наделил корону могуществом и вручил Диане отнюдь не из желания потешить ее.
- Ты не можешь этого сделать! - зарычал Такнапотин. - Ты сама себя лишаешь могущества, ты лишаешься шанса взойти на трон!
- Убирайся в ад! - закричала Диана в ответ и вновь, воодушевленная зрелищем извивающейся в агонии твари, стала творить заклинание, проговаривая отчетливо каждый слог сквозь стиснутые зубы.
Вскоре от Такнапотина осталось только черное пятно на толстом ковре, покрывавшем пол комнаты. Диана бросила изуродованную корону и раздавила ее ногой. Это был символ ее глупости, узел, связывавший ее с королевством - ее королевством - и семьей, которую она невольно предала.
Хотя она совершила, возможно, самый трудный и мощный в смысле магии поступок за всю свою молодую жизнь, и хотя Такнапотин, демон, который давал ей большую часть могущества, покинул ее навсегда, Диана Велворт чувствовала себя до странности полной сил. Она подошла к зеркалу и взяла флакон, похожий на флакон с духами, но на самом деле содержавший должным образом завороженную жидкость. Молодая женщина щедро обрызгала этой жидкостью зеркало, вызывая своего самого близкого друга.
Зеркало затуманилось, и туман, казалось, проник внутрь стекла. Постепенно середина очистилась, оставив в туманной рамке отчетливое изображение.
- Дело сделано? - спросил красивый мужчина средних лет.
- Такнапотина больше нет, - подтвердила Диана.
- О Ресморе позаботится Бринд Амор, как мы и надеялись, - сказал мужчина, герцог Эшаннон Макленни Барандуинский.
- Жаль, что ты не здесь, - сказала Диана.
- Ну, я не так уж и далеко, - ответил Эшаннон, и это, в общем, было правдой. Герцог Барандуин жил в Эорн Фасте, городе, который находился непосредственно напротив Мэннингтона на другом берегу пролива Мэн. А их духовная связь делает их еще ближе, - напомнила себе Диана, и хотя она была сейчас больше напугана, чем когда-либо в своей жизни, исключая ту ужасную ночь двадцать лет назад, молодая женщина постаралась улыбнуться.
- Теперь наш путь определен, - решительно сказала Диана.
- А что Бринд Амор? - спросил Эшаннон.
- Он ищет какого-нибудь старого друга, - ответила Диана, которая слышала призыв волшебника. - Он невольно ответит на мой зов.
- Примите мои поздравления, принцесса Диана Велворт, - произнес Эшаннон с церемонным поклоном, и в голосе его слышалось искреннее уважение. - Спокойной вам ночи.
Затем они прервали связь, оба нуждались в отдыхе, ведь использование любой магии требует огромного количества энергии, а демонов-союзников у них больше не было. Диана действительно была польщена уважением, оказанным ей мужчиной, к тому же она чувствовала себя в неоплатном долгу перед ним. Именно Эшаннон раскрыл ей глаза. Он стал герцогом Барандуина и правителем крупнейшего клана на острове, еще когда отец Дианы был королем Эйвона, и именно он рассказал всю правду о заговоре.
Теперь Диана верила ему, верила каждому его слову. Эшаннон также рассказал молодой герцогине правду о короне: именно она являлась ключом к Такнапотину, связующим звеном в том нечестивом треугольнике, который включал в себя Гринспэрроу и давал королю возможность держать Диану под неусыпным наблюдением. Эта корона была тем звеном, которое позволило Гринспэрроу так легко вызвать демона той ночью в Айрон Кроссе. Эта корона как в силу заклинания, так и из-за тончайшего чувства вины, которое непрерывно поддерживалось в бедной Диане, была ключом, помогавшим Гринспэрроу держать ее запертой в границах его заклинания.
- Нет, - вслух напомнила сама себе Диана. - Корона была только одним из ключей.
Она решительно прошла через комнату и подобрала свое платье. Комната Селны располагалась всего через три двери от ее собственной, дальше по коридору.
В своих личных покоях в Эорн Фасте герцог Эшаннон Макленни, наблюдая, как затуманивается его зеркало, глубоко вздохнул.
- Назад теперь нет дороги, - произнес за его спиной голос, принадлежавший Шемусу Хею, его другу и доверенному лицу.
- Если бы я когда-либо думал о том, чтобы повернуть назад, то не рассказал бы Диане Велворт всю правду о Гринспэрроу, - спокойно ответил герцог.
- И все-таки страшновато, - заметил Шемус.
Макленни не мог не согласиться с ним. Он, возможно, лучше всех других людей в мире понимал, сколь огромна мощь Гринспэрроу, как велика сеть его шпионов, как людей, так и дьявольских порождений. После мятежа в Эйвоне Эшаннон Макленни надеялся освободить Барандуин из-под восточного соседа, но Гринспэрроу положил этому конец раньше, чем что-то успело начаться, использовав собственного демона Эшаннона Макленни против него же. Только значительный ум и личное обаяние герцога позволили ему пережить эти события, и следующие десятилетия он провел, доказывая королю Эйвона свою ценность и преданность.
- Я все еще не понимаю, почему Гринспэрроу оставил девочку в живых, - пробормотал Шемус. - Мне представляется, что он должен был стереть всех Велвортов с лица земли.
- Она была нужна ему, - ответил Макленни. - Гринспэрроу не знал, как пойдут дела после мятежа, и если бы ему не удалось захватить трон, он мог посадить на него девочку. В таком случае, оставаясь в тени, он все равно являлся бы истинным правителем Эйвона.
- То есть в свое время он поступил достаточно умно, но, похоже, сейчас его уже трудно назвать мудрецом, - заметил Шемус со смешком.
- Хочется надеяться, что это так, - отозвался Макленни. - Гринспэрроу поскользнулся, мой друг. Он утратил часть своего искусства правителя, возможно, просто расслабился от скуки. События в Эриадоре являются достаточным тому доказательством, и, возможно, предвестником и нашей свободы.
- Опасный путь, - заметил Шемус.
- Гораздо более опасный для Дианы, чем для нас. И если она преуспеет в своих чаяниях, если она сумеет всего лишь нанести рану Гринспэрроу и отвлечь его внимание на достаточное время, тогда Барандуин наконец узнает вкус независимости.
- А если нет?
- Тогда нам хуже не станет, хотя я, безусловно, буду скорбеть о потере Дианы Велворт.
- Ты готов вот так запросто прервать отношения с ней и забыть о ее маленьком замысле?
Эшаннон Макленни кивнул, однако лицо его омрачилось при мысли о возможной неудаче.
Шемус Хей не стал допытываться дальше. Он полностью доверял суждениям Эшаннона - этот человек пережил мятеж Гринспэрроу в Эйвоне, в то время как все остальные дворяне, занимавшие крупные посты, погибли. И Шемус понимал, что Макленни, каковы бы ни были его личные чувства к Диане (а судя по всему, он отнюдь не остался равнодушным к чарам молодой красавицы), на первое место ставил интересы Барандуина. Он видел, как просветлело лицо Эшаннона, как вспыхнула в его глазах надежда, когда они впервые узнали от Дианы, что волшебник Бринд Амор из древнего братства жив и противостоит Гринспэрроу.
Да, Шемус понимал, что Макленни был одним из тех редкостных людей, которых больше заботит то, что они оставят после себя, а не то, чем они обладают сию минуту. А Макленни хотел оставить после себя свободный Барандуин.
15
ГОТОВ К БИТВЕ
- Да, мой дорогой де Жюльен, - рассеянно сказал Бринд Амор, откидываясь на спинку своего трона и подпирая подбородок ладонью. "Де Жюльен", - едва слышно повторил он. Вообще-то этого человека звали просто Жюль.
Его собеседник, разодетый в шелка и кружева и уделявший больше внимания своим наманикюренным ногтям, чем новому королю Эриадора, продолжал жаловаться.
- Они отпускают такие безвкусные замечания, - говорил он с ужасом. - На самом деле, если вы не можете заставить этих свиней вести себя цивилизованно, тогда, возможно, нам стоит установить вдоль стены широкую полосу - зону молчания.
Бринд Амор кивнул и выпрямился на троне. Спор был уже не новым, если иметь в виду период времени после образования нового эриадорского королевства. Гринспэрроу прислал к Мальпьюсантовой стене преторианскую гвардию, чтобы она охраняла границу со стороны Эйвона, и с первого же дня начались жестокие словесные распри между циклопами и эриадорской стражей, находившейся по северную сторону стены.
- Не цивилизованно, - небрежно повторил Бринд Амор. - Да-да, Жюльен, возможно, это удачное слово для нас, эриадорцев.
Щеголь, посол Эйвона в Кэр Макдональде, закинул голову и принял высокомерную позу.
- И если вы еще когда-либо назовете моих людей свиньями, - закончил Бринд Амор, - я докажу и подтвержу подобную точку зрения, прислав вашу голову обратно в Карлайл в почтовой посылке.
Раскрашенное лицо вытянулось, но Бринд Амор, увидев, что в тронный зал входят его друзья, вряд ли заметил это.