- Мне было предсказано - давно, когда меня еще на свете не было - что я стану королевой.
- И ты веришь! - возмущаясь или, может быть, обвиняя, воскликнул Варо.
- Не знаю, - задумчиво произнесла Аник. - Когда маленькая была - верила, теперь не знаю. Только наш король Марк не женат, иногда я думаю, это потому, что я еще не выросла…
14.
Больше они на эту тему не разговаривали, да и на другие темы тоже - Варо избегал девочку, и на все ее попытки завести беседу отвечал упорным молчанием, гордо задирая голову и как бы глядя вдаль. Аник удивляло, что его незрячие глаза внешне выглядели вполне нормально. Отец Константин как-то объяснил ей, что глаза Варо не видят не потому, что повреждены.
- …От удара нарушилась жила, питающая глаза, - объяснял он. - Когда человек ест, он ведь кормит все тело, не только желудок. А пища в разные органы поступает по жилам, вот эта-то жила у Варо и не работает теперь.
- А ты не можешь ее сшить?
- Для этого пришлось бы разрезать ему голову, и потом - эта жила тоненькая… И я не думаю, что она порвалась, просто очень сильно ушиблена. Может быть, его зрение еще восстановится. Ему нужно питаться получше, и пить кровь, потому что кровь - основной источник силы для глаз, и для слуха тоже. И нельзя лежать, если он будет лежать, и не будет двигаться, жилы в его теле заплывут жиром и уже не смогут работать так, как надо.
Теперь Аник нацеживала кружку крови всякий раз, когда в крепости резали лошадь, и поила этой кровью Варо. Он соглашался пить, потому что знал, что теплая кровь может помочь его глазам видеть. Но однажды он спросил Аник:
- Дочь князя, откуда эта кровь? Скот ведь давно уже порезали, еще летом…
- Лошади, - ответила Аник, - кормить ведь нечем, и есть тоже скоро будет нечего. Отец говорит, никогда прежде еще не бывало, чтобы каптары оставались зимовать. Еды и кормов запасли на одно лето. Там, в селении, осталось сено, но до него не доберешься, и охотники не могут пойти в горы за дичью… Весной будем голодать.
- Лошади… - сказал Варо и вдруг встрепенулся, - князь велел резать коней? Режут коней?
- Ну да, - удивилась этому вопросу Аник, - больше ведь некого - оставили коз, чтобы было молоко для детей и для больных, и парочку кур; режут лошадей…
Варо вскочил с постели и, как был, в одних кожаных штанах, бросился к выходу. На дворе мело, мелкий снег, выпавший ночью, вздымался столбами и скапливался под стенами маленькими сугробами. Варо побежал по снегу босиком.
- Куда ты? - только и успела крикнуть Аник, - замерзнешь!.. - Но Варо не слушал.
- Ветер! - кричал он на бегу, - мой Ветер!..
Бежал он через двор, как зрячий, не под стеночкой, придерживаясь рукой, но огромными прыжками пересек двор, один раз только упав, и скрылся в конюшне, растолкав выходящих оттуда дружинников.
- Вэй, Варо, куда ты, цел твой Ветер! - кричала ему вслед Аник.
Варо, страшно ругаясь - Аник никогда прежде даже слов таких не слыхала, - вывел из конюшни вороного жеребца и вскочил на него. Ничего не понимающие дружинники расступились.
- Дьявол в него вселился, что ли? - сказал один из них. - Малец, что случилось?
- Не дам! - кричал Варо, - не дам резать коня, не дам съесть!..
- Да никто его не режет, успокойся! - крикнул дружинник.
- Сегодня не режет, завтра зарежет, не дам!.. - кричал Варо и лупил коня по впавшим бокам босыми пятками. Жеребец гарцевал, переступая на месте тонкими ногами - он не мог понять, чего хочет его хозяин. На шум вышел князь, прислушался, понял, в чем дело и приказал:
- Снимите его с коня.
Дружинники бросились выполнять повеление. Ветер, не даваясь в руки чужим, поскакал по двору кругами, а Варо понукал его: - Вэ, Ветер, вэ, ищи путь, ищи, я не вижу, прочь отсюда, прочь, вэ!..
Аник стояла у двери в дом отца Константина и прижимала ладонь к губам. Ей было страшно. Она боялась Варо - и за Варо тоже боялась, и не могла понять, что задумал сын пастуха.
Жеребец наконец нашел выход, перескочил через невысокую ограду сада и поскакал между яблонями, увязая в рыхлом снегу, туда, где виднелось небо. Дружинники бросились за ним, и почти нагнали, но Ветер выскочил уже на задний двор, а Варо все погонял его: - Вэ, Ветер, вэ, скачи, скачи быстрей!..
Красная крепость была обнесена стенами с трех сторон. С четвертой стороны, там, где был задний двор и размещались кожевня, красильня, кузня и амбары с зерном, стены не было - только невысокая ограда, потому что с этой стороны скала обрывалась отвесно в пропасть, глубоко внизу шумела Каменка, огибавшая гору. Ущелье здесь было не очень широким, и противоположный его берег был пологим и низким, гораздо ниже Красной горы.
Когда Аник, путаясь в юбке, прибежала на задний двор, Варо там не было. Дружинники столпились у невысокого ограждения, сложенного из неотесанных камней, и смотрели вниз.
- Где он? - закричала Аник, подбегая, - где Варо?
- Там, - ответил один из дружинников, указывая на дно ущелья, - не успели его удержать, дочь князя. Влетел на двор, послал коня в прыжок - и тот прыгнул, даже не раздумывая. Ах, конь, что за конь!.. За такого коня в старину княжества отдавали!.. Не думаю, чтобы князь позволил его резать.
- Прирезали бы и съели, - возразил другой дружинник, постарше, имя ему было Давид. - Все равно бы издох, кормить же нечем…
- Вэй, Варо, вэй… - заплакала Аник.
- Не плачь, дочь князя, - сказал Давид, - может, так для них лучше, вместе… А то ни мальцу жизни не было, слепому, ни коню.
15.
Потом Кена рассказал Аник, что в старину, еще во времена междоусобья, через ущелье перепрыгнул конь с всадником, посланный тогдашним князем за помощью в Твердыню - князья дома Варгиза всегда хранили верность законному правителю.
- Но это было летом, и конь был сытый, не то, что кожа да кости, как наши, и всадник был зрячий… Этот же без седла, и слепой… И зима, снег… Следов на той стороне не видели?
- Я и не посмотрела туда, - со вздохом сказала Аник.
- Да нет, мело ведь как, не разглядишь… - сам себе ответил Кена. - Сам на смерть пошел, и коня погубил. А столько мяса - кому-нибудь, может быть жизнь бы спас его конь, когда голод начнется…
- За что ты его не любишь… не любил? - спросила Аник. - Ты ведь с самого первого дня на него смотрел…
- Вэ, я смотрел! А как он на тебя смотрел, дочь князя - как кот на кусок мяса, который хочет стащить, и знает, что стащит, как только хозяйка отвернется. Нет, дочь князя, недоброе у него было на уме, хоть и мальчик совсем был. Не говорил он тебе ничего такого, что хочет на тебе жениться, что любит тебя?
- Может и говорил, может и нет, - всхлипнув, ответила Аник. - Тебе-то что?
- А то, что если он тебе про любовь говорил, то это все вранье. Он хотел на тебе жениться - не сейчас, конечно, а когда пришло бы твое время. Князем стать хотел через тебя.
- Вот еще! - Аник снова всхлипнула, - я бы все равно никогда бы за него замуж не пошла, и я ему это сказала, про предсказание…
- Вэй, предсказание! - старый Кена даже сплюнул от возмущения. - Это ты про тот вздор, что наболтала твоей матери старая нищенка в Дане? Она бы еще не то сказала, попрошайка! Деньги она у княгини выманивала - известно ведь, нет ничего приятнее матери, чем услышать про великое будущее своих детей.
- Но ведь она не про братьев - про нас с Тамил говорила, а меня тогда еще на свете не было, а Тамил…
- Ва, дочь князя, Хильда уже выжила из ума, когда объявила Тамил Горной Королевой! Да и нету никакого Горного Короля, сказки это все. А я думаю, что дело было совсем просто - какой-то охотник до женской ласки сбил Тамил с толку, и увез, а что следов не оставил - так, видно, не одну уже похитил, наловчился. И ты побереглась бы - хотя тебе судьба Тамил не грозит, та была красавицей, а ты красавицей никогда не будешь, зато у тебя приданое - Красная крепость, и потому много будет охотников жениться - да не на тебе, а на твоем приданом…
- Ну, Кена!.. - от возмущения слезы Аник высохли. - Как ты такое говоришь!..
- Э-э, дочь князя! - Кена засмеялся мелким старческим смешком, показывая зубы, еще почти все целые. - Если спросишь, тебе не скажут, конечно. Будут говорить, что стан у тебя стройный, а глаза - ясные. Но поверь мне, старику, красавицей ты не станешь никогда, что бы тебе льстецы в уши не пели.
Аник обожгла старика гневным взглядом и убежала из башенки под хихиканье Кены - он-то видел не разгневанную дочь князя, а разозлившуюся некрасивую девчонку. Аник нашла Уту - девочку шаваб, ставшую ее подругой. Они познакомились вскоре после несчастья с Варо, после того, как отпели первых погибших.
Часть шестая. Ута
1.
В Красной крепости нашли пристанище и защиту от каптаров и шаваб в основном женщины с детьми и старики. Молодые мужчины и девушки ушли в Дозорную башню, потому что туда было труднее добраться, и там не хватало защитников.
Для шаваб отвели хозяйственные постройки на заднем дворе: красильню и кожевню, откуда вынесли чаны; женщины с грудными детьми разместились вместе с горянками в бывшей ковровой.
Аник помогала в устройстве быта беженцев, а потом постаралась забыть о присутствии шаваб в крепости, только морщилась, если кто-то из шаваб попадался ей на глаза.