Часть третья. Свадьба
1.
Эту зиму в крепости долго поминали как на редкость холодную и голодную. Слишком мало запасли летом зерна и овощей, чтобы прокормить увеличившееся население крепости. Но поминали эту зиму и как на редкость веселую - рассказы воинов о чужедальних странах развеяли обычную зимнюю скуку, да и просто присутствие большого количества молодых и неженатых мужчин заставило оживиться всех девушек в крепости, а замужних женщин помолодеть. Один из вновь прибывших привез с собой заморский инструмент - гитару - и по вечерам, перебирая струны, пел странные песни на чужом языке. Были среди вернувшихся воинов и мастера играть на своих, родных, музыкальных инструментах, и порой устраивались танцы, грустно стонала зурна, ей вторил печальный сабз, тревожно рокотал барабан.
Аник нравилось смотреть, как танцуют мужчины свой воинственный танец, и мечи в их руках поблескивают, отражая пляшущее пламя факелов; еще больше она любила наблюдать за танцами девушек, выплывающих на середину зала в своих белых платьях, словно лебеди. Перед сном она долго не могла угомониться, разучивая фигуры танца, и Прудис сердилась и бранила ее. Прудис теперь не ложилась спать в одно время с Аник, подождав, когда девочка заснет или хотя бы когда ее дыхание станет ровным, Прудис выскальзывала из комнаты, прихватив с собой светильник.
- Вардан - твой жених? - спросила ее однажды Аник.
Прудис покраснела так, как только одна она умела краснеть - лицо и шея ее стали пунцовыми.
- Да нет, что ты, мы просто дружим. Мы же вместе выросли, вместе лазили на яблони в саду, овец одно лето пасли вместе…
- А почему тогда Вардан трогает тебя за бока, когда думает, что никто этого не видит? - ревниво продолжала Аник.
- Не трогает! Выдумываешь ты все! - крикнула Прудис, заливаясь слезами. - Попробуй только скажи кому-нибудь, я тогда…
- Что, позовешь Одинокого Тролля? - насмешливо спросила Аник.
- Нет, я тогда больше не буду тебе рассказывать сказки, никогда ничего не буду рассказывать!
Аник подумала и согласилась.
- Хорошо. Только ты не позволяй ему тебя трогать.
Прудис действительно больше не позволяла Вардану лезть к ней с объятьями, во всяком случае Аник больше такого не видела. И спать Прудис ложилась рано, но сказки рассказывала редко, все больше молчала и вздыхала, иногда даже плакала, тихо всхлипывая.
2.
Весной крепость опустела. Молодые мужчины разъехались, кто куда. Кто-то отправился в дальние селения, откуда был родом, некоторых князь Варгиз оделил землей, и они сеяли пшеницу и ячмень, кое-кто вернулся к прежнему занятию - пасти овец или коней.
Вардан был в числе последних. Он появлялся время от времени в крепости, привозил сыры и мясо для княжеского стола, узнавал немногочисленные новости, Прудис наливала ему горячей похлебки или давала свежую лепешку, но с ним не заговаривала, и, в ответ на его попытки завести разговор, сухо отвечала:
- Некогда мне. Работы много, - но работу при этом не делала и с кухни не уходила, возилась в уголке, переставляя с места на место котлы и сковородки или лаская щенят, ползавших в углу возле своей подстилки. Аник ревниво наблюдала.
3.
В начале лета Вардан попросил у князя Варгиза отдать ему Прудис в жены. Князь согласился, заметив, что, хоть Прудис ему и родственница, и выросла в его доме, нужно все-таки спросить разрешения у ее отца. Аник всегда считала Прудис сиротой, она плохо помнила дочь Хильды, Тину, давным-давно умершую от лихорадки, а теперь с удивлением узнала, что отец Прудис жив.
Прудис уехала на несколько дней, и вернулась в сопровождении плотного краснолицего мужчины средних лет, одетого необычно - не так, как одевались мужчины в крепости и в селении.
- Мой отец хочет поговорить с князем, - робея, сказала она княгине. Глаза у Прудис были красные, а веки припухли, как будто она плакала.
Старая Хильда при этих словах очнулась от дремы.
- Хейнц здесь? - спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь, и подозвала Аник: - Цветочек мой, помоги мне встать! Хочу пойти размять свои кости на солнышке.
Аник удивилась - за всю весну Хильда еще ни разу не выходила на двор.
Она успела еще услышать, как княгиня поздоровалась с мужчиной вежливо, но сухо, как будто он чем-то вызвал ее неудовольствие, и сказала:
- Мой муж не захочет говорить с тобой, Хейнц. Можешь обратиться со своей нуждой ко мне.
Аник усадила Хильду на нагретый солнцем камень у входа, и хотела было вернуться в кухню, как оттуда выскочила Прудис, размазывая по щекам слезы, и плотно притворила за собой дверь.
- Не отдаст, нипочем не отдаст, он всю дорогу мне о том говорил, что не отдаст меня за горца, что же мне, так, незамужней, и состариться?
Хильда заговорила с Прудис на своем родном языке, который Аник понимала плохо. Аник подставила солнцу лицо и задумалась, жмурясь от лучей и от удовольствия. Ей было жалко Прудис, хоть прежде она и очень не хотела, чтобы Прудис выходила замуж - ведь тогда она, Прудис, больше не будет спать с Аник в одной постели и рассказывать ей сказки. Но все девушки должны выходить замуж, это-то Аник понимала прекрасно, а Вардан ей, в общем-то, нравился - веселый и добрый, он никогда не отмахивался от Аник, когда она расспрашивала его о том, как живут люди в других землях, и не говорил какую-нибудь глупость, как другие, а подробно и обстоятельно отвечал на все вопросы девочки. Иногда он помогал ей доить коз, если не было у него другой работы и если никто этого не видел. А на Пасху он привез Аник в подарок зайчонка, и некоторое время зайчонок жил в комнате Аник, и она кормила его травой и морковкой, а потом зайчонок куда-то сбежал. Нет, Вардан был для Прудис подходящим женихом, решила Аник. И князь Варгиз был согласен…
- Прудис, но ведь мой отец главнее твоего, - сказала Аник, - пусть он прикажет твоему отцу выдать тебя за Вардана.
- Ой, цветочек мой, - сказала Хильда, пожевав губами, - отец властен над дочерью, и ни князь, ни король ему не указ. Ну да ничего, княгиня женщина умная, я думаю, она уговорит Хейнца.
- А ты? - спросила Аник, - ведь тебя он должен слушаться, ты ведь ему мать.
- Я не мать ему, - покачала головой Хильда, - я мать его покойной жены, а это совсем другое дело. Он меня слушаться не обязан, да если бы и был обязан - я с ним слова не скажу, разве что когда придет мне пора помирать…
Все это было странно. Давно, когда Аник еще и на свете не было, завязывались узелки между людьми и наоборот, разрывались связывающие их ниточки. Хильда когда-то так поссорилась с мужем дочери, что даже и для Прудис, которую любила, как собственную душу, не хотела забыть старую обиду. Вардан вернулся из дальних земель, чтобы жениться на Прудис. А ее, Аник, братья не вернулись - может потому, что у них не осталось здесь невест, не завязались узелки? Тамил, исполняя предсказанное ей, стала женой Горного Короля. И жена короля Марка умерла, и теперь она, Аник, сможет исполнить свою долю предсказания, и стать королевой Межгорья. Если только король Марк не женится за те годы, которые предстояло прожить Аник, прежде чем она вырастет и будет годиться в жены королю.
- Хильда, а скоро мне можно будет выйти замуж? - спросила Аник.
- Цветочек мой! - умилилась Хильда, - о чем ты думаешь? Тебе еще кукол баюкать надо да сказки слушать лет десять, если не больше.
- Это долго?
- Это дольше, чем ты живешь на свете, мой цветочек.
Прудис быстро сказала матери несколько слов на своем языке, из которых Аник поняла только слово "король".
- Ну, что ж, - ответила Хильда на горском, - то, чему суждено случиться, случается. Не кори себя - выдоенное молоко не вернешь обратно в вымя.
Дверь кухни с треском распахнулась. Хейнц вышел во двор, надевая свою мягкую войлочную шляпу. Его широкое красное лицо расплылось в довольной ухмылке. Не сказав ни слова дочери, он подошел к своей телеге, уселся на облучок и хлестнул вожжами по спине сытых низкорослых лошадок.
- Эй, кто там! - крикнул он, смешно коверкая слова, - отворяй ворота!
Прудис, прижав пухлую ладонь к губам, проводила телегу глазами, полными слез.
- Не согласился, - сказала она упавшим голосом, когда телега выехала за ворота.
- Почему же? - раздался за ее спиной спокойный голос княгини. Прудис обернулась. Княгиня стояла на пороге кухни и смотрела на нее, улыбаясь. - Шей платье. Свадьбу сыграем после Успенья.
Прудис бросилась на колени перед княгиней и поцеловала ей руку.
- Ну, ну, - сказала княгиня строго, - ты ведь мне не чужая! - она подняла Прудис с колен и обняла ее. - Я рада за тебя. Вардан будет тебе хорошим мужем, и ты ему будешь хорошей женой. Но тебе придется пожить это время в доме отца.