- Га… то есть "защитник" к этому времени уже хорошо справлялся сам.
Прозвучало это весьма неубедительно, даже на ее собственный слух. Таррант промолчал.
- Кто ему только не помогал… - разрумянившись от стыда, пробормотала она.
Посланник по-прежнему ничего не отвечал. Только смотрел на нее бесстрастным взором.
- Было и еще кое-что, - в конце концов, призналась девушка. - Но я сама этого пока не поняла.
- Что-то между вами и этим парнем?
- Вроде того.
- Между вами и вашей приятельницей?
- Я… мне кажется, так. И между нами и толпой, разумеется. Каким-то образом я получила возможность влиять на людей, так что Гален слышал именно ту подсказку, которую я хотела, причем мне не приходилось ему ничего показывать. Теперь все это звучит страшно глупо.
Она покачала головой.
- Не на мой слух, - возразил Таррант. - насмотрелся в своей жизни на столько диковин, что никогда ничего не отбрасываю с порога лишь на том основании, что не в состоянии это объяснить. Возможно, вы, Ребекка, обладаете редким даром, и было бы жаль растратить его попусту.
Посланник, конечно, обратил внимание на то, что девушка, проговорившись, назвала имя сообщника, но решил не указывать на допущенную ею ошибку.
- Сны мне не могут повредить, - тихо произнесла Ребекка.
- Сны?
Таррант был явно заинтригован.
- Из них мне и пришла помощь. - Ребекка подняла голову, преисполнившись внезапной надежды. - Не могли бы вы объяснить мне, что это значит? Вам известно, что я сделала?
- Нет, Ребекка, к сожалению. И мне не хочется искушать судьбу догадками и предположениями.
- Но это же нечестно! - вырвалось у нее. - Подбить меня на такое… - Она резко сбилась с мысли, пораженная только что пришедшей в голову догадкой. - Вам не хотелось, чтобы я вышла замуж за Крэнна! Верно?
- С чего вы это взяли? - вкрадчиво, но серьезно поинтересовался Таррант.
- Вы что, всегда отвечаете вопросом на вопрос? Вот, значит, почему вы засчитали ему поражение. А что бы вы сделали, если бы проиграла я?
- Есть вещи, которые вам лучше не знать, - отрезал он.
Ребекка на мгновение испугалась, потом снова рассердилась.
- Что ж; это весьма типично! Только потому, что я не мужчина…
Девушка замолчала, почувствовав, как на нее вновь накатила усталость.
- Мы еще встретимся, Ребекка, - с глубокой убежденностью в голосе пообещал Таррант. - И настанет время, когда вы убедитесь в том, что я поступаю правильно.
- А что прикажете делать до той поры? - усталым голосом спросила она.
- Живите своей жизнью, - последовал ответ.
- Что ж, огромное спасибо!
Какое-то время она просидела в сердитом молчании. Таррант вроде бы никуда не спешил.
- А как воспринял это отец? - в конце концов, осведомилась она.
- Он сейчас как раненый медведь, - сообщил королевский посланник. - Но ничего страшного, он справится. Король возместит часть его долгов, чтобы подсластить барону пилюлю.
- Тоже мне помощь… - горько протянула Ребекка.
- Он очень гордится вами, знаете ли, - добавил Таррант.
- Мною? Гордится?
- Немногие бы бросились навстречу Крэнну, когда у него в руке меч.
- Может быть, если бы я была мальчиком…
Ребекка не закончила свою мысль.
- Боевого духа у вас не меньше, чем у мужчины, - заметил он.
Они поглядели друг на друга, воспринимая - без дальнейших уточнений - смысл сказанного и услышанного. К несомненной взаимной симпатии добавилось обоюдное уважение.
- Нельзя сказать, чтобы боевой дух остался при мне, - зевнув, отметила Ребекка. - Я все еще такая усталая.
- Я прощаюсь с вами.
Он готов был уже уйти, но его остановил последний вопрос.
- Монфор… я хочу сказать, король… как он… с ним все в порядке?
- Да. С ним все в порядке. И он сохранил о вас самые чудесные воспоминания.
- Только не смейтесь надо мной, пожалуйста. Он же не мог запомнить…
- Вы ошибаетесь, - перебил ее Таррант. - Он оценил ваши достоинства давным-давно. А сейчас я и сам вижу, что он оказался совершенно прав. - Таррант поднялся с места, отвесил поклон и подошел к двери. - До свидания, барышня!
- Прощайте, - слабым голосом отозвалась она.
И долгое время после его ухода Ребекка просидела, уставившись на дверь.
"Он сохранил о вас самые чудесные воспоминания".
В эти минуты Ребекка вновь стала маленькой девочкой и окунулась в воспоминания - свои собственные.
Глава 18
Ребекка видела Монфора лишь трижды в жизни, причем первая встреча обернулась для нее одним из самых тяжких испытаний во всей ее молодой жизни.
Принц, которому было тогда всего шестнадцать лет, сопровождал своего отца, короля Ральфа, в поездке по стране. Бальдемар оцепенел от страха, когда ему стало известно, что они намерены посетить Крайнее Поле. Ральф редко путешествовал и уж и вовсе никогда не посещал столь захудалые вотчины, как Крайнее Поле. Барон по такому случаю решил вылезти вон из кожи, чтобы как следует воспользоваться благоприятными возможностями, которые предоставлял ему этот визит; на приготовления к празднеству он потратил все деньги, которых у него и без того не было, он нанял столько артистов и музыкантов, сколько удалось отыскать в отпущенные ему сжатые сроки.
Одним из приглашенных артистов оказался Цадок по прозвищу Колдун, который, к счастью, как раз в это время гастролировал в Крайнем Поле. Его трюки и фокусы слыли и захватывающими, и презабавными одновременно, и Бальдемару грела душу мысль о том, что он сможет предложить своему сюзерену нечто большее, чем заурядный парад музыкантов, жонглеров и сказителей.
Ребекка, которая была тогда задумчивой шестилетней девочкой, с особенным нетерпением ждала предстоящего представления. Мысль о том, что в замке появится человек, владеющий тайнами колдовства, волновала ее куда сильнее, чем прибытие короля и престолонаследника. Это сильно сердило барона, который по такому случаю в который уже раз объяснил малолетней дочери, что такое преданность Короне и вассальный долг аристократии, не забыв упомянуть и о невероятной знатности рода, к которому принадлежат они оба. Под конец он добавил, что хотя актеры и музыканты, конечно же, хороши (в конце концов, они играют важную роль в культурной жизни страны), но воспринимать их следует без преувеличенного восторга. Потому что у всякого должны иметься определенные приоритеты.
Даже в столь нежном возрасте Ребекка понимала, что ей следует вежливо слушать, кивать, поддакивать и говорить именно то, чего от нее ждут. И, тем не менее, в глубине души она оставалась совершенно безразлична к прибытию королевского семейства и интересовала ее исключительно встреча с Цадоком. Но девочке не удалось повидаться с ним до начала торжественного пира, потому что нянюшка, без умолку болтавшая об его королевском величестве, не спускала с нее своих внимательных глаз. Большую часть дня Ребекку, к ее явному неудовольствию, купали и наряжали, готовя к появлению на вечернем пиру.
- Ты увидишь его за ужином, - только и отвечали ей на непрерывные вопросы о Колдуне.
- Но он настоящий колдун?
- Конечно, солнышко, - вполуха слушая девочку, отвечала нянюшка, сосредоточившая все свое внимание на вечернем туалете крошки.
В конце концов, приготовления были завершены, и девочка вслед за Бальдемаром вошла в парадный зал. Барон явно нервничал, он лишь мельком взглянул на вошедшую дочь и тут же занялся какими-то другими делами. И более не обращал на нее никакого внимания до тех пор, пока в зале не появились Ральф с Монфором. Здесь ей было велено предстать перед высокими гостями вместе с отцом; Ребекка, потупившись, сделала, как ее учили, реверанс.
После обмена учтивостями началась трапеза. Слуги разносили бесчисленные перемены блюд, подавая их сперва на главный стол, а потом, обнося гостей, кто был ниже рангом. Ральф с Монфором восседали за столом по правую руку от Бальдемара, тогда как Ребекку посадили слева от него. За тем же столом расселись и благородные господа из королевской свиты. Атмосфера была сугубо официальной; барон прилагал отчаянные усилия к тому, чтобы все происходило согласно церемониалу, так как король Ральф вполне недвусмысленно дал понять, что прибыл сюда исключительно из соображений, связанных с его августейшими обязанностями. Монфор держался с большой непринужденностью, безуспешно пытаясь завести застольный разговор. Ребекка решила, что этот молодой человек ей нравится, а вот его отец - ужасный зануда. Она еще подумала, все ли короли бывают такими, о любом случае, она не обращала на них обоих особенного внимания, так как с нетерпением дожидалась появления Цадока. В других обстоятельствах ее увлекли бы и выступления других артистов, сменявших этим вечером один другого, но сейчас она была слишком взволнована предвкушением настоящего волшебства. Выступление каждого из актеров увенчивалось сдержанными аплодисментами, потому что именно так хлопал король, а остальные гости следовали его примеру. Ральф мало ел, мало говорил и презрительно кривился, если какой-нибудь из артистических номеров вдруг оказывался ниже всякой критики. Бальдемар, подражая сюзерену и стараясь уловить его желания, прогонял то одного, то другого артиста или музыканта еще до того, как тот успевал исполнить свой номер. И каждый раз Бальдемар надеялся на то, что уже следующий выход актеров будет удостоен августейшими хлопками.