- Она попросила меня надеть его, - сказал Киран. - Ты не знаешь, почему?
- Она не делится со мной своими тайнами. Похоже, она доверяет их лишь людям. Но тогда… - тень шевельнулась, словно взмахнув рукой, - тогда ты мог бы пригласить меня к себе.
- Когда-нибудь, - ответил он, ощутив холодный ветер, который веял из третьего, жуткого Элда. - Но не сейчас. Я хотел спросить тебя - что мне делать. Уверен, ты дашь мне какой-нибудь совет, моя госпожа.
- О нет, я не твоя госпожа. Я госпожа лишь тех, кого ты любишь.
- Сжалься. Разве мы не были соратниками и разве не союзники мы до сих пор? Ты ненавидела меня за то, что я тебя однажды обманул. Но прошу тебя. Я знаю, к кому еще обратиться, и я не горд. Мой люд - мои друзья, моя семья - они нужны мне. Я сделаю все, что ты попросишь. Но только не подходи к Кер Веллу.
Она долго молчала.
- Ты, кажется, считаешь, что я добра.
- Возможно. Иногда.
- Дай мне свою руку. Осмелишься ли?
И из тьмы к нему протянулось подобие руки. Все в нем восстало против этого, но он, не думая и не обращая внимания на холод, прикоснулся к пальцам столь черным, словно они были отрезаны от мира, и от этого прикосновения рука его занемела, хоть и не совсем. Пальцы ее скользнули до его локтя, словно рука его была обнаженной, и боль метнулась по его телу туда, где была старая незалеченная рана. Псы ее своры нанесли ее давным-давно. Он почувствовал, как они оторвали от него кусок плоти, и, верно, пожрали его. И эта его часть уже навсегда принадлежала Смерти.
Рука Смерти поползла дальше, и плащ объял его. Очень нежно госпожа Смерть обняла его, и он ответил ей объятием, словно она была ему сестрой, и руки его обхватили жгучее как лед тело. Может, она хотела посмеяться над ним, но на него снизошел покой, покинувший его, лишь когда Смерть отстранилась и отдала его снова в жертву ветру.
- Ты отважен, - промолвила Смерть, и голос ее был мягок и задумчив. - Редко кто отваживается на такое, даже из смельчаков. А все из гордыни, не так ли? А если я попрошу отдать твою гордость, чтобы спасти Кер Велл?
Киран неловко опустился на колени - сначала подогнув одно, потом другое - он забыл, как это делается, уже десять лет лишенный права лицезреть короля. Он почувствовал, как краска стыда залила его, и поднял голову.
- И ее тоже, - промолвил он.
Но Смерть уже ушла, оставив лишь круговерть в тумане.
- Госпожа, - позвал он, поднимаясь на ноги. Он был готов к ее насмешкам, к тому, что его надежды будут жестоко обмануты. - Госпожа Смерть!
В третий раз он не осмелился ее окликнуть и проснулся в объятиях Бранвин во тьме собственной комнаты.
Дети поздно спустились утром, но вид у них был невыспавшийся и изможденный. Они бесшумно вбежали в зал, и за ними поспешила Мурна. Светлые волосы Мев развевались, и лица обоих раскраснелись от усердного мытья, но все равно проступала бледность, и глаза их были огромными и тревожными, совсем не похожими на те, что были у его детей.
И Бранвин, оставив завтрак, поднялась, чтобы приласкать их, и хотела сама заплести волосы Мев, но та увернулась от ее рук, дети подбежали к Кирану, нежно касаясь его руками, словно опасаясь причинить ему боль. "Рассмейтесь, - мысленно просил он их. - Или хотя бы улыбнитесь мне, и больше не смотрите так". Но они не вняли. За один лишь день они научились страху и сомнениям и узнали, что их родители не всесильны и не смогут их спасти, более того, они поняли, что те беспомощны. И все это отражалось в их взглядах, в прикосновениях их рук.
Но он взял маленькие ручки Мев в свои огромные ладони и поцеловал их, и улыбнулся ей, пытаясь вернуть ей уверенность, если не невинность. Он опустил руки на плечи Келли и почувствовал, как нежны его кости, как хрупки они для любого груза.
- Вы что, решили, что я исчезну вместе с луной? - промолвил он, целясь в самую середину их страхов. - В том, что случилось, нет ничего реального, и в то же время именно это и реально… Понятно ли вам? Есть люди и существует Элд - и они реальны, когда не смешиваются вместе; но когда сны приходят в трапезную и садятся за стол и оставляют дары в ваших руках, это запутывает вас. Ваша мать понимает это. Возможно, Барк понимает, а, может, и нет. А ты, Мурна? Нет. Не до конца. Надо проснуться от снов. Разве что этот прошел не бесследно. Ваши подарки при вас?
- Наверху, - ответил Келли. Но Мев, у которой были карманы, достала свой, осторожно разгибая пальцы, словно в ладони у нее был мотылек. На ее дрожащей ладони лист сиял серебром, не померкнув ни в чем.
- И так всегда вы должны поступать, как она велела, держа их постоянно при себе, - промолвил он.
- Они странные.
- Как и мой, - он достал камень и прикрыл его ладонью, не давая Мев прикоснуться - неторопливое, отчаянное движение, от которого забилось его сердце, но он нежно улыбнулся своей дочери. - К таким вещам нельзя прикасаться другим. Их надо хранить в тайне и неприкосновенности. Вам что-нибудь снилось этой ночью?
- Лес, - помолчав, ответил Келли.
- В нем было хорошо?
- В моем, по-моему, да, - сказала Мев.
- Вот и хорошо, - он поцеловал ее в лоб и прикрыл ей ладонь, на которой покоился лист. Неприятная мысль пришла ему в голову, и он заглянул девочке в глаза. - И когда вы блуждаете в своих снах, держите его при себе. Никогда не оставляйте его. И имя, произнесенное трижды, вызовет вам любое существо. Но будьте осторожны с тем, кого призываете, подумайте - сумеете ли вы отослать его обратно. Слышите меня? Понимаете? Вы должны суметь отослать его прочь.
И к его огорчению они посмотрели на него вполне понимающими глазами. Его слова каким-то образом согласовывались с тем, что они уже знали, и они соглашались с молчаливым пониманием.
- Мое имя вы можете призывать всегда, - промолвил он. - И я приду. Я тут же явлюсь. Обещаю. Идите завтракать. Сегодня вы можете сесть с нами за стол, хотите?
Они, конечно, хотели. И глаза их слегка заискрились. И, кинувшись к своим местам, они снова напомнили ему прежних детей. Киран посмотрел мимо них на Бранвин, моля о прощении за все то, что отныне их разделяло; но та с материнской заботой занялась волосами Мев и поправила воротник Келли, и отдала распоряжения Мурне - куда детям можно ходить, и как за ними нужно следить.
- Мама, - пристыженно и недовольно заметил Келли.
- А что вы хотите? - спросил Киран. - По-моему, за вчерашний день для двух юнцов вы ушли достаточно далеко и немало повидали. Давайте немного отдохнем сегодня, ваша мать заслужила отдых, разве нет? А в следующий раз, когда я поеду по западной дороге, вы сможете проделать со мной часть пути. И Ризи будет сопровождать вас.
- Когда? - вертясь на месте, спросила Мев, и глаза у нее сиоца стали восторженно детскими.
- Через день или вскоре. Только если ничем не огорчите свою мать.
- Мев - моя дочь, - пробормотала Бранвин, - а не твой сын, чтобы выезжать с вооруженными всадниками.
Это было больно. Лицо у Мев стало тусклым и обиженным. Это была такая рана, которую могли нанести лишь близкие или друзья, так сильно ощутил ее Киран по камню. Но Бранвин ничего не замечала, а если и замечала, то облеклась, как в плащ, в свой здравый смысл и принялась разливать сидр - золотистая жидкость, благоухающая яблоками, брызгаясь, лилась в серебряные чаши. И Бранвин всецело была поглощена лишь этим. В таких изысканных мелочах сказывалась ее обида.
- Я обещал, - непререкаемо сказал Киран.
Бранвин пожала плечами, нанося и ему обиду, но это он еще мог допустить. Он и его дети - они заслужили эти обиды, будучи тем, кем они были. Он ничем не ответил ей, но не погрешил против себя. Как и Мев, будучи послушной дочерью. И тут он понял, что должен защищать их как отец, ибо они произошли от него и всего лишь при noсредстве Бранвин. Он вспомнил Кер Донн и своих родных, и брата Донкада, разлученного с ним, и своего отца, умершего в его отсутствие. Только такое место как Кер Велл помогло принять его как своего, ибо само было близко к Элду и привыкло к нему за долгие века; только в Кер Велле могли улыбками встречать двух подобных детей, предоставляя им стены для укрытия и валуны для лазанья и игр. Он не мог выдать дочь свою замуж, отправив в чужой замок, чтобы завяло и засохло все, что в ней было… если даже найдется жених ей - дочери Кирана Калана. И ни король, ни другой господин никогда не выберет его сына в союзники. Обычные, свойственные всем, надежды трещали и рушились перед ним. Он протянул руку через стол и положил ее рядом с ладошкой Мев.
Бранвин сделала вид, что не замечает этого - ей было не до того. Но он любил ее и знал, что любим. Когда ей было больно, она била наотмашь и считала себя правой. Когда мир угрожал одному из них, в Бранвин просыпалось железо. Он знал и это, хотя об этом не догадывалась сама Бранвин; но сейчас все было иначе. Сейчас все зависело от нее, или его унесет приливом. Ведь в темноте с ним оставалась она, когда никто не знал, как к нему подступиться.
- Ешь свой завтрак, - промолвила Бранвин.