- Я чувствую, Джон, что вы… именно вы способны помочь мне обнаружить кнопку.
Я спокойно взглянул в его глаза.
- Кнопку - нет. Исключено, Боби…
- Значит, сами эти штуки?
- Не знаю, - сказал я.
Боби подвел меня к окну, отодвинул пеструю штору.
- Взгляните сюда, Джон. Видите эту штуковину?
Внизу напротив нашего небоскреба высилась, как небольшой рыцарский замок, старая водонапорная башня - единственное здание, уцелевшее после знаменитого пожара 1871 года.
- Рекламная знаменитость, - узнал я. - Водокачка.
- Я ее помню с детства, - продолжал задумчиво шеф. - Она казалась мне замечательней любого небоскреба. Здесь работала моя мать, и я знаю каждый уголок внутри. Когда я воевал во Вьетнаме, бессмысленно сбрасывал бомбы на джунгли, мечтал только о том, чтобы выжить, вернуться, потрогать ладонью старый камень водокачки…
Я смотрел на него с удивлением.
- Да, Джон, это было, - подтвердил он кивком. - Когда-нибудь расскажу подробнее… Я был ранен, вернулся, поступил в полицию. Не представляете, Бари, какой я был тогда. Пропорционально сложен, крепкой кости, в меру мяса - я сразу стал рядовым с популярной фамилией… И вот - все бессмысленно…
- Почему? - спросил я.
- Я не хочу, чтоб ее разрушили, - просто сказал Боби. - Чикаго без этой старушки не Чикаго.
Он отвернулся к окну.
- Я подумаю о вашей просьбе, - тихо проговорил я. И Боби сразу понял меня, на цыпочках удалился в угол, затих, словно испарился.
Я думал про своего единственного друга Аллена.
В школе его звали Вилли. Вилли Копфманн. Но он-то любил, чтобы его называли Алленом. Кажется, так звали его деда по материнской линии, который в детстве, как и мой дед Жолио, столкнулся лицом к лицу со смертью в лагерях третьего рейха. Мы с Алленом дружили по-настоящему: делились секретами и никогда не выдавали друг друга.
Тихий, застенчивый Аллен оправдывал свою фамилию: он был настоящим головою-человеком. Прежде всего - человеком! Вилли Копфманн стал знаменитым физиком и остался прежним Алленом. Он приезжал к нам с Марией в гости, когда мы были молодые, не разъехались еще в разные концы света, разделял наши хлопоты, играл с Эдди и непрерывно шутил. Кажется, не было более коммуникабельного человека. Но я-то знал, что Аллен всегда одинок, замкнут. Временами мне казалось, что он влюблен в Марию.
Когда он уехал в Америку, где ему были предложены любые условия для творчества, Вилли Копфманн исчез из всех справочников, появился физик Аллен. Через несколько лет исчез и профессор Аллен.
Всего несколько человек в мире знали, что Аллен существует, что он продолжает свои исследования. Из этих нескольких один я был уверен, что мой друг осуществил мечту своей жизни - обрел одиночество.
Он жил над Землей, облетая ее каждые полтора часа. На новейшей американской космической станции "Феникс", которая была самой комфортабельной станцией для труда и отдыха. Техническая часть была отработана великолепно: в жилом отсеке станции путем вращения сфер создана нормальная тяжесть (я даже подозревал, что там, среди современной мебели, стояли в кадках карликовые пальмы, которые Аллена всегда успокаивали), а в спутниковых отсеках царила обычная невесомость, где Аллен мог заниматься своими давними увлечениями - выращивать редкой красоты и большой стоимости кристаллы, варить незнакомые для Земли сплавы металлов, искать победителей непобежденных на планете болезней, исследуя под микроскопом на молекулярном уровне свою кровь.
И все же Аллен скучал. Получив через одного из его коллег секретную записку с указанием радиоволны, я тотчас вышел на связь со станцией "Феникс". Нередко у Аллена или у меня являлась острая потребность в общении, и я болтал с ним о разных земных и космических мелочах, не вдаваясь, разумеется, в подробности того дела, которое осуществляла самая секретная космическая лаборатория США.
У меня всегда была с собой карманная рация для вызова Аллена. При включении она неизменно давала сигнал, когда Аллен пролетал в космосе над тем местом земного шара, где я находился. Сигнал прозвучал совсем недавно, и ждать облета "Фениксом" Земли было нецелесообразно.
- Боби, - негромко позвал я, и он тотчас материализовался из угла. - Кажется, я постараюсь помочь вам. За результаты не ручаюсь… Вы ничего не слышали и ничего не знаете…
В ответ на эту шаблонную фразу шеф полиции так энергично стал трясти головой, что я понял: не выдаст.
- Мне нужен мощный передатчик.
- Он к вашим услугам! - сразу же отозвался Боби. - Можно распорядиться?
- При одном условии: о моих действиях никто не должен знать… Это очень серьезно, Боби!
- Я сам буду вас сопровождать.
Через четверть часа мы были на городской радиостанции. Я заказал нужную волну и остался один в студии. Боби дежурил по ту сторону толстой двери.
- Вы отчаянный парень, - сказал он перед этим. - Будьте осторожны. Они, - он подчеркнул это слово, - записывают все радиопереговоры.
- Знаю. Пока они поймут, что к чему, мы спасем город.
Довольно долго вызывал я Аллена. "Феникс" был вне зоны слышимости. Наконец раздался знакомый глуховатый голос.
- Шестой слушает.
- Вилли, это я, - сказал я, дрогнув от радости, словно друг вошел сейчас в комнату. - Привет!
- Привет, Жолио! - Он называл меня в целях конспирации именем деда. - Как поживаешь?
- Как на горячей сковороде…
Я торопливо объяснил Аллену ситуацию, спросил:
- Скажи, ты сможешь засечь плутоний? Их три или четыре штуки, очень компактных. Где бомбы, никто не знает…
- Когда намечен первый взрыв? - спросил Аллен. Я взглянул на часы: 19.10.
- Через тридцать три часа пятьдесят минут.
В наушниках потрескивал космос. Аллен молчал. Я знал, что друг оценивает обстановку, считает, пока его станция с огромной скоростью мчит вокруг шарика.
- У меня здесь есть один аппарат, - сказал после затянувшейся паузы Аллен. - Вскоре я буду над Чикаго, сделаю снимки… Надо будет с ними основательно поработать. Словом, Жолио, я тебя вызову через десять - двенадцать часов. Ты откуда говоришь? Слышимость такая, словно ты в соседнем отсеке.
Я пояснил, как вышел на связь.
- Хорошо… Ты получишь снимки, но поступай по обстановке. Для связи достаточно твоей рации…
- Все понял, Вилли!
- Как там Мария и Эдди?
- Мария, как обычно, путешествует. Эдди на съемках в Голливуде.
- Поклон им от меня.
- И тебе от них!
- Береги себя, Жолио.
- И ты, Вилли!
- Ну, я-то далеко от вашей суеты. Привет тебе!
- Привет!
Выхожу из студии. Боби вопросительно смотрит на меня. Я молча киваю. Боби подмигивает в ответ.
В номере ждали телеграммы из "Всемирных новостей". Сэр Крис вежливо напомнил о необходимости срочного получения материала. Я понимал, что фирма нервничает: в Чикаго ринулись журналисты со всего света, а ее специальный корреспондент за два дня не прислал ни метра записи. Я ответил коротким посланием: пока не имею самого важного эпизода репортажа. Подпись. И точка…
Что они подумают? Возможно, решат, что я сошел с ума и хочу взорваться вместе с Большим Джоном… Во всяком случае, Боби может оказаться прав: фирма предположит, что я затеял какую-то авантюру, и задумается о гонораре…
Неожиданно сработала космическая рация, меня вызывал Аллен.
- Жолио, есть вопрос!
- Что случилось, Вилли?
- Над Чикаго летает какая-то установка. Насколько я понимаю, она занята поиском, наверное - того же самого… Надо ли мне вмешиваться?..
- Подожди, Вилли, я уточню… Связался по телефону с Боби.
- Могу поговорить? Срочное дело.
- Да, Джон. - Он чуть поколебался. Я повторил вопрос Аллена.
- Эти военные, - угрюмо признался шеф. - Честно, я на них не надеюсь… Загляну к вам, старина?..
- Чуть позже.
Аллен с минуту оценивал мою информацию.
- Понятно, другое ведомство, - сказал он наконец. - И все же, Жолио, не мешает получить их данные. Для сравнения… Понимаешь меня?
- Понимаю, - сказал я, пока ничего не понимая.
- Если удастся, передай сведения в банк информации. Все объекты, которые будут замечены с их высоты… Вот мой кодовый номер. - Аллен продиктовал числа. - Я вызову, как договорились…
Боби, появившись у меня, разложил на столе план Чикаго.
- Извините, Бари, я сам недавно узнал об этой затее. Они работают очень медленно. - Он показал узкую заштрихованную полоску, перечеркивающую город.
Большая летающая платформа-автомат бороздила воздушное пространство над городом - полоса за полосой. На ее борту, вероятно, был установлен ускоритель, который прощупывал внутренности Чикаго пучками отраженных лучей.
Я не физик, но отчетливо понимал, что искать уран и плутоний можно с помощью физического прибора. Иначе зачем летает над крышами такая штуковина! А раз летает, значит, где-то у компьютеров и экранов сидят и работают специалисты.
Шеф полиции согласился с моей версией и объяснил, почему он не надеется на успех этой операции.
Платформа, по сведениям Боби, сравнительно тихоходна, а широта облучаемой полосы узка: двести - триста метров. Простой расчет показывает, что исследовать все пространство в оставшиеся часы она не успеет.
- Мне нужны данные! - сказал я Боби.
Он словно не слышал. Тихонько насвистывал, рассматривая план Чикаго.
- Мне нужны данные, чтоб отсечь известные и бесспорные объекты с ядерной энергией.
- Не так-то просто добыть их, - буркнул Боби.
- Это в ваших интересах. - Я пожал плечами.
- Поднимемся на крышу, - : предложил шеф. Наверху моросил дождь.