Сначала Нельсон кормил Смита из ложки, потом попросил марсианина держать ложку самостоятельно. Это было нелегко, но Смит ликовал: он впервые обходился в этом мире без помощи. Опустошив тарелку, он решил узнать, кто его облагодетельствовал, позволив себя съесть.
- Кто это был? - спросил Смит.
- Не кто, а что. Синтетическая пищевая масса. Это тебе что-нибудь говорит? Доел? Вылезай-ка из кровати!
- Простите? - Смит знал, что это слово используется, когда необходимо возобновить почему-либо прерванное общение.
- Я говорю, вставай. Пройдись. Сил у тебя, конечно, немного, но если будешь валяться в постели, их не прибавится. - Нельсон открыл кран, выпуская воду из баллона.
Смит отогнал тревогу: Нельсон никогда не делал ему ничего плохого.
Вода, поддерживавшая тело Смита, вылилась, и он оказался на дне кровати среди складок непромокаемой ткани.
- Доктор Фрейм, возьмите больного под руки, - распорядился Нельсон.
Поддерживаемый с обеих сторон под руки и подбадриваемый Нельсоном, Смит кое-как перелез через борт кровати.
- Спокойно! Выпрямись! - командовал Нельсон. - Не бойся, я поддержу.
Смит сделал усилие и выпрямился. У него была хорошо развитая грудная клетка и слабая мускулатура. Еще на "Чемпионе" его постригли и побрили. Доктор Фрейм поразился: мягкий детский рот и глаза умудренного годами старика.
Смит постоял и на подгибающихся ногах шагнул вперед. Сделав три шага, он по-детски радостно улыбнулся.
- Умница! - похвалил Нельсон.
Смит сделал еще шаг и ушел в себя. Врачи едва успели подхватить его.
- Черт! - выдохнул Нельсон. - Ушел. Давайте-ка положим его в кровать. Погодите, сначала наберем туда воду.
Когда баллон наполнился, врачи осторожно положили поверх него пациента, застывшего в позе зародыша.
- Подложите ему под затылок валик, - сказал Нельсон. - Если что-нибудь случится. Позовите меня. Когда придет в себя, позанимаемся еще. Через три месяца он у нас будет прыгать по деревьям не хуже обезьяны. Все идет как надо.
- Конечно, доктор, - ответил Фрейм без энтузиазма.
- И еще: когда больной придет в себя, покажите ему, как пользоваться ванной. Возьмите себе в помощь сиделку и следите, чтобы больной не падал.
- Да, сэр, но как объяснить…
- Объяснять ничего не нужно. Он все равно не поймет. Именно покажите.
Обедал Смит без посторонней помощи. Санитар, забирая поднос, наклонился к нему и шепнул:
- Слушай, у меня к тебе дело есть.
- Прошу прощения?
- Получим кучу денег.
- Денег? Что такое деньги.
- Брось философствовать. Деньги всем нужны. Мне некогда тебя уговаривать: смываться пора. Я из "Пирлесс Фичерс". Тебе заплатят шестьдесят тысяч буквально ни за что. На нас работают лучшие писатели, они будут задавать вопросы, а ты будешь отвечать. На, подпиши.
Смит взял из рук санитара лист бумаги и уставился в него, держа вверх ногами.
- Боже! Да ты читать не умеешь! - воскликнул санитар.
- Нет, - ответил Смит; ему было известно слово "читать".
- Ну, ладно, я прочитаю, ты поставишь отпечаток пальца, а я засвидетельствую. Слушай: "Я, нижеподписавшийся, Валентайн Майкл Смит, известный как Человек с Марса, передаю компании "Пирлесс Фичерс Лимитед" все права на мой (основанный на фактах моей биографии) рассказ "В плену у марсиан" в обмен на…"
- Санитар!
В дверях стоял доктор Фрейм. Санитар сунул бумагу за пазуху.
- Иду, сэр. Я пришел за подносом.
- Что вы читали?
- Ничего, сэр.
- С этим больным нельзя разговаривать. Я запомню вас.
Санитар и врач вышли, дверь за ними закрылась. Смит долго лежал без движения, пытаясь осмыслить случившееся, вникнуть в него, но, как ни старался, ничего не мог понять.
Глава 4
Джиллиан Бордмэн пользовалась репутацией хорошей медицинской сестры, и у нее было хобби - мужчины. В тот день она была старшей по этажу, где лежал Смит. Когда Джиллиан услышала, что больной из палаты К-12 ни разу в жизни не видел женщин, она не поверила своим ушам и решила нанести странному больному визит.
Джиллиан знала, что женщинам нельзя посещать этого больного, однако она не относила себя к разряду посетителей, и потому важно прошествовала мимо охраны (у солдат была странная привычка буквально понимать приказы) в соседнюю с палатой Смита комнату.
Доктор Тадеус обернулся на скрип двери.
- Здравствуй, солнышко! Какими судьбами?
- Я исполняю служебные обязанности. Как поживает ваш пациент?
- Не беспокойся, рыбка, присмотр за этим больным не входит в твои обязанности. Можешь проверить по журналу.
- Знаю, но мне хочется на него взглянуть.
- Это запрещено.
- Ну, Тад, не будь таким правильным!
- Если я тебя к нему впущу, - Тадеус внимательно изучал свои ногти, - то закончу свою карьеру в Антарктике. Страшно подумать, что произойдет, если доктор Нельсон застанет тебя здесь.
- Он должен сюда прийти?
- Нет, если я его не позову. Он отсыпается после полета.
- Откуда же такое рвение?
- Я все сказал, сестра!
- Слушаюсь, доктор… Трусишка!
- Джилл!
- Тюфяк!
Тадеус вздохнул.
- Слушай, мы встречаемся в субботу?
- Сегодня среда? Конечно. Разве женщина может сердиться так долго?
Джиллиан вернулась на свой пост и отыскала ключ от комнаты, примыкающей к палате К-12 с другой стороны. В этой комнате дежурили сиделки, обслуживающие высокопоставленных больных. Не в ее характере было сдаваться.
Джиллиан беспрепятственно вошла в эту комнату: солдаты не знали, что оттуда можно попасть во вверенную им палату. Перед заветной дверью Джиллиан задержалась, испытывая чувство, подобное тому, какое бывало у нее, когда она студенткой убегала с лекций. Джилл отперла дверь и заглянула в палату.
Больной лежал в постели. Когда Джилл вошла, он повернул в ее сторону голову. В первый момент у сестры возникло впечатление, что его уже бесполезно лечить. На лице больного не было никакого выражения, как у обреченного на смерть. Потом Джилл заметила в его глазах живой интерес. Может быть, у него парализовано лицо?
По профессиональной привычке она спросила:
- Ну, как мы себя сегодня чувствуем? Лучше?
Смит перевел вопрос на свой язык. Его смутило, что человек включил в вопрос и себя. Смит решил, что это свидетельствует о расположении и желании сблизиться. Вторую часть вопроса Человек с Марса часто слышал от Нельсона и с готовностью ответил на нее:
- Лучше.
- Вот и хорошо, - обычный больной, если не считать лица без выражения. Если он и не видел женщин, то хорошо это скрывает. - Вам что-нибудь нужно?
Джилл заметила, что на тумбочке отсутствует предписанный больничными правилами стакан.
- Принести вам воды? - спросила она.
Смит сразу заметил, что этот человек не такой, как другие. Марсианин сравнил его с тем, что видел на картинке у Нельсона, еще на "Чемпионе", когда Нельсон пытался объяснить конфигурацию той части человеческого рода, которая называется "женщины". Новый человек был женщиной.
Смит ощущал одновременно и радость, и разочарование. Он подавил оба чувства, чтобы процесс познания нового явления не отразился на датчиках Тадеуса. Когда же Смит перевел последний вопрос, его охватило такое волнение, что он едва не выпустил сердце из-под контроля. Он вовремя опомнился и выругал себя за недисциплинированность. Потом проверил перевод. Нет, он не ошибся: женщина предлагала ему воду, она хотела сблизиться.
С трудом подбирая слова для приличествующего случаю ответа, он произнес:
- Благодарю за воду. Пусть она у вас всегда будет в изобилии.
Сестра Бордмэн опешила.
- О, как мило! - сказала она, придя в себя.
Она отыскала стакан, наполнила его водой и подала больному.
- Сначала пейте вы, - сказал больной.
"Он думает, я решила его отравить", - сказала себе сестра, но просьба звучала очень настойчиво, и она подчинилась. Она отпила из стакана, больной тоже сделал глоток и откинулся на подушку с таким видом, будто совершил что-то очень важное.
Джилл решила, что никакого приключения здесь не получится, и стала прощаться.
- Ну что ж, если вам больше ничего не нужно, я пойду.
- Нет! - крикнул больной, когда Джилл взялась за ручку двери.
- Что такое?
- Не уходи!
- Но… мне пора бежать, - она опять подошла к нему. - Вам что-нибудь нужно?
Он смерил ее взглядом.
- Ты женщина?
Джилл обиделась. Она хотела сказать что-нибудь резкое, но, увидев серьезное лицо и тревожные глаза Смита, передумала. Она почувствовала, что та невероятная вещь, которую она о нем слышала, - правда; он действительно не знает, что такое женщина.
- Да, я женщина, - ответила Джилл.
Смит не сводил с нее глаз, и Джилл начала смущаться. Она ожидала, что на нее будут смотреть глаза самца, а попала словно под объектив микроскопа.
- Ну? Я похожа на женщину, не так ли?
- Я не знаю, - запинаясь, ответил Смит, - как должна выглядеть женщина. Что делает тебя женщиной?
- О, Господи! - такого странного разговора с мужчиной Джилл не приходилось вести, пожалуй, со дня конфирмации. - Может быть, мне раздеться и показать.
Смит молчал, анализируя услышанное. Первую фразу он не понял. Наверное, это одна из формальных фраз, которые люди так любят говорить… но она произнесена с силой; возможно, это последнее сообщение перед уходом. Видимо, он вел себя с женщиной неправильно и она сейчас дематериализуется.