Обычная "гуннская" коняшка была существом флегматичным, скверным норовом не отличалась, кусалась или лягалась крайне редко, а уж чтобы заставить её визжать от ярости, надо приложить безмерные усилия. Однако сейчас лошадей что-то всерьёз растревожило - стенают, всхрапывают, бьют копытами.
И ещё: собак не слышно. Окажись в крепости кто чужой, псы подняли бы лай на всю округу, а тут - молчок. Собаки у франков свирепые, могут один на один с волками сражаться. В Суасонском королевстве распространены и галльские волкодавы, и потомки мордатых итальянских молоссов, боевых псов имперских легионов, охранявших границу по лимесу от Кастра Регина до Агрипповой колонии. Серьёзные зверюги, не дадут в обиду ни себя, ни хозяев.
- Есть тут кто? - подал голос Северин, вглядываясь в темноту. - Эй?!
На призыв никто не откликнулся, давешний бородач, похоже, ушёл. Негромко выругавшись, картулярий направился в сторону дома Гунтрамна, стоявшего отдельно, возле южной стены. На пятом шагу Северин вдруг оскользнулся, не удержал равновесие и ухнул в снег.
Повезло несказанно. Северин ощутил движение, и спустя один миг над его головой промелькнула чёрная тень - огромная тварь, остро пахнущая мокрой шерстью, сбила бы картулярия с ног и моментально подмяла под себя как… как…
Сикамбр, с которым племянник епископа только что разговаривал, валялся рядом, между сугробами. Кровь не успела застыть, на ней Северин и заскользил - крови же было много. Снег в капельках, на тропке здоровенная, ещё дымящаяся чёрная лужа. Горло разорвано.
Картулярий на четвереньках отполз к дому, левой рукой вцепился в холодные брёвна, помог себе встать, а правой ухватился за рукоять кинжала, который никак не хотел вылезать из ножен. Конечно, надо дёрнуть за тонкий ремешок, удерживающий лезвие - по законам сикамбров, в бурге оружие следует носить именно так, показывая мирные намерения.
- Пресвятая Дева, убереги, - выдохнул Северин. - Что это такое?
Очень хотелось заорать в голос, но сил не хватило.
Оно стояло неподалёку, в десятке шагов, под лучами убывающей луны. Силуэт похож на пёсий или волчий, однако картулярий точно знал - страшилище не является ни волком, ни собакой.
Тварь была здоровенной, с телка, и непроглядно-чёрной, будто оживший сгусток первородной тьмы. Лишь мерцали холодным синевато-белым огнём пятна неживых глаз.
Призрак, морок? Не может быть, призраки не оставляют следов на снегу и не воняют псиной! У бестелесных тварей не валит пар из пасти! Оно живое. Или наполовину живое…
Ubilsaiwala - злой дух арденнских лесов.
Онемевшими пальцами Северин полез в пояс, добыл серебряную монетку с лупоглазым изображением константинопольского цезаря Феодосия II и не раздумывая запустил ею в зверя - ещё в дохристианские времена серебро почиталось действенным средством против любой нечисти. Попал.
Чёрный монстр не тронулся с места, только обнюхал лапу, которой коснулась монета, а затем и сам кругляш, упавший на тропинку. Между прочим, кроме Феодосия Флавия на сестерции отчеканен христианский крест, должно было подействовать! На Pater Noster, прочитанный дрожащим голосом, тварь вовсе не отреагировала, просто стояла напротив, будто издеваясь. Смотрела с явным интересом - что ещё нового человек придумает?
Есть такое готское слово - riqis, тьма, означающее вовсе не отсутствие света, а некое иное, скверное и недоброе состояние духа и материи. Дурачка или просто неумного человека варвары с усмешкой назовут dwals, "дурак", но для сумасшедших они используют иное обозначение - riqizeins, "объятый тьмой". Недаром Ремигий утверждал, будто франки чувствуют мир гораздо глубже и тоньше римлян, для них "тьма" не является чем-то абстрактным, она живая, одушевлённая. Такая, как чудище, забравшееся среди ночи в крепость дукса Гунтрамна.
- Уходи, - едва слышно прошептал Северин, обращаясь к ubilsaiwala. - Ты не принадлежишь нашему миру, возвращайся… возвращайся к себе, в трясины.
Зверь не послушался. Наоборот, он издал низкий звук, похожий на бульканье кипящего котла, и к нему мигом присоединились ещё два монстра - один вынырнул из-за конюшни, второй примчался со стороны крепостных ворот.
Северин понял, что на этом его служба в Реймсском диоцезе бесславно закончена. Сожрут и не подавятся.
Нападать ubilsaiwalas не спешили, топтались на месте, хотя могли расправиться с человеком в один прыжок - сбить с ног, завалить, пустить в ход громадные клыки… Нет ничего проще, добыча загнана в угол - позади и справа стены дома и сарая, вперёд и левее не пройдёшь, дорога перекрыта.
Взгляд скользнул вниз, на кинжал, зажатый в руке, - почудилось, будто искорка пробежала. Грубо процарапанные на гладком лезвии руны словно бы отражали неведомо откуда взявшийся золотой солнечный лучик; моргнёт и снова погаснет.
В магии рун (и германском руническом алфавите вообще) Северин не разбирался, полагая, что языческие суеверия недостойны его просвещённого внимания. Варвары рисуют руны на щитах, амулетах, иногда (перед битвой) и на собственных физиономиях, украшают ими "волшебные" камни. Никакой практической пользы в германских значках картулярий не видел - значительно удобнее пользоваться латинской письменностью, которую с удивительной быстротой переняли осевшие в Италии готы и лангобарды.
Ввиду удалённости своих владений, сикамбры приобщались к цивилизации с большим трудом, и потому руны здесь встречались повсеместно. Северин, однако, запомнил лишь несколько знаков. Вот этот, похожий на латинскую литеру "Т" с опущенными вниз под углом палочками "перекладины", кажется, "тюр". Или "тейваз"?
Господи, да какая разница! Работает ведь!
Северин очень медленно вытянул нож вперёд - зверюги отступили на шаг. Повёл рукой в сторону, и ubilsaiwalas недовольно заворчали, пока не решаясь на более активные действия.
Путь к бегству был один, налево, вдоль дома. Затем придётся пробежать едва ли не через весь бург, чтобы добраться до дома Гунтрамна, где находятся король и Ремигий. Никакой лесной призрак к этим двоим и близко не подойдёт!
Легко сказать, но трудно сделать. Мысли Северина текли с быстротой горного потока - так, так, если звери свободно разгуливают по бургу, значит выставленные на стражу воины оказались перебиты и не успели поднять тревогу. Чёрные бестии невероятно быстры, передвигаются бесшумно…
Их отпугивает нож, скорее всего ubilsaiwalas будут держаться на расстоянии. Может, стоит закричать? Нет уж, кто знает, сколько людей они смогут убить?.. Успокоился, глубокий вдох, пошли… Только медленно…
Страшилища разделились, не иначе, решили начать правильную охоту - двое исчезли за конюшней. Остался только самый первый волк, продолжавший неотступно следить за Северином. Близко он не подходил - шажок-другой, потом снова…
- Чтоб ты сдох, скотина. - Картулярий пытался держаться, но колени постыдно дрожали. Вдобавок приходилось непрерывно оглядываться - твари могли обойти со спины.
Руны на клинке уже не мерцали, а горели ровным золотым светом. Рукоять ножа стала тёплой, почти горячей. Северин не задумывался, было ли это чудо, волшебство или нечто иное - не до того, ноги бы унести!
Заставить себя оторваться от стены картулярий сумел лишь пятикратно прочитав Pater. Теперь остаётся пройти вдоль тына в южную сторону.
С крыши дома внезапно упало несколько снежных хлопьев, Северин поднял взгляд, и тут нервы окончательно сдали: два чудовища каким-то образом забрались наверх и изготовились к прыжку, рассчитывая напасть со спины.
Мир полон чудес, причём случаются они гораздо чаще, чем принято думать. Будь севериновский кинжал хоть тысячу раз волшебным, он не сумел бы спасти хозяина от стремительной атаки ubilsaiwalas - Северин запаниковал, пискнул будто мышонок, ринулся к тыну, опять поскользнулся и всей грудью налетел на сколоченную из тонких брёвнышек вертикальную лестницу, ведущую на угловую башенку.
Дыхание сбилось, но тонко взвывший от страха картулярий белкой взлетел по перекладинам, умудрившись при этом отмахнуть ножом в сторону самого быстрого волка и срезать клочок его шкуры.
Никто не сумел бы повторить этот потрясающий трюк. Зубы чудища клацнули в полупальце от загривка Северина, а когти передней лапы пропороли сагум, безрукавку и обе рубахи. Как это случилось - непонятно, но картулярий не получил даже единой царапины, чёрному зверю не хватило одного волоска, чтобы дотянуться до близкой и слабой добычи!
- Что, получили? - икнул Северин, очутившись наверху.
Волки (боже, их уже пятеро! Откуда?!) рыскали у основания башенки. Сюда они не заберутся, слишком высоко даже для таких огромных тварей!
Только Северин попытался сесть на плохо оструганных заиндевевших досках поудобнее, как ладонь угодила в нечто мягкое, холодное и склизкое. По ближайшем рассмотрении противная substantia оказалась…
- О, нет… - Епископальный картулярий едва не потерял сознание. Сикамбра, охранявшего башенку, выпотрошили как поросёнка. Разорвали от шеи до промежности - теперь Северин понимал, что означает страшная варварская угроза, в переводе на латынь звучащая примерно следующим образом: "Отделаю так, что внутренности станут наружностями". Ясно, что сделал это нечеловек!
На молитву сил не осталось. Разум Северина теперь пребывал в полнейшем оцепенении - ужас парализует и лишает воли даже самых сильных, не говоря уже о несмышлёных юнцах. Руку, в которой по-прежнему был зажат кинжал, обжигало, но и это не могло вывести из ступора племянника епископа Ремигия. Северин моргнул, только когда совсем недалеко мелькнули оранжевые огни - из дома Гунтрамна выбежали люди с факелами.