Князь был удивлен, а Эйли довольна, что ей удалось немножко победить его. И приятно, что ее поддержал ученый секретарь.
- Жалко, что подданным Империи нельзя спускаться за Край Земли! - с досадой произнес Сабик. - А у вас сохранились записи об экспедиции Камелопардалиса?
- Я напишу матушке и спрошу, - предложила Эйли - ей почему-то вдруг захотелось помочь Сабику, хоть он был и имперец и даже князь. Но человек он был, кажется, хороший… Вот только одобрит ли это мама…
Сабик посмотрел на нее с признательной улыбкой, глаза его горели.
- А можно? - тихо сказал он. - Эйли, я так тебе буду благодарен! - Сабик взял девушку за руку. - Хочешь… Хочешь, я сделаю тебя самой модной дамой в Столице? Мне достаточно два-три дня в неделю завтракать у тебя - и тогда по утрам в твоей приемной будут собираться полсотни блестящих кавалеров!.. Хочешь?
Эйли, однако, была еще слишком ребенком, чтобы оценить такую любезность.
- Нет уж, спасибо! - недовольно вырвалось у нее. - Хватит и того, что сегодня мне пришлось завтракать на час позже обычного!
Сабик посмотрел на нее, как на сумасшедшую. А потом рассмеялся - звонко, от души. Так, что госпожа Шаула, которая, похоже, задремала над своим вышиванием и слов Эйли не слышала, встрепенулась и, застучав спицами как ни в чем не бывало, на всякий случай посмотрела на Эйли с неодобрением.
- Сестренка, - ласково сказал князь. - Во сколько же ты просыпаешься?
- На рассвете, - пожала плечами Эйли. На ее взгляд, это был глупейший вопрос. - У нас в Таласе ночь наступает раньше, чем на Плато, - объяснила она.
Князь сначала не понял, но потом посмотрел на карту и догадался. Край Земли смотрел на юго-восток, и, как легко можно было догадаться, во второй половине дня Стена бросала на Талас густую тень. Тут поневоле научишься ценить солнышко!
Госпожа Шаула вдруг позволила себе вставить словечко.
- Прошу прощения, ваши высочества, что вмешиваюсь в ваш разговор, - проговорила она, привстав из кресла. - Моя княжна, нет ли у вас ножниц? Свои я, оказывается, забыла.
Эйли подошла к столу и вывалила на столешницу из своей сумочки всякую всячину, которая по безалаберности скопилась там за последние дни. Среди горки совершенно не нужных вещиц она нашла маленькие ножнички и подала их Шауле.
Шаула воспользовалась случаем и тихонько проговорила ей в ухо:
- Княжна, вы ведете себя почти неприлично!
Больше она ничего не успела сказать - Эйли фыркнула и отошла к столу. Вот еще! Опять "неприлично"! Что же у них прилично-то?.. Эйли раздраженно стала собирать вываленное в сумочку.
Ей показалось, она забросала туда все, но Сабик подал ей прозрачное семигранное стеклышко:
- Это тоже твое.
Эйли посмотрела на стекляшку сначала с недоумением, а потом вспомнила:
- А! Безделица. Это я подобрала во дворе.
- Зачем? - удивился князь.
- Ну не бросать же, - рассудительно, с чисто таласарской бережливостью пожала плечами Эйли. - Это было вправлено в рукоять стилета одного господина и выпало. Я подобрала его, чтобы вернуть, но он так поспешно уехал. Я даже, не знаю, кому его теперь и отдавать. Во дворе было темно, я и лица не разглядела…
- Боюсь, тогда ты его и не найдешь, - с улыбкой сказал князь. - Знала бы ты, сколько кавалеров покидают своих дам на рассвете. Я и сам… - Он осекся и глянул на Шаулу. Та или не обратила внимания, или просто сочла невозможным укорить князя.
Эйли подцепила плоское толстое стеклышко, подняла и хотела уложить обратно в сумочку, но оно неожиданно выскользнуло, и не успел Сабик перехватить, как оно упало и разбилось о столешницу. Кристалл расслоился надвое.
- Ой! - вырвалось у нее. - Что же теперь делать. - Эйли посмотрела на Сабика. - Как ты думаешь, это дорогой камень? Это не алмаз?
- Разумеется, нет, - категорично сказал он, разглядывая зажатый в пальцах осколок. - Это всего лишь горный хрусталь. - Посмотри, - он положил осколки рядом, - как странно разделился этот камешек…
Кристалл не раскололся, а расслоился, и перед Эйли лежали два прозрачных семигранника, причем одна часть была увеличивающей линзой, а вторая - уменьшающей.
- Забавно, правда? - сказал Сабик. Он снова поднял одну из линз, посмотрел сквозь нее на Эйли. Какая-то мысль пришла ему в голову, он предложил: - А отдай их мне? Я потом верну.
- Да бери, конечно, - ответила Эйли. - Тем более - это и не мое.
- Будет твое, - сказал Сабик. Он аккуратно завернул линзы в носовой платок и положил в карман.
Эйли, кажется, напрочь забыв о стекляшке, разглядывала гравюры в книге, которую до этого читал он, и Сабик подумал, что для дикарки, которой он полагал ее, девочка слишком хорошо воспитана и образована. По-видимому, там у них, в Таласе, у нее были хорошие учителя. Чему удивляться, ведь она княжеская дочь. Но девочка она, слава Творцу, не испорченная всякими условностями, как те, кто постоянно отирается при дворе. Неужели и она через какое-то время станет такой?.. Ведь все-таки еще девочка, не дама…
- Как тебе нравится в Империи? - спросил он. Эйли подняла глаза. Задумалась.
- Здесь… интересно.
- Чем интересно? - Сабику тоже стало интересно. "Не влюбиться бы", - попробовал осадить он себя.
- Ну… как будто я попала в глубокую старину. - Эйли озорно блеснула глазами. - Во времена королевы Ариги,
Ученый секретарь, занимающийся все время своими делами, как-то несолидно хихикнул, впрочем, тут же сделав вид, что продолжает читать.
-Да?!
Для князя это признание было таким же поразительным, как до этого рассказ о путешествиях Камелопардалиса. Кажется, с точки зрения Эйли, дикарями были как раз они, Властелины Мира, какими себя полагала Империя - и, страшно подумать! - Он, Император (и сам Сабик, Сын Его, хотя и не Наследник), а не рыбоеды-таласары. Как же так?.. А Эйли между тем задумчиво продолжала:
- Мне все вокруг кажется каким-то ненастоящим… Неправильным? - Эйли задумалась, как бы просматривая в голове свою мысль. - Здесь как в сказках, - продолжала она, говоря скорее для себя, чем для Сабика. - Все время ожидаешь, что вдруг увидишь волшебницу, едущую на единороге, или седого мага, летящего на драконе… А на деле… - Она пожала плечами. - На деле все вы какие-то… Правильные, что ли?
Князь ответил. Но почему-то это у него вышло резковато: он и сам не ожидал подобного. Тем более по отношению к даме. Тем более - чего там скрывать! - к даме, которая ему нравится, хоть она и девчонка совсем…
- Ну, единорогов или драконов я не встречал, - сказал Сабик. - А волшебников в Империи хватает. Даже многие аристократы занимаются магией. Если у них есть талант.
- И что - получается? - удивилась Эйли.
- Иногда получается, - заверил ее Сабик. Ну хоть в чем-то он ее уел!
Однако он слишком рано радовался.
Эйли покачала головой. Она уже доросла до того возраста, когда в сказки не верят.
- У нас такими глупостями не занимаются, - рассудительно проговорила она.
Князь расхохотался. Вот оно!
- Я как-нибудь возьму тебя в гости к настоящему волшебнику. Ты что-нибудь слышала об Арканастре?
Эйли вежливо улыбнулась. Арканастр был легендой Таласа. Мама даже рассказывала, что знакома с ним, но сейчас-то Эйли понимала, что мама просто воспитывала ее на примере мудреца, волшебника и просто хорошего человека - Арканастра. Ведь не пугала же, как Букой, Ягой, Теневиком…
Мама…
Она посмотрела на карту.
- Я домой хочу, - сказала она.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
БАТЕН
НА СУШЕ И НА МОРЕ
Батен смотрел, как двое таласар разбирают большую кучу самых разных металлических предметов. Преобладала оловянная посуда, иногда попадались медные и бронзовые вещи, железа почти не было - в основном популярные последнее время среди простонародья в Империи железные браслеты или же дешевые ножи и топоры. Попадались и более интересные вещи, наменянные кромниками у краевиков. Поскольку сортировщики близко к своей драгоценной куче никого не подпускали, Батен сидел, свесив ноги, на висячем мостике и смотрел вниз, туда, где в четырех ярдах под ним были рассыпаны металлические изделия; таких зрителей на мостике хватало: любопытствующие поглядывали сверху, делились впечатлениями об увиденном и брали на заметку, чтобы потом поучаствовать в аукционе.
Батен наконец увидел сверху что-то напоминающее аркебузетный замок.
- Будьте добры, - вежливо обратился он к тем, кто работал внизу. - Вот эту вещичку отложите, пожалуйста, в совсем отдельное место.
- Чего-чего? - разогнулся сортировщик. - Это кто тут командует?
Батен неловко вытащил из-за пазухи красный шарф, выданный Павонисом от имени Совета Гильдеров; шарф полагалось повязывать на голову, но Батен стеснялся столь заметного знака своей избранности и вытаскивал его лишь в случае необходимости.
Сортировщик посмотрел на шарф, посмотрел на Батена, по лицу его скользнула недовольная гримаса, и он отложил сомнительный предмет в "совсем отдельное место". Потом в эту же кучку последовало по просьбе Батена еще несколько вещей. Большая куча тем временем рассосалась, разбежалась по разным углам - сортировщики определяли, что пойдет в переплавку, а что еще может послужить в таком виде, в котором поступило.