Проблема
Зевс уже почти закончил поливать асфодели на своей любимой клумбе, но тут позади него раздался громкий хлопок и на аллее Олимпийского сада возник лысый бородатый старец в ветхом хитоне.
- Ты кто? - озадаченно свёл брови Зевс.
- Ипподор я, - растерялся старик. - Первый эллинский математик.
- Математик? - удивился Зевс. - Почему не знаю? Что написал? Какие открытия сделал?
- Никаких, - совсем сник Ипподор. - Я не успел, о Дий, ты же сам поставил меня следить за исполнением математических законов в Ойкумене, ещё во время перестройки и борьбы со скрытыми титанами…
- А-а… - разочарованно махнул рукой бог. - Так бы и говорил, что чиновник. Всё с тобой понятно. Ну, что там у тебя?
- Проблема, о великий Зевс. - Ипподор взял себя в руки и низко поклонился. - Тевмесская лисица.
- Это та, о которой Ананке ляпнула, что её фиг кто поймает? - помрачнел Зевс.
- Да, это в отношении которой предопределено Судьбой, что никто никогда не сможет её настигнуть, - почтительно кивнул старец.
- Как же я не люблю это отсутствие ограничений… - пробормотал Зевс себе под нос. - Всё-таки вседозволенность - это зло. Всегда нужна хоть маленькая зацепка, чтобы можно было за неё потянуть в нужный момент. Хорошо, и что у нас с лисицей?
- Кефал из Фокиды выпустил на неё свою собаку, - кратко сообщил Ипподор.
Зевс схватился за голову.
- Это о которой Ананке ляпнула, что она любого за задницу схватит?
- Да, это в отношении которой предопределено Судьбой, что никто никогда не сможет от неё убежать, - развёл руками старец.
Зевс беззвучно выругался, швырнул лейку на дорожку, плюхнулся на низкую каменную тумбу, схватил один из прутьев, к которым обычно подвязывал длинные стебли, и нарисовал на мелком гравии два кружка, один впереди другого.
- Ну что, математик… Раз Ананке сказала, придётся нам разгребать. Никуда не денешься. Давай думать.
- Давай, о Дий, - преданно посмотрел на него Ипподор.
- Дано: два объекта, движущихся… м-м-м…
- …с одинаковой максимальной для данного континуума скоростью, - задумчиво заметил Ипподор.
Зевс оторвался от созерцания кружков и с уважением посмотрел на старца.
- Действительно математик. А так и не подумаешь. Угу, "дано" я указал, теперь - "требуется": сделать так, чтобы эти объекты и встретились, и не встретились.
- А если немного сдвинуть траекторию пса? - предложил Ипподор, стёр задний кружок и нарисовал такой же, но чуть в стороне. - Пусть бегут по параллельным линиям. Если даже пёс когда-нибудь сделает рывок и сравняется с лисицей, то он догонит только её проекцию на направление движения.
- Хорошая идея, - одобрил бог. - Если б не одна заковыка… Тебе, правда, это ещё не полагается знать, да уж ладно. Видишь ли, что лисица, что пёс - оба бессмертны. То есть могут бежать до бесконечности. А в бесконечности параллельные пересекаются, и мы опять возвращаемся к первоначальной ситуации.
Ипподор недоверчиво посмотрел на Зевса, но тот настолько убедительно закивал головой, что математик вздохнул и опять уставился на гравий. Бог стёр ногой линии, восстановил кружки и задумался.
- А если так, - опять оживился Ипподор, схватил второй прут и воткнул его между кружками. - Пёс ведь бежит чуть быстрее, иначе вопрос "догонит или не догонит" не имеет смысла. Пока он добежит до этой точки, лиса будет уже здесь, - математик отломил кусок прута и воткнул его в предполагаемую лису. - Пока он добежит досюда, лиса тем временем…
- Ипподор, ты, конечно, великий математик, но зачем же прутья ломать? - Зевс перехватил его руку и отобрал хворостину. - Общую идею я понял: ты хочешь сказать, что до того момента, когда пёс ухватит лису за задницу, мы просто никогда не доберёмся. Так?
- Ну… в общем… да.
- Поздравляю, ты только что додумался до идеи, которая придёт в голову людям только лет через семьсот. Увы, тоже не пойдёт, - уныло поглядел на него Зевс. - Позднейшие умники используют в расчётах бесконечность и до этого момента легко доберутся. Бесконечность, брат, это такая заподлистая штука, у-у-у… Сам иной раз не соображаю, что к чему. Короче, прими на веру и думай дальше, у тебя неплохо получается.
Бог и математик опять погрузились в размышления.
Прошёл час. Недополитые асфодели понемногу вяли.
- Всё, сдаюсь, - Зевс в раздражении хлопнул себя по ляжкам и встал. - К сожалению, придётся использовать универсальное средство решения проблемы. Я всегда к нему прибегаю, когда какой-нибудь болван приходит ко мне с вопросом, могу ли я создать камень, который не могу поднять.
Ипподор открыл было рот, но тут же захлопнул его так, что зубы лязгнули, и для надёжности припечатал ладонью. Зевс, пристально за ним наблюдавший, разочарованно вздохнул. Старец вытер со лба холодный пот и выдавил из себя:
- Позволено ли мне будет узнать, что это за средство?
- Элементарно, Ипподор, - усмехнулся Зевс. - Нет прецедента - нет парадокса.
Бог щёлкнул пальцами, и вместо кружков на дорожке возникли два каменных диска.
- Вот теперь пускай гоняются, - удовлетворённо потёр ладони бог.
- Но теперь он точно её никогда не догонит, - тихо сказал мудрец и опустил глаза.
Вместо ответа Зевс раздражённо пнул задний диск, тот подскочил и стукнулся о передний.
- А сейчас догнал… - одними губами произнёс Ипподор.
- Смотри, какой ты въедливый… Ты точно не хочешь спросить меня насчёт камня? - ласково поинтересовался Зевс, нависая над математиком.
Белый, как мрамор, старец попятился, дрожащими пальцами изобразил какую-то сложную фигуру, пространство вокруг него изогнулось и Ипподор исчез с оглушительным хлопком.
Сторож
- Ну… я… это… да. Виноватый я. Не сдержался.
Угу, уже давно в храме обретаюсь. Ну… так получилось. Я раньше парень видный был: высокий, ладный, силы - хоть медведя ломай. Как пройдусь по улице с добычей, голый до пояса, лук за спиной - все девки заглядываются. Ну вот одна и доглядела - не буду говорить, чья она дочка, что было, то прошло, а только однажды вечером у неё в саду меня и поймали. Мы тогда думали, что темно, никто не заметит, а тут от самого горизонта к нам луч протянулся - странный какой-то, зеленоватый. И сверкнуло всего-то на мгновение, просто не повезло: сразу трое стражей с дубинами в тот момент мимо проходили. Ох, и избили меня тогда… Обе ноги поломали, ключицу, несколько рёбер, потом то, что осталось, прямо на дорогу выбросили. До дома далеко было, еле до храма дополз, меня подобрали и стали выхаживать. Живой остался, да, но всё равно срослось криво, вон какой я скрюченный и хромой. Так что пришлось пойти в сторожа при храме, тем более что сила из рук никуда не ушла, и глаз по-прежнему зоркий.
Раньше ведь я такой был охотник - м-м-м-м-м… Сам, бывало, еле мог поднять всё мясо, которое за день добывал. И над другими посмеивался - вот, мол, неумехи ленивые, учитесь, как зверя чуять надо! Так они после того по полной отыгрались, за обычай взяли - станут кружком неподалёку и ну хвалиться добычей. Да и не то обидно, что куражатся, я-то знаю, что в их рассказах и четверти правды не найдётся. А потому горько, что не придётся больше вдохнуть лесного воздуха на рассвете, услыхать, как птицы поутру крыльями хлопают, увидать оленей на водопое… Э, да что там говорить.
А давеча вижу - она. Ну, сама которая, понятно ведь. Мы с ней раньше на охоте часто виделись, вместе на крупную дичь охотились. Она и лук мне свой старый подарила. Да, так вот стоит она у дверей и с братом со своим о чём-то тихо беседует. Ага, с ним, а то с кем же. Стоят и на меня не смотрят. И вроде никто их, кроме меня, не видит. А я как раз тетиву на её луке обновлял, за день до того жилу воловью раздобыл. Ну, конечно, увидел её и про всё позабыл. Стою, лук в руке сжимаю и молчу. А она повернулась, ожгла взглядом, злобно так, потом протянула руку, вырвала у меня лук и исчезла. А брат смотрит на меня, глаз прищурил и ухмыляется, а в зелёном глазу недобрый отблеск…
И взяла меня тогда тоска смертная. Ночь пришла, заснуть не могу; хотел со скалы в море кинуться, да ведь до берега далеко, а ковылять больно. Смотрю на огонь свечи, смотрю не мигая, а в глазах всё меркнет и меркнет. Дальше - сами знаете.
Я всё понимаю, уважаемые дикасты. За поджог храма мне прощенья ждать не приходится - ни от людей, ни от Неё; я знаю, что о приговоре она уже позаботилась. Да и не нужно мне прощенья. Я ведь про одно думал: чтобы Она меня не забыла…
Яблоко раздора
Парис грациозным движением поправил причёсанные волосы, разгладил складки хитона и послал Фетиде воздушный поцелуй. Богини нахмурились, Пелей грозно прочистил горло и как бы невзначай сомкнул пальцы на горлышке тяжёлой глиняной бутыли. Встретившись взглядом с женихом, Парис обиженно надул губы и отвернулся.
Перед глазами у него оказалось начищенное медное зеркало. Некоторое время Парис любовался своим отражением, затем скользнул взглядом по замершим богиням, чуть сморщил нос, покачал головой из стороны в сторону, ещё раз покосился на красавца в зеркале и уверенно отгрыз от яблока большой кусок.