– Не может этого быть! – мордочка девчонки сморщилась. Мне стало ее очень жалко.
– Но почему вы решили, что вы презренный народ? Ту иерархию, о которой ты говоришь, высших и прочих придумали не из-за красоты какого-то народа, а из-за его способностей.
– Правильно! Мы – низшие! Мы ничего не можем!
– Это неправда! Подумай о способностях тех, кто стоит или стоял наверху. Что в них ценилось больше всего? Ведь не магический дар, не исцеление, не умение растить деревья и травы, разводить оленей, варить лучший в Ллинн-Хейме самогон. Умение убивать.
Сарино вздрогнула.
– Когда я появилась здесь в первый раз, я умела лечить, но этот редкий дар почти никого не заинтересовал. Зато как обрадовался Совет, узнав, что я научилась убивать. Да что говорить о высших и низших, если из тех, о ком ты говоришь, остались считанные единицы. А остальные… остальные хорошо заплатили за свое умение убивать! – я хмыкнула.
Айли поднял опущенную голову.
– Но зато они дали другим жить.
Мохнатая девчушка вдруг развернулась и с плачем бросилась прочь. Мгла дернулась было за ней, но я мысленно остановила волчицу.
– Она ведь, действительно, ни в чем не виновата. Зачем все это было говорить ей?
Я печально покачала головой.
– Сейчас нет правых и виноватых. Есть только война, которую принесет этот Хранитель. И вариант, когда сия чаша нас минует. И война может быть не только с Вилией. Фарн может нарушить все древние законы, натравив одних ллинни на других.
– Что ты сделаешь с ним, когда найдешь?
– А что я с ним могу сделать? Ничего. Я же не палач. Мне очень хотелось бы переубедить его. Доказать ему, что в мире есть не только черные краски, – тяжелый вздох вырвался сам собой.
– Кто он тебе? – спросил Яр неожиданно.
Уши настороженно прижались. Мгла встревожено заворчала.
– Он мне? Просто еще одна заблудшая душа, которую нужно вернуть под длань Пресветлого короля.
Глаза Яра блеснули, пастух оленей поднялся.
– Чутье подсказывает мне, Аанэй Тэйн, что ты лжешь.
А ты проницателен. В это тебе не откажешь. Я внимательнее присмотрелась к юноше, не зная, что могу увидеть. Но нет, ничего особенно взгляду не приоткрылось. Парень, как парень. Со всеми этими Хранителями, божествами и прочими магами, я скоро собственную тень подозревать начну.
Юноша лукаво улыбнулся.
– Могу поспорить на головку лучшего сыра против твоего дырявого сапога, ты подумала, что я Квэнн.
– Да ну тебя! Все он видит, все знает!
– Я с детства слежу за оленями, поэтому научился все замечать.
– Но я же не олень.
– Все мы в чем-то олени.
– Ясно. А скажи мне, откуда ты знаешь эту девочку?
– Деревня сарино находится неподалеку, мы соседи. А Мива… она часто приходит поиграть вместе со мной.
– Да, играли вы хорошо. Извини, что испортила мелодию.
– Не страшно.
– Ладно. Я пойду, пожалуй…
– Синнора. А зачем ты вообще приходила?
Я смутилась, потом все же подняла глаза и встретилась с Яром взглядом.
– Хотела узнать что-нибудь о Хранителе. Вдруг он приходил к вам.
– Так что же не спросила?
– Так я поняла, что не приходил.
Олений пастух на мгновение опустил ресницы.
– Приходил.
Мгла, почувствовавшая, что твориться у меня в душе, подпрыгнула на месте.
– И что же? – я чувствовала, как лицо превращается в злую холодную маску.
– И ушел.
– Что?!
– Нам ничего не было нужно. Всего о чем мы мечтаем, мы должны достигать сами.
– Он так и не нашел чем вас соблазнить?
– Не нашел, – Яр улыбнулся. – Наверное, у нас все есть.
– Ладно. Я все же пойду. А то я Лорина там одного оставила. Проснется, искать будет. Еще Рыска выпустит.
– Иди, – на лице айли появилась мягкая улыбка.
Все-таки есть у меня подозрение насчет этого парня. Рист тоже прикидывалась простой девочкой. Хотя нет, Рист как раз сразу призналась кто она.
Лорин все еще спал. Кот переместился на пол и теперь длинной черной тенью пересекал почти всю комнату.
Я устроилась на лавке у окна. Интересно, что же нам скажет Квэнн. Как преподнесет какой-нибудь сюрприз! Незаметно меня сморил сон.
Вечером деревня оживилась. На площади перед хижинами суетился народ, все что-то кричал, бегали, слышался веселый смех. Чувствовалось, что суета самая что ни на есть предпраздничная.
Вдруг дверь затряслась.
– Вы чего заперлись? – послышался удивленный голос Яра.
– Ой! Сейчас, подожди! – я вскочила с лавки и, найдя уздечку, нацепила ее на Рыска. Кот, вскочивший было, сонно улегся обратно.
Из какого-то укрытия выскочила лисица и бросилась, восторженно тявкая, к вошедшему Яру. Айли потрепал любимицу за ушами, подхватил на руки.
– Ну, как вы тут?
Разбуженный Лорин сел на кровати, потер ладонями помятое со сна лицо, пригладил волосы, посмотрел на Яра прищуренными глазами.
– Ты чего кричишь?
Юноша заулыбался.
– Хватит спать! Весь праздник проспите!
– А что за праздник? Я так и не понял.
– В честь вашего приезда.
– И с чего же такая честь?
– Ну, не каждый же день нас посещает Аанэй Тэйн. Да еще и с братом, – похоже, он издевается. – Да и Квэнн выходит к простым айли не каждый раз.
– Так чего же все-таки Квэнну от нас нужно?
– Какая же ты дотошная! – Яр хитро улыбнулся. – Пусть он сам тебе объяснит. Праздник уже почти начался. Выйдете на улицу и пойдете по тропинке к озеру, на поляне возле него вас ждут.
– А ты разве нас не проводишь? – я подозрительно нахмурилась.
– Я приду позже, – он ткнул мне под нос лисицу. – Только о Травинке позабочусь. Она бедняжка весь день под кроватью просидела.
Мне стало стыдно.
– Хорошо.
Да, действительно, пока мы беседовали с пастухом оленей, деревенька опустела, по тропинке улепетывали последние мальчишки, волокущие охапки травы. Уж не ею ли нас собрались потчевать? Опасения оказались напрасными. Из травы были сделаны мягкие, накрытые шерстяными покрывалами сиденья, расположенные вокруг расстеленных прямо на земле скатертей. Если бы это были столы, я бы сказала, что они ломились от яств. А сейчас? Ладно, скажем, что земля прогибалась под тяжестью всевозможных блюд, мисок тарелок и блюдечек, наполненных самыми разнообразными кушаньями. И среди всего этого великолепия не было ни одного кусочка мяса и рыбы. Все места были заняты, пустовало только место во главе и еще несколько рядом.
Стоило нам подойти, как все головы повернулись в нашу сторону. Здесь собрались, похоже, не только жители всей деревни, но и гости из соседних. На лицах застыли самые противоречивые чувства – от страха до восторга. И чем убеленней сединами были головы и раскидистее рога на них, тем больше в их владельцах было первого чувства.
Лорин склонился к моему уху.
– Гляжу я на них и у меня такое чувство, что их жены очень сильно им изменяют, – тихонько шепнул он.
Не выдержав, я хихикнула. Действительно, рога украшали только мужчин.
Ближайшие к нам представители мужеского племени густо покраснели, женщины заулыбались. Брат забыл, насколько острый у ллиннэх слух.
– Садитесь, – женщина, в которой я узнала Ивину, приглашающее махнула рукой на пустые места. Мы не заставили себя долго уговаривать.
Все тут же оживились, нас забросали вопросами. Интересовались разным: от новостей и сплетен о королевской жизни в Хемеле и в Вилии, до цен на соль. Брат все больше отмалчивался, изредка вставляя какую-нибудь реплику, а мне приходилось отдуваться за двоих. Но вот разговоры неожиданно смолкли, и в наступившей тишине послышалась музыка.
– Пастух оленей, – пронесся почтительный ропот.
На тропинке появился Яр. Юноша отнял флейту от губ, только опустившись на место во главе стола.
– Так ты все-таки Квэнн! – зловеще улыбаясь, сказала я.
– Нет, Аанэй Тэйн, ты ошиблась, – на плечи мне легли тяжелые теплые ладони, заставив вздрогнуть. Лорин оглянулся и поперхнулся воздухом.
Обладатель бархатного голоса отпустил меня, проплыл мимо Яра, величаво неся рога, которым позавидовал бы любой матерый олень, и уселся на свободное место напротив меня.
– Ты ошиблась. Яр вовсе не я. Он мой сын.
– И глава деревни, – добавил кто-то из айли.
Я не отрывая глаз смотрела на одно из божеств Ллинн-Хейма. Квэнн был удивительно красив, и рога на голове не делали его смешным, а добавляли величия. Не зря же его имя переводится с древнего языка как Коронованный.
– Подожди, отец. Сейчас она будет расспрашивать тебя, зачем ты хотел ее видеть, – Яр хитро улыбнулся.
– Расспросы потом, – в каждом звуке этого голоса таилось величие. – А сейчас праздник, – Квэнн заговорщически улыбнулся. – Не пропадать же всему этому великолепию.
Айли тут же заговорили, загомонили, руки протянулись к блюдам, забулькали наливаемые в деревянные чаши напитки.
Моя чаша тоже наполнилась. Я подняла ее и принюхалась. Пахло цветами и еще чем-то, приятным и отвратительным одновременно. Пить сразу расхотелось, но не могла же я обидеть хозяев.
– Выпьем же за наших гостей! – Квэнн поднял чашу.
Айли ответили ему согласным ревом.
Я пригубила напиток. Кажется ничего, вкусно. По горлу прокатился теплый комок и пожаром разгорелся в животе. Брат с блаженной улыбкой дегустировал содержимое своей чаши.