Мы вроде бы сталкивались с кем-то, танцевали на сочной зеленой траве, пили вместе с сарино приветственные кубки за мое здоровье, творили все, что душа пожелает, пока вдруг перед нами не выросла черная тень, занимающая почти полмира.
– Возвращайтесь, скоро утро! – сказала тень, блеснув алыми глазами.
Слушаться не хотелось, но тень отрезала путь в любом направлении, направляя нас к столбу серого тумана, уходящего в небо…
Кто-то похлопал меня по щекам. Я открыла глаза и с трудом сосредоточила взгляд на бледном лице, полускрытом черными спутанными волосами.
Аргон недовольно скривил губы.
– Я думал, ты вышла из того возраста, чтобы присматривать за тобой, как за маленьким ребенком, способным заблудиться в Элхооре.
Мне стало очень стыдно перед советником. Надо же было так опозориться, перестать контролировать себя. Но мне так хотелось все показать Лорину, посвятить брата в свои дела, поделиться сокровенным, приобщить, так сказать, к тайному знанию.
– Позаботься о брате, – гилион кивнул на Лорина.
Я обернулась. Лорин еще спал, под глазами залегли черные тени, лицо стало бледным. Он же был там в первый раз!!! И так долго!
Пальцы вспыхнули радужным свечением, я принялась растирать ледяные руки и грудь Лорина. Вскоре он глубоко вздохнул и открыл глаза, в них еще светились просторы Элхоора.
– Как ты?
– Замечательно! Я никогда… – Лорин попытался встать. – Ой! –ноги подогнулись, и он вновь растянулся на плаще. – Что со мной?
– Немного перестарались. Я тебя подлечила немного, но боюсь, что большего сделать не могу. Тут может помочь только хороший отдых.
– Только боюсь, на долгий отдых у нас нет времени, – Аргон собирал вещи.
– Почему это? – возмутилась я.
– Пока вы баловались ночью, мне пришла весточка из Хемеля. Совет немедленно хочет видеть тебя. Позавтракаем в дороге, – советник подошел к Лорину, вскинул его на плечо, не смотря на все попытки сопротивления, и спрыгнул вниз.
– А чего это ты раскомандовался? – я сверху возмущенно смотрела на гилиона.
Аргон поставил Лорина на ноги. Брат пошатнулся, и советник, поддержав его под локоть, усадил у стены.
– Нет времени препираться. Давай с тобой потом поругаемся, в городе. Дело очень важное.
Я подозревала, что это может быть за дело, и о причинах спешки, поэтому решила больше не спорить.
Видя, что я мнусь на краю, не зная, как слезать, Аргон вытянул перед собой руки.
– Прыгай, я поймаю.
– Попробуй только уронить!
Воздух просвистел в ушах, и я уже в объятьях советника. Аргон поставил меня на пол и подозвал волка.
Я обернулась к Лорину.
– Ты сможешь верхом ехать?
– Да, наверное, – он встал, опираясь о стену.
Мы оседлали животных. Гилион помог Лорину взобраться в седло. Можно было трогаться в путь. На прощание я прижала ладони к стенам Кенн-Лиш, благодаря за кров и убежище, Аргон сделал то же самое. По башне будто легкий вздох пронесся, ветви в вышине затрепетали.
– Трогаемся! – советник уже был в седле. Я последовала его примеру, и мы покинули Кенн-Лиш.
Меня снедала тревога о предстоящем разговоре с Советом. Вдруг Фарн успел натворить что-нибудь ужасное. Краем глаза присматривая за дремлющим в седле Лорином, я обратилась к Аргону.
– Скажи, советник, а не слышал ли ты о ллиннэх по имени Фарн. Возможно, он пропал еще до войны.
Аргон посмотрел на меня каким-то странным взглядом. При свете дня в его лице не было ничего необычного. Ллинни, как ллинни. Не молодой и не старый на вид. Может только чересчур мрачный. Мне показалось, что он знает что-то о Фарне.
– Фарн? Чертополох? Среди ллиннэх это распространенное имя. Скорее всего, его владелец имеет рыжие волосы.
– Рыжие, – подтвердила я. На этом разговор захлебнулся.
Гилион вел нас тайными тропами, так что к вечеру мы оказались в столице. Лорин чуть с коня не свалился, когда вдруг вместо обычного леса вокруг нас оказались круглостволые, похожие на огромные бочонки с кроной деревья-дома, ютящиеся один к другому. Кое-где среди них возвышались Кенн-Лиш, а в центре Хемеля горбился зеленой спиной со сползающими по бокам деревцами могучий холм – дворец Пресветлого короля. На его вершине возвышалось одно, но очень могучее дерево.
Из зимы мы резко нырнули в лето. Хемель защищала от холода невидимая граница. На деревьях шелестела листва, детишки возились в высокой сочной траве. Жизнь била ключом. Но когда мы проезжали мимо, все вокруг замирало, люди разбегались, только из всевозможных щелей за нами наблюдали внимательные глаза.
– Почему они все убегают? – недоуменно спросил Лорин, глядя как лопоухий малыш, подхватив упитанного зеленого лисенка, улепетывает прочь.
– Они боятся. Боятся тебя, вилиец. Вилийскими магами пугают детей.
Брата передернуло.
– Но ведь после войны никаких нападений со стороны Вилии больше не было!
– Не было. Да, так оно и есть. Была только травля на границе. Ллинн-хеймцам запретили пересекать Волчью Глотку, нашим кораблям нет доступа в ваши порты, все торговые соглашения аннулированы.
– И все это из-за крошечного кусочка земли?! – Лорин возмущенно махал руками, заставляя своего коня вздрагивать.
– Все это из-за того, что мы не люди. Сколько Вилия воевала с Наяром из-за спорных территорий? И ни разу это не приводило к таким последствиям.
– Но эти войны и не были так кровопролитны! Сколько вилийцев погибло!
– А сколько ллинн-хеймцев? После войны в селениях остались только дети и старики. Из тех, кто был способен воевать, выжил в лучшем случае один из двадцати. Представляю, что было бы, сумей ваши маги и воины преодолеть Волчью Глотку! Был бы сейчас Ллинн-Хейм так же пуст, как Кейрион, – голос Аргона был спокойным, почти сонным и от этого его слова казались куда страшнее, чем если бы он горячился и кричал. За этим спокойствием крылось кое-что еще: Аргон наконец-то имел возможность поговорить о наболевшем с кем-то не из своего окружения, а с противоположной стороны.
И этот кто-то воспринимал его слова серьезно.
Глаза Лорина вспыхнули, он хотел сказать что-то еще, но передумал и закрыл рот, погрузившись в раздумья.
Я не участвовала в их споре, это было слишком тяжело. Вечно на перепутье между двумя народами. И с теми и с теми. Ведь так же не может быть!
Вот так вот в траурном молчании мы и подъехали ко дворцу. Солнце уже давно скрылось за изломанным горизонтом, и ветви деревьев-домов украсились разноцветными фонариками. Лорина они очень заинтересовали, и он полез смотреть, что это такое и как работает. Мы с Аргоном придержали волков, наблюдая. Конь с философским спокойствием воспринимал причуды хозяина, ни с того ни с сего решившего забраться ногами в седло. Брат дотянулся до ветки, наклонил ее, потянул фонарик за край. И тут вдруг фонарик резко захлопнул лепестки.
– Это же цветок!
Дереву не понравилось, что кто-то дергает его, ветка резко распрямилась, выскользнув из рук Лорина, и он кубарем полетел на землю. В воздухе маг сориентировался и приземлился довольно мягко.
За дверью-дуплом, занавешенной шкурами послышался короткий смешок.
Лорин неуклюже поднялся и попытался отряхнуться, его с ног до головы покрывала синяя светящаяся пыльца. Смешок повторился.
Брат протянул руку к коню, собираясь поймать его за повод. Серый со страхом покосился на странное святящееся существо, уж точнее не являющееся его хозяином, и отступил в сторону.
Минут пять под громкий хохот, несущийся отовсюду, Лорин ловил своего коня. Я тоже не могла удержаться и, вместо того, чтобы помочь брату, корчилась от смеха, настолько смешно он это делал.
Наконец Аргон прекратил безобразие, поймав повод опрометчиво подошедшего слишком близко к неподвижному гилиону коня.
– Хватит баловаться! А то ворота дворца закроют.
Лорин одним движением вскочил в седло. Конь даже не вздрогнул, удивительно спокойный.
Смех вокруг постепенно стихал.
Мы потихоньку тронулись к воротам.
– Мудро, – сказал Аргон.
Лицо брата украсила улыбка до ушей.
– Старался.
Меня озарило.
– Ты это нарочно!
– Ага! – радостно кивнул Лорин. – Того, над кем смеешься, боишься всегда меньше.
Ворота дворца были выкованы из серебра, тяжелые створки украшали цветочные узоры, почти стершиеся за много веков. Кое-где сияли теплым светом капли рубинов и гранатов, довольно крупных. Эти камни, единственные в своем роде, очень мощные защитные артефакты. Больше нигде в своей магии ллиннэх настоящие камни не использовали, только те, что родили деревья – янтарь и гагат.
– Аргон.
Советник обернулся ко мне.
– Ты подобрал неудачное сравнение.
– О чем ты? – не понял он.
– Кейрион вовсе не пуст.
– К чему ты это?
– Это я так, в продолжение разговора, – не знаю почему, я не сказала Аргону сразу об этом, может потому, что слишком привыкла к тому, что Кейрион – безлюден. – Мы видели кейев!
– Таак. Короткое путешествие – брата навестить. Понятно. Совету будет интересно послушать тебя, я думаю.