Дьюранд пошатнулся. Взгляд его скользнул по безвольно повисшей голове Бейдена.
- Что?
Капитан закрыл лицо руками. От этого детского жеста Дьюранда вдруг пробрала ледяная дрожь - предчувствие чего-то очень плохого.
- Это не он!
Дьюранд покачал головой.
- Откуда?..
- Небесный Владыка! Как же ты глуп! - закричал капитан через рев пожара. - У меня не было выбора… Я сражался со столькими противниками - не меньше пятисот будет. - Слова терзали его, он буквально корчился. - А потом Радоморовы дьяволы прикончили Геридона - гиретского Паладина. С тех пор как я был еще мальчишкой, мне не выпадаю подобного случая. За всю мою жизнь. И, помнишь, я ведь был героем часа, я разметал гнездо лучников, что засели над городом. Освободил последнюю нашу надежду из кровавой западни Радомора. Сотни суровых лиц улыбались, глядя в мою сторону, и я уже почти наверняка отвоевал себе звание Паладина. Но когда я поскакал прочь - там оказался ты, а поперек седла у тебя лежал Ламорик. Ты спас его от смерти, выхватил - в последний миг. Прах побери, ты даже сидел на Геридоновом коне!
Острие меча Дьюранда бессильно ткнулось в грязь: сейчас ему казалось, что меч висит где-то отдельно от его руки. Он почти не различал улицы вокруг.
- Нет.
В глазах Конзара полыхало пламя.
- А ты приглядись. - Дьюранд пригляделся. И увидел седину, морщины, синяки: усталого старика. - Герцог не может вышвырнуть своего Паладина, когда тот станет увечен или слаб. Честь не позволит. Предоставилась ли бы мне еще такая возможность?
За поясом у Конзара болтался боевой цеп. Зубья шипастой головки подходили к отметинам на голове Дьюранда, как ключ к замку.
Дорвен за плечом у Конзара покачнулась. Глаза ее были широко раскрыты - но отчего? Улица полыхала. Ошалелые кони давили людей на своем пути, уносили всадников в ряды врага. На валу шлемы трещали под ударами топоров. Не пройдет и часа, все вокруг будут мертвы. Дьюранд нашарил взглядом измазанное сажей лицо капитана. Бейден свисал между погонщиком мулов и священником, которые поддерживали его под руки. Черные плащи развевались, точно рвались в полет.
На небе торчал шпиль Радоморова святилища - точно клинок, воткнутый в самое сердце бури. Дьюранд представил себе, как хохочут в пустом святилище чернецы, пока вокруг бушует вихрь черных крыльев и пламени.
Представил себе мглу под сводами святилища - высоко над безумием города.
И вдруг разинул рот. Это внезапное видение вызвало в его памяти иной образ: сон Дорвен. Насмешки. Где еще сидеть гнусным чернецам-Грачам, как не в оскверненном верховном святилище? Что там говорили они в грязном Эльдинорском проливе, когда он лежал полумертвым на палубе чужого корабля, а они каркали над его головой с мачты? "Заложники". И хохотали. Заложники делают врагов друзьями, а друзей врагами. А теперь вот Монервей предстал другом и союзником этих дьяволов. Как бы еще им удалось переманить старого герцога Северина на свою сторону?
На миг, сам того не желая, он встретился взглядом с Дорвен.
- Я положу этому конец, - прохрипел Дьюранд и, не сказав более ни слова, бросился прочь от девушки и застывших в изумлении мужчин.
Среди коней нашлась веревка и крепкий крюк. Схватив их, Дьюранд бросился вниз по пылающей улице, глядя на проемы между крышами - за тенями выведенных Грачами черных знаков, на укреплениях, по которым вышагивали люди Радомора. Мимо носились обезумевшие лошади.
Наконец Дьюранд остановился между двумя горящими домами: он увидел участок парапета, где не было стражи. Радоморовы глупцы все бросились к воротам.
Дорвен с разбегу чуть не проскочила мимо него и переулка.
Дьюранд схватил ее за руку.
- Ступай обратно!
В узком переулке двоим было тесно. Побелка на стенах дышала жаром, как свежеиспеченный хлеб. Дорвен была слишком близко. Они стояли глаза в глаза.
- Это святилище, да? - спросила Дорвен. Вокруг клубился дым.
- Нет. - Но Дьюранд сам не знал, на какой вопрос отвечает. Нельзя допускать Дорвен в его мысли. Только не сейчас.
- Он там. И ты идешь за ним.
Дьюранд глотнул воздуха, крепко закрыл глаза.
- Ты должна остаться. Остаться с распроклятым Конзаром.
Он отвернулся от возлюбленной и зашвырнул крюк на укрепления. Первые десять футов тянулся высокий склон, остальное - старинная каменная стена. Дьюранд уперся ногой в склон и зашагал вдоль веревки. Дыхание вырывалось из груди тяжелыми всхлипами. В конце придется подтягиваться на руках.
- Дьюранд, ты можешь взять и вот так… - начала снизу Дорвен.
- Оставь меня, - оборвал он. Плечи и спину сводило судорогой - основной вес сейчас приходился на них.
- Нет! - закричала Дорвен. Но Дьюранд даже не обернулся.
Он поднимался по грязному размытому склону, а потом по каменной стене. Дьявольские письмена Грачей чернели на камне, однако под ногами Дьюранда размывались и взрывались стаями черных жирных мух. Языки пламени от ближних домов лизали кольчугу. Но он полз все выше, сражаясь с нависающим парапетом, покуда наконец не сумел подтянуться в одну из бойниц. Кровь так стучала в виски, что казалось - череп вот-вот лопнет.
Конзар, Ламорик, весь мир остались внизу. Город - наверху. Теперь можно было сосредоточиться на Морине и Грачах.
Лишь выбравшись на парапет на дрожащих руках и коленях, он заметил Дорвен: столкнулся с ней нос к носу - к слову сказать, у нее нос был весь вымазан в саже. Оказывается, она всю дорогу поднималась за ним!
- Боже, как ты… - начал он, однако неописуемый ужас в ее глазах заставил его замолчать.
Дьюранд обернулся - и арбалетная стрела отскочила от кольчуги у него на плече. А ведь могла попасть в Дорвен! Всего в нескольких шагах от них на стене стоял часовой. Арбалет у него в руке лязгнул, когда часовой потянулся к палице, что висела на поясе.
Он рухнул, не дотянувший: штурмовой крюк Дьюранда ударил его по подбородку. В следующий миг за крюком последовал и сам Дьюранд. Зажав злополучному часовому рот, он кинжалом перерезал ему горло.
Дорвен ахнула. Но не успел Дьюранд откатиться в сторону, как из клокочущей над головой безумной тьмы откололся один кусок. Мгновенно спикировав сверху, он пронесся между рук Дьюранда и прильнул к губам умирающего солдата. Ворон. Он перехватил последний смертный вздох часового и снова унесся прочь.
- Адово пламя! - Дьюранд покачивался, сидя на корточках. Руки его - вымазанные кровью и грязью - неудержимо тряслись. Кон, Бейден, Дорвен - воронье, пьющее последний вздох этого бедолаги. Больше вынести Дьюранд уже был не в силах.
- Дьюранд, - тихонько окликнула Дорвен. - Дьюранд! У нас нет времени.
Но он только и мог, что покачать головой: голос не повиновался ему.
- На стене есть и другие солдаты. - Она коснулась его плеча. - Пожалуйста.
Молодой рыцарь старался собраться с мыслями и заставил себя оглядеть укрепления. Огни на улицах внизу отбрасывали на парапет высокие тени. Но тут и там мерцали лица вглядывающихся в этот ад часовых. Один из них стоял в какой-нибудь дюжине шагов, другие - немногим дальше.
Дорвен глядела возлюбленному прямо в лицо.
- Дьюранд, нам нельзя тут оставаться. Вытри руки. Я не для того карабкалась по стене, чтобы погибнуть на первой же площадке. Нужно уходить, не то нас обнаружат.
Они пересекли открытую полоску мостовой, выложенной поблескивающим в зареве пожаров камнем. Дьюранд слышал, как Радоморовы люди зычно перекликаются на стенах, бегают с поручениями, сражаются в воротах. В этом довольно-таки бедном районе города остались еще даже некоторые жители, жавшиеся за окнами своих лачуг.
Дьюранд с Дорвен побежали вперед. Молодой рыцарь старался унять головокружение и боль в висках. До чего же глупо с его стороны: не осознавать, как изголодался Конзар. До чего же глупо оставаться так близко от жены его господина. Казалось бы, уже и этого более чем достаточно. А теперь он вознамерился высвободить герцога Монервейского из лап Радомора и тем самым, если удастся, положить конец битве.
Между первым и вторым крепостным валами Ферангор представлял собой одну-единственную улицу. Здесь же, наверху, город раскинулся вширь. Если бы не Дорвен, знавшая дорогу, Дьюранд бы в два счета заблудился. Она проворно вела его, пробираясь через переулки и сточные канавы, пока они не добрались до третьего вала.
Дьюранд уже бывал в Ферангоре, но никогда не обращал внимания на третий вал. Теперь же темная громада нависала над его проломленной головой и больным плечом, точно грозовая туча. Земляная насыпь тут была с целую стену, стена же на этой насыпи реяла в вышине, как стены Акконеля.
Дорвен сжимала крюк.
- Дьюранд, а ты докинешь так высоко?
Он подумал обо всех воинах, гибнущих сейчас в пылающем городе. Птицы-падальщики стремительными зигзагами носились над стеной и крышами. Дьюранд сжал кулаки.
- Прах побери!
- О боже! - выдохнула Дорвен. - Послушай, кажется, какие-то крики.
Теперь и Дьюранд услышал сигналы тревоги.
- Они нашли нашего друга-часового. А спрятаться тут негде. Надо найти другой путь, - проговорила Дорвен. В переулках, откуда они только что пришли, уже стучали тяжелые башмаки. - Дьюранд! Мы найдет другую дорогу. Веревку подлиннее, трубу, вход или просто…
Но Дьюранд, обегавший взглядом стену и крыши домов, уже кое-что заметил. Иные островерхие крыши подходили совсем близко к стене.
- Нет, - покачал головой он. - Иди за мной.