– Глупости болтаешь, – проворчал игрок. – Новичков не убивают, а даже если и убили, при чем тут я? Что тебе, вообще, от меня надо, химера безбашенная?
– Вот это вопрос по существу, – одобрил Санёк и потрепал собеседника по мокрой щеке. – Вы с приятелем напали на моего друга. И по-моему, пытались его убить, вот только не получилось. Так что первый вопрос: чем мой друг вам так не понравился?
Пленник молчал.
– Ладно, – спокойно произнес Санёк. – Тогда поговорим о том, как я буду повышать твою общительность.
И приступил. К изложению. Пошагово.
На память Санёк и раньше не жаловался, а теперь она и вовсе стала как у диктофона. Так что замечательную историю о викинге, который, угодив в плен, решил, будто быстрая смерть, которую обрели его товарищи, не подобает храброму человеку, Санёк выложил без запинки.
Существовал некоторый риск, что Николай Двина увидит ряд нестыковок, ведь в истории, рассказанной Саньку мастером адаптации Феодором Герцем, викинга пытали целых три дня. Как специалист в области травматологии, Николай мог бы сообразить, что предложенный Саньком "план мероприятий" не прокатывает по хронометражу.
Но критиковать "план" не стал.
Может быть, списал ошибки на неопытность палача-теоретика. А может, потому, что Саньку удалось очень точно скопировать интонацию мастера Герца и озвучить пыточную программу так, будто читает подробную и довольно скучную инструкцию.
Однако его слушателю скучно не было. Минут пять Николай внимал не перебивая, с презрительной улыбкой, а потом глянул на татушку Санька…
Черный сфинкс был спокоен. Глядел задумчиво так, чуть склонив гривастую голову.
Сфинкс был спокоен, а вот игрок второго уровня заерзал, забеспокоился, заявил нервно:
– Завязывай, химера! Я тебе не какой-то там хренов викинг! Ты не посмеешь!
– Ну почему же? – рассудительно произнес Санёк. – Что мне помешает? – Чем больше нервничал пленный (поверил! поверил!), тем увереннее чувствовал себя Первенцев. – К сожалению, регенерата в миру нет, – Санёк изобразил сожаление. – Поэтому некоторые процедуры я смогу выполнить только один раз…
И продолжил описание.
Курсанты на заднем плане (Санёк видел их в зеркале) тоже слушали внимательно. И тоже немного нервничали, потому что да, очень Санёк убедительно излагал. Ну да, парни они крутые, но игры викингов в области проверки мужества выходили за пределы цивилизованного зверства.
А вот Фёдрыч не беспокоился ничуть. Напротив, кивал позитивно и выражал лицом полное одобрение Санькиному креативу. Что не укрылось от пленника и, надо полагать, оптимизма ему не прибавило.
– Да пошел ты! Ты, отморозок! Я такой же игрок! Ничего ты не сделаешь! – Но голос Николая предал: сорвался на визг. Не авторитетно получилось.
– Игрок, но не совсем такой, – возразил Санёк. – Статус у тебя повыше. Следовательно, боль ты, я предполагаю, должен переносить неплохо. Всё я, конечно, не успею. Времени у нас часа два, а потом у меня следующая встреча. И нам придется прерваться. Поэтому я и рассчитываю на твою помощь, ведь в наших общих интересах сделать так, чтоб ты не помер до моего возвращения. Ты ж травматолог, как-никак, а опыта настоящего у меня нет, только общая теория… Ну и кое-что я на собственной шкуре испытал, так что думаю – справлюсь.
Санёк дернул шнур, и нож привычно скользнул в руку.
– Братишка, – сказал он одному из курсантов, – рубашку ему расстегни. Замарается…
И на этой заботливой ноте игрок второго уровня (класс "искатель") Николай Двина сломался.
Так что Санёк так и не узнал, смог бы он пойти до конца – резать беспомощного живого человека.
Но Николай Двина заговорил.
И Санёк узнал, чем занимаются искатели. И почему его друг привлёк их внимание и попал под раздачу. Но так и не сумел узнать, кто и зачем подставил Серёгу Кожина. И о том, что такое второй уровень, он тоже не узнал.
Воспользовавшись тем, что Санёк и все остальные, включая Фёдрыча, расслабились, Николай толкнулся ногами и приголубил майора спинкой стула, к которому был привязан.
Фёдрыча отбросило назад, стул треснул, но выдержал. Выдержал он и тогда, когда Николай прыгнул еще раз, с разворотом врезался в окно, а затем, в звоне и сверкании разлетевшегося стекла, вывалился наружу.
Санёк метнулся за доктором, опоздав на полсекунды. И, не медля, махнул через подоконник в разбитое окно.
Приземлился хорошо – на козырёк подъезда. Высота плёвая, второй этаж. А вот второй прыжок – с козырька на асфальт – получился хуже. Потому что внизу его уже ждал Николай Двина.
С обломком стула, к которому только что был привязан.
И он от души приложил этим обломком Санька по макушке.
Очнулся Санёк уже в "тойоте". В окружении друзей, но без пленника.
– Удрал, гад, – не без восхищения сказал Фёдрыч. – Вот же отморозок!
"Это не он, это мы – отморозки", – подумал Санёк. Но озвучивать мысль не стал. Чтоб не огорчать Фёдрыча.
Когда играешь с сильными игроками по правилам, которые тебе неизвестны, надеяться можно только на сумасшедшую удачу. Но бывает ли удача настолько сумасшедшей?
Эпилог
– Тут никого нет! – Толстый косматый викинг в такой же толстой косматой шубе присел на крыльцо и взялся за лыжину. – Печь холодная, внутри сухие листья. Этот дом, Кетильфаст, с осени не топили.
– Вот как… – задумчиво проговорил Кетильфаст. – Дрянь какая-то получается. Ободранный пропал. Теперь еще этот…
– С женой, – напомнил толстый.
– Да, с женой. Что думаешь, Медвежья Лапа?
– Тут неподалеку бонд живет, – сказал толстяк. – Крепкий бонд. Гагаром кличут. Пойдем да спросим, что он видел. И поедим заодно.
– Всё бы тебе жрать, Лапа, – проворчал Кетильфаст, но спорить не стал. Толкнулся и побежал по целине, прибивая снег широкими, подбитыми мехом лыжами.
Толстяк последовал за ним.
Вскоре они наткнулись на лыжню, которая и привела их к утонувшему в снегу хутору, где их тут же встретили лаем собаки бонда.
Кетильфаст открыл ворота, отвалив створкой снег, и двинулся к дому, не обращая внимания на беснующихся на безопасном расстоянии псов.
Кожаный полог откинулся. Сверкнул серебром наконечник рогатины.
…И Гагар опустил копье, узнав гостей.
На лице его не было радости, но повел он себя учтиво: пригласил в дом, к столу, налил горячего пива.
Поднес сам, к некоторому огорчению Медвежьей Лапы. Старшая дочь Гагара была хороша собой.
Гости плеснули малую долю богам, чинно выпили. Женщины тем временем вынесли угощение…
– Гагар, – сказал Кетильфаст, когда голод был утолен. – Когда ты последний раз видел Ободранного?
– Давно, – отозвался бонд. – Еще листья не пожелтели. А что такое?
– А родичей его давно видел? – вместо ответа задал новый вопрос Кетильфаст.
Гагар чуть не спросил, каких родичей, но вспомнил. Вовремя.
Гагар поглядел на старшего сына, на его руку… Зажила рука. Только шрам остался, но такой, что делу не мешает.
– Тех, что из Гардарики? Этих тоже видел. Когда – не вспомню, но снег уже выпал. А зачем тебе?
– Ты у себя их принимал?
– Принимал, – осторожно ответил Гагар. – Было такое. Гость в дом, удача в дом. А что тебе до них?
Кетильфаст пристально глянул на бонда. Многим от такого взгляда стало бы не по себе, но Гагар не испугался. Он – свободный бонд. И Хрогниру исправно отдает от всего нажитого и добытого. Ничего не сделает ему хольд. Даже грозить впустую не станет, чтоб лицо не потерять.
Кетильфаст и не стал.
– Ярл обещал в хирд парня принять, – сказал лучший воин Хрогнира-ярла. – Весной. А сейчас послал нас на йоль его позвать. А у Ободранного в доме и нет никого. И печь с осени не топили. А ты говоришь: у тебя они были, когда снег уже выпал. Так, Гагар?
– Так, – признал бонд. – Были. Но ушли. А почему печь не топили, то мне неведомо.
– А куда ушли?
– Мне не говорили, а я не спрашивал.
Гагар чувствовал: хольд ищет недоброе. И долг за спасенную руку сына велит Гагару помочь чужим. Но как? Кетильфаст уже поймал его на вранье. И настаивать на уже сказанном рискованно. Потому врать Гагар не стал:
– Может, и не было тогда снега. Не помню.
– Значит, были они у тебя еще осенью, а куда подались, не знаешь. И когда ушли – тоже не знаешь, – заключил Кетильфаст. – А сам о них что скажешь?
Гагар подумал немного… Вспомнил, что Хрогнир-ярл обещал взять родича Ободранного в хирд, значит, Хрогниру чужак пришелся по нраву. И Гагар вновь сказал правду:
– Я бы им доверился, – ответил он. – Так вот.
Кетильфаст и Медвежья Лапа переглянулись. Оба хорошо знали, что такое бонды. И если правильный бонд, такой вот, как этот Гагар, скажет не что-то вроде: "Худого не заметил", – а вот так, прямо: "Я бы доверился", – то это говорит о многом.
– Жаль, – сказал Кетильфаст, поднимаясь. – Жаль, что этих людей не будет на празднике. Но ты-то будешь, Гагар-бонд?
– Буду.
– И дочь с собой прихвати, – заявил Медвежья Лапа, сцапав со стола вяленую рыбешку.
Гагар сделал вид, что не услышал.
Сноски
1
Хольд – старший член дружины ярла. Что-то вроде десятника.
2
Для тех, кто интересуется: Гуллинбурсти – боевой вепрь, ездовое животное скандинавского бога Фрейра.
3
Ручной пулемет Калашникова.
4
Отечественный пулемет, разработанный на основе все того же пулемета Калашникова.