- Ты хочешь зачаровать меня с моего же разрешения, - тихо сказала я.
- Да.
- Не разрешаю.
Он наклонился ко мне; огоньки в глазах разгорелись радужными искрами.
- Ты мне веришь, Мередит?
- Да.
- Тогда позволь мне тебя усыпить. Клянусь, что ты проснешься куда бодрее, чем сейчас, а все проблемы будут еще дожидаться твоего решения.
- Ты не станешь решать без меня ничего важного? Обещаешь?
- Обещаю, - сказал он и поцеловал меня.
Он меня поцеловал, и вдруг перед глазами у меня остались только мрак и разноцветные огни. Словно вокруг летняя ночь, где горят светлячки - только светлячки красные, зеленые, золотые и… Я уснула.
Глава 2
Проснулась я навстречу солнечному свету и улыбке Галена. На свету его волосы ярко зеленели, окружали голову зеленым ореолом, так что даже в белизне его кожи проступил зеленый оттенок, заметный обычно только когда он надевал зеленую рубашку. У него одного из всех моих мужчин волосы короткие; единственная уступка традициям - тонкая косичка, перекинутая сейчас через плечо и стелившаяся по кровати. Мне поначалу жалко было его остриженных волос, но сейчас я воспринимала прическу просто как особенность Галена. Гален был для меня просто Галеном с моих четырнадцати лет, когда я впервые попросила отца выдать меня за него замуж. Только годы спустя я поняла, почему отец отказал. Гален, мой славный Гален, неспособен был на интриги, увертки и дипломатию. А в высшем свете фейри это необходимость.
Но он пошел искать меня в Благом дворе, потому что он, как и я, умело пользовался тонким гламором. Мы оба умели изменять свою внешность под чужим взглядом, позволяя другим видеть только те перемены, которые нам хотелось показать. Это волшебство осталось в арсенале у всех фейри, когда другие, более значимые таланты исчезли.
Я потянулась к Галену рукой, но капельница меня остановила. Он наклонился и нежно поцеловал меня в губы. Впервые с тех пор, как меня привезли в больницу, мужчина целовал меня в губы. Ощущение было чуть ли не странным, но приятным. Может, другие стражи боялись меня целовать по-настоящему? Боялись напомнить мне, что со мной сделал мой дядя?
- Мне больше нравится, когда ты улыбаешься, - сказал Гален.
Я улыбнулась ему: не один десяток лет уже он знал, как заставить меня улыбнуться. Нежно, словно бабочка крылом, он прикоснулся к моей щеке. Я вздрогнула, но не от страха. Он улыбнулся шире, и я невольно припомнила, почему когда-то предпочитала его всем другим.
- Уже лучше, но здесь со мной пришел кое-кто, кто сумеет надолго удержать твою улыбку.
Он подвинулся, и я разглядела за его спиной куда меньшую фигурку. Ба ниже Галена больше чем на фут.
У нее длинные волнистые волосы моей матери, все еще сочного каштанового цвета, хотя ей уже несколько сотен лет. Глаза у нее карие, яркие и традиционно красивые. А вот остальное совсем не так традиционно. Лицо у нее походит на лицо брауни, а не человека, то есть у нее нет носа. Ноздри есть, а больше ничего. И губ почти нет, отчего ее лицо напоминает череп. Коричневая морщинистая кожа не от возраста такая, это просто наследие брауни. Глаза, возможно, тоже достались ей от моей прабабушки-брауни, но волосы наверняка от прадеда. Он был шотландский фермер, а фермеры не заказывают портретов: только по отдельным чертам во внешности моей матери, тети и бабушки я могла судить о своих человеческих предках.
Бабушка подошла к постели и накрыла ладонью мою руку.
- Дитятко мое, что ж с тобой сделали? - В глазах у нее блестели непролитые слезы.
Другой рукой я накрыла ее руку, легшую поверх капельницы.
- Не плачь, Ба, не надо.
- Почему? - спросила она.
- Потому что я тогда тоже расплачусь.
Она громко втянула воздух и быстро кивнула.
- Верно, Мерри. Если ты можешь храбриться, то и я могу.
У меня защипало в глазах и горло вдруг сжалось. Пусть иррационально, но я почему-то чувствовала себя в большей безопасности рядом с этой маленькой женщиной, чем под защитой своих стражей. Их долгом было отдать за меня жизнь, и все они числились среди лучших воинов обоих дворов, но в безопасности я себя не чувствовала. А сейчас, рядом с Ба, вновь появилось детское чувство защищенности, словно ничего по-настоящему дурного не может со мной произойти, пока она здесь. Ох, было бы так на самом деле.
- Король поплатится за свое злодейство, Мерри, моя тебе клятва.
Слезы отступили под наплывом откровенного страха. Я крепко сжала ее руку:
- Я своим стражам запретила его убивать или вызывать на поединок. И ты тоже, Ба, оставь Благой двор в покое.
- Я тебе не гвардеец, дитя, мною не покомандуешь.
На лице у нее появилось хорошо мне знакомое выражение, упрямство угнездилось в глазах, напрягло узкие плечи. Не хотелось мне встретиться с сопротивлением в этом вопросе.
- Я не командую, но если ты погибнешь, пытаясь защитить мою честь, мне это вряд ли поможет. - Я поднялась и взяла ее за плечо. - Ну пожалуйста, Ба! Я не вынесу, если лишусь тебя, да еще по моей собственной вине.
- Не твоя то вина, Мерри. Вся вина на дрянном короле.
Я покачала головой, почти сев на кровати - со всеми прикрепленными ко мне трубками и проводами.
- Ба, прошу, пообещай мне, что не наделаешь глупостей. Ты мне нужна будешь - как я без тебя с детьми управлюсь?
Со смягчившимся лицом она потрепала меня по руке.
- Двойняшки, значит, как и у меня?
- Говорят, близнецы рождаются через поколение. Похоже, правда, - сказала я. Открылась дверь, снова вошли врач и медсестра.
- Я же просила вас, господа телохранители, не волновать принцессу, - со всей строгостью сказала доктор Мэйсон.
- Ох, это я виновата, - сказала Ба. - Прошу прощения, доктор, но я ее бабушка и расстроена немного тем, что случилось.
Доктор, должно быть, уже встречалась с Ба, потому что не стала на нее коситься украдкой, как обычно делают люди. Просто поглядела укоризненно и погрозила пальцем:
- Неважно, кто виноват. Если показатели мониторов не перестанут из-за вас скакать во все стороны, всем вам придется уйти.
- Мы уже объяснили, доктор, - вмешался Дойль. - Принцесса постоянно должна быть под охраной.
- За дверью дежурит полицейский и ваши люди тоже.
- Ей нельзя оставаться одной. - Это уже Рис.
- Вы считаете, что сейчас ее высочеству реально что-то угрожает? Здесь, в больнице?
- Конечно, - ответил Рис.
- Да, - хором заявили Дойл и Шолто.
- Могущественный властитель, который изнасиловал свою племянницу, имея любую магию к своим услугам, может сделать что угодно, - сказала Ба.
Доктор смутилась.
- Пока у нас нет образца ДНК его величества для сравнения, мы не можем быть уверены, что это его… - она замялась.
- Сперма, - договорила я за нее.
Она кивнула и опять стиснула стетоскоп:
- Верно. Что мы обнаружили именно его сперму. Мы убедились, что два образца принадлежат мистеру Рису и пропавшему телохранителю Холоду, но пока не можем определить еще двоих доноров.
- Еще двоих? - переспросила Ба.
- Долго рассказывать, - сказала я. Потом до меня дошло: - А где вы взяли ДНК Холода?
- Капитан Дойль дал мне прядь его волос.
Поверх плеча Ба я посмотрела на Дойля.
- Как это у тебя с собой оказалась его прядь?
- Я рассказал тебе наш сон, Мередит.
- И что?
- Мы обменялись прядями волос, чтобы отдать их тебе на память. Он взял мою и отдал бы тебе, если бы избранным оказался я. Небольшую часть его локона я отдал доктору для сравнения.
- Но где ты ее прятал, Дойль? У собак нет карманов.
- Отдал другому стражу на время. Тому, кто не ходил с нами к Золотому двору.
Из одной этой фразы было ясно, что он рассматривал возможность не вернуться. Мне от этого легче не стало. Да, мы все оттуда выбрались, но глубоко во мне угнездился страх. Страх потери.
- Кому же ты доверил такую ценность? - спросила я.
- Те, кому я доверяю больше всех, находятся в этой комнате, - сказал он мрачным голосом - под стать цвету своей кожи. Таким голосом говорила бы ночь, стань она мужчиной.
- Но из твоих слов я заключила, что ты рассматривал возможность неудачи, не только успеха. И потому ты отдал прядь волос тому, кого ты не брал с собой к Золотому двору.
Дойль шагнул к изножью кровати, но не очень близко к Ба. Дойль хорошо понимал, что после столетий, проведенных в роли убийцы на службе королевы, Королевского Мрака, немало придворных рядом с ним чувствуют себя не в своей тарелке. Мне понравилось, что он подумал о чувствах Ба, и он правильно сделал, что послал за ней Галена. Даже не знаю, нашелся бы среди моих стражей другой, кому бы она поверила. Слишком долго они представлялись нам скорее врагами.
Я вглядывалась в темное лицо, хотя знала, что ничем мне это не поможет. Поначалу он позволял себе проявлять чувства в моем присутствии, но когда я научилась читать у него по лицу, он стал куда строже. Я знала, что если он того не захочет, я от разглядывания его лица не получу ничего, кроме эстетического удовольствия.
- Кому? - прямо спросила я.
- Я отдал оба локона Китто.