Я пил пиво и оценивал свои действия. Все ли правильно сделал? Сыночек Тореха теперь вряд ли сможет полноценно использовать правую кисть, а нос его дружка уже никогда не вернет себе греческий профиль. Остальные же через недельку, может, оклемаются, надо было им тоже чего-нибудь сломать для профилактики, чтоб не было повадно задирать прохожих. Кто-то сказал бы, что я обошелся с подростками слишком жестоко. Я на это отвечу, что заповедь: "Ударили по одной щеке, подставь другую" – это не для меня. Выродков надо учить, и учить надо как можно жестче, ибо они понимают только силу. Я и в прошлой жизни устал отводить глаза при встрече с наглыми уродами, дабы не спровоцировать их на конфликт. С меня хватит, пусть теперь они отводят глаза, ну а если хотят конфликта они его получат. Кулаки сжались в приступе нахлынувшей вдруг ярости.
Успокоившись, продолжил потягивать пиво (к моему удивлению довольно неплохое) поглядывая из-под капюшона на грудастую официанточку. Я уже начал сомневаться, правильно ли сделал, что залез в это волчье логово? А можно ли было сделать иначе? Тут я от злости на себя чуть не разбил себе о голову кружку. Что за идиот? Зачем вообще сунулся в город? Почему нельзя было подкараулить этих ублюдков на дороге? Ушел бы вперед дня на два пути, залег в кустах и ждал. Потом пошел за ними, дождался ночи и порешил бы их там всех. Ну, может не всех, но хоть один бы точно прошел по дороге. Но нет. Я же возомнил себя великим стратегом, великим мыслителем. Разработал офигительно крутой и хитроумный план действий. Сколько раз говорил себе: самое верное решение – это самое простое. И не понадобилось бы рисковать собственной шкурой для выхода на этих мерзавцев.
Я еще занимался самобичеванием, когда в таверну вбежал, баюкая поломанную руку, сын Веселого Топора. Он подбежал к крепко сбитому мужику, который сидел за большим столом в компании таких же верзил, как и он: что-то быстро заговорил ему на ухо. Тут его взгляд упал на мой столик, его глаза расширились, он заговорил еще быстрее, тыча в мою сторону здоровой рукой. Через пару минут мужик что-то сказал, махнул рукой, и инвалид ушел в сопровождении одного из сидевших за столом.
Торех Веселый Топор (а я подозревал, что крепкий мужик и был он) направился к моему столику. Надо было подготовить все свое красноречие и обаяние – разговор предстоял не из легких.
– Ты зачем, отродье демонов, моего сына покалечил!? – проревел Топор, садясь за мой столик.
– Твой сын хам – это был урок вежливости. Пусть благодарит богов, что жив остался и пусть молит их, что бы я его еще раз не встретил на своем пути.
– Это ты скоро будешь молить богов, что бы они послали тебе быструю смерть. Если бы не договор о запрете драк в этой таверне, я бы уже резал тебя живого на части и улыбался. – Он погладил рукой лезвие топора, торчащего у него из-за пояса.
– Теперь я понял от кого у твоего сынка эта наглость и хамство. А теперь послушай меня, – я схватил его руку, лежащую на столе, и с силой сжал. Его лицо побледнело, глаза вылезли, он попытался вырвать руку, но безуспешно. Второй лапой он схватился за топор. Моя рука легла сверху, благо столик был маленьким, и достать до его руки труда не составило, и топор остался на месте.
– Я приду через день, и ты должен мне сказать, где я могу найти людей из банды, что грабили путников на северной дороге. Если я от тебя не услышу вразумительного ответа, то вырву печень твоему сыну, а потом найду тебя и скормлю ее тебе.
– Но если их не будет в городе через день? Они, бывает, не появляются тут месяцами, – процедил он, сквозь плотно сжатые зубы.
– Уверяю тебя, кто-нибудь тут появится – это точно.
Отпустил его руки, положил на стол серебряный ноготок и быстро направился к выходу из таверны. Задержать меня никто не пытался.
– Ты кто вообще такой!? – крикнул Торех.
Я вспомнил, как меня называли деревенские, да и тут пришлось услышать это в свой адрес:
– Можешь звать меня – Пришлый.
Глава 5.
На улице перебежал дорогу, запрыгнул на забор, с него на дерево, стоявшее во дворе дома напротив таверны. Едва устроился на ветке, как увидел выбегающих из "Пьяного карася" людей: человек восемь выбежали из дверей, внимательно осмотрели улочку и, разбившись по парам, направились в разные стороны. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться, кого они ищут. Надо показать этому "Топору" серьезность моих намерений. Я направился за парочкой, идущей в противоположном направлении от моей гостиницы. Надо полностью исключить возможность того, что кто-то свяжет меня дневного, со мной ночным. Пока это могут сделать лишь три человека, но с ними я скоро разберусь. Надеюсь, капюшон этой ночью достаточно надежно скрыл мое лицо, тем более, что до носа оно было обвязано платком, платок к тому же изменил мой голос, плащ же хорошо скрывает фигуру и манеру движения.
Парочка завернула за угол, и я, спрыгнув с древа, крадучись направился за ними. Мне не нужно было их видеть – я прислушивался к себе и мог слышать биение крови в их венах метрах в двадцати передо мной. Во мне медленно начала просыпаться жажда. Я чувствовал себя охотником, чувствовал скорую кровь, и мне это нравилось.
– Да нет, Заточка, нету его тут, мы бы его уже нагнали, если бы он пошел в эту сторону.
– Босс сказал пройтись до конца Сапожной улицы и только тогда поворачивать, если не найдем. А до конца Сапожной еще два квартала.
– Да что зря ноги топтать, все равно уже не встретим его. Откуда только он такой взялся на нашу голову?
Двое бандитов переговаривались в пяти метрах от меня, я сидел в палисаднике, и ночь отлично меня скрывала от чужих глаз. Лучшего момента было не найти. Неожиданное нападение – половина победы.
Вынул свои ножи. Убивать исподтишка – это конечно подло и низко, но и мои противники не благородные рыцари, тем более что их двое. Одним прыжком перепрыгнув метровый заборчик палисадника – оказался прямо перед неудачниками. У Заточки только начали расширяться глаза от удивления, а я уже со всего маху всадил ему правый нож в грудь по самую рукоять – все-таки силы у меня немеренно. Хотел так же проткнуть и второго, но все-таки я правша, а не обеерукий, так что удар получился корявый и не точный, да и не такой резкий и быстрый. Собеседник Заточки успел отклониться назад – нож до него не достал, зато достала моя нога – это был классический боковой, правой ногой – при своих новых способностях я стал с легкостью реализовывать почти все, что видел в фильмах, и чему меня учили в секции в пятнадцать лет. Нога угодила бандиту по левой руке – эта зараза даже успел согнуть ее для блока. Удар был настолько сильный, что моего врага отбросило метра на два в сторону. Видно он не испытывал рвения исполнить приказ босса любой ценой: прокатившись по земле, он вскочил и бросился наутек. Уйти ему я позволить не мог. Перекинув нож в правую руку, я побежал за ним. Метров через двадцать нагнал бегуна и без долгих разговоров всадил ему нож между лопаток – он пробежал еще метров пять, прежде чем понять, что уже умер.
Сначала хотел одного оставить в живых, чтобы он передал мое послание Веселому Топору – ну типа того, что и с ним такое будет, если попробует мне перечить. Но в конце все-таки решил, что и без слов будет понятно, что я хотел ему передать, а страх от неизвестного и молчаливого противника куда больше, чем от разговорчивого. Меньше слов, больше дела – надо придерживаться этого принципа. Ножи, пожалуй, вынимать не стоит – всаженные по рукоятку в человеческое тело, они, поистине, должны вызвать уважение у моих врагов. А вот обыскать трупы и разжиться парой другой ноготков – это дело, хоть и противное, но необходимое. Я не настолько богат, чтоб отказываться от халявного бабла.
В гостиницу шел осторожно, прислушиваясь к малейшему шороху и биению пульсов. При малейшем подозрении на присутствие человека прятался и ждал. Никто не должен был видеть, как я покидаю хибары. В гостиницу прибыл за полчаса до восхода солнца. В номер залез через предварительно открытое окно. Спрятав плащ в тумбочку, лег на кровать. Теперь оставалась только ждать. С этой мыслью и провалился в сон.
Глава 6.
Проснулся около обеда – за эти дни сильно вымотался и морально, и физически, так что хорошо выспаться на какой, никакой, а постели – это дело приятное и пользительное. Мою русскую, любящую халяву душу, конечно, немного огорчала мысль о пропущенном завтраке, включенном в стоимость. Но ничего: "неприятность эту мы переживем", как пелось в одной песенке. Но обед пропускать нельзя – это точно. Спустившись, сразу получил свою бесплатную хавку. Да уж: "щи да каша – пища наша" – мяса было едва ли пару волокон. Ну а что я хотел от включенного в стоимость номера обеда? Ладно, не до жиру.
Сел за крайний столик: спиной к стенке, лицом к двери. Сразу скажу – это не из-за того, что я такой офигительно предусмотрительный и должен всегда контролировать окна и двери, просто не люблю сидеть в центре и спиной к двери – привычка у меня такая, чувствую себя не комфортно.
В гостинице, на данный момент, поглощали свой обед еще человек десять: сидели они тремя компаниями, тихо переговариваясь между собой.
Питаясь, а другого слова к употреблению этой, с позволения сказать, еды, подобрать сложно, прислушивался, о чем говорят окружающие. Не от того что я такой любопытный, просто от скуки.
– Слышал, что сегодня ночью в хибарах творилось? – раздавался приглушенный говор от ближайшего столика, где сидело четверо крестьян.
– Да кто ж этого не слышал?
– Говорят, на самого Веселого Топора кто-то наехал.
– А я слышал, сынку то его, руку всю изломали, теперь калекой будет.
– Да, хибары всю ночь как улей пчелиный жужжали. Все ловили кого-то. Да только зря все. Не поймали никого. Говорят, побил он всех людей Топора на смерь, да и был таков.