Он взял с каминной полки лампу, зажёг короткий фитиль и пошаркал в северную башню, где хранилось множество летописей и книг по магии.
- Постойте, - Памфле, преградил хозяину путь. - Прошу вас, только не ходите в библиотеку. Мост к ней уже лет пять как разрушен, вы убьётесь.
Аргус плюхнулся на облезлую кушетку и скрестил руки на груди, ожидая объяснений.
- Отменить Договор нельзя, а для того, чтобы его изменить, вам придётся выйти из-по защиты купола и отправиться на юг - в капище чёрных духов.
- Капище? - удивился Аргус.
- Это древний храм в горах Вестела. Там ваш предок, великий маг Арнар, заключил договор с духами. Он тогда находился в бегах, прятался в лесах и пещерах и пообещал платить кровью в обмен на благополучие своего рода.
- А как же я доберусь до этих гор? - заволновался Аргус. - Я никогда не бывал снаружи. Белые волшебники сразу же объявят на меня охоту. Да и Гёльфен развалится к тому времени, пока я вернусь.
- Поэтому давайте заманим сюда мальчика или девочку, - вкрадчиво предложил Памфле. - Это куда быстрее.
В ответ в него полетела грязная сорочка.
- Раз так, я пойду искать это капище! - решительно сказал Аргус.
- Выходить слишком опасно, - предупредил Памфле. - Вы должны хотя бы вспомнить разрушающую магию.
- О, это я запросто! - Аргус взмахом руки обратил в пыль гобелен за спиной дворецкого. - Жаль, что от тебя таким же образом я избавиться не могу. Даже не поленился бы вымести твой прах веничком, собрать в совочек и отправить в свободный полёт из окна!
- Позвольте заметить, господин, вам уже девяносто три, вы слишком стары для путешествий.
Аргус подошёл к зеркалу и, стерев с него пыль манжетом, впервые за долгие годы осмелился взглянуть на собственное отражение. Он придирчиво осмотрел себя, приосанился, закинул длинную бороду за плечо и вытащил застрявшую в лохматых волосах шишку.
- Да я ещё весьма хорош собой! - заявил он, довольный увиденным. - Пусть мир дрожит от страха! Идёт сам Аргус Разрушитель!
Памфле сделал вид, что больше заинтересован узором на ночном горшке.
- Не смею показаться дерзким, но если вы окончательно отдались во власть маразма и решились на подвиги, будьте так любезны, используйте хотя бы чары вашей матушки.
- Это те, которые на самый-самый-самый крайний случай? - встрепенулся Аргус, торопливо доставая из резной шкатулки крохотный пузырёк с прозрачной жидкостью.
- Именно, - кивнул Памфле. - Три капли вылейте в обрядовый сосуд. Оставшиеся выпейте сами.
Аргус поковылял в главную залу. От содержимого флакона трещинки на дне чаши тотчас заросли, а глаза статуи налились краснотой, как будто время вернулось на несколько лет назад. Аргус с удивлением обнаружил, что замок преображается: встают на место разрушенные колонны, к тканям, витражам и росписям возвращаются яркие цвета. Казалось, Гёльфен ожил и отряхнулся, смахнув пыльную паутину. Аргус выглянул в коридор, но ни там, ни в других комнатах ничего не изменилось.
- Разумеется, это ненадолго, - пояснил Памфле. - Но на пару месяцев продлит замку жизнь.
Аргус вздохнул и вытряхнул на язык три оставшиеся капли. Тотчас в глазах у него потемнело, и пол начал ходить ходуном. Аргус упал. Руки и ноги у него стали уменьшаться, а борода и усы как будто врастали обратно в кожу. Старик закричал от страха, но вместо привычного хриплого голоса услышал чужой, звонкий и ясный. Он свернулся на полу калачиком и долго дрожал.
- Господин, не стоит лежать на холодном, вы простудитесь, - заволновался Памфле.
- Что это было?! - воскликнул Аргус и снова не узнал своего голоса.
- Кажется, я не совсем правильно рассчитал количество капель, - пояснил дворецкий.
Аргус вскочил, да с такой лёгкостью и быстротой, что покачнулся и чуть не поцеловал каменный пол. Руки утонули в рукавах камзола, а штаны спали, едва Аргус встал. Он ощупал лицо. Кожа стала гладкой, как шёлковая простыня.
- Это что ещё такое?!
Старик сбросил ставшие большими сапоги, скинул одежду и пошлёпал в опочивальню в одной нательной рубашке. Он шёл бодро и торопливо, а потом понял, что может бежать, и побежал, задыхаясь от волнения. В недавно очищенном зеркале при свете трёх свечей, сального огарка и масляной лампы Аргус не узнал собственного отражения. На него смотрел мальчик лет тринадцати, худенький, светловолосый и испуганный. Выцветшие глаза снова стали насыщенно-фиолетовыми и в тёплом сиянии отливали золотом.
- Памфле! - выдохнул Аргус. - Надеюсь, это тоже ненадолго?
- Боюсь, что до тех пор, пока тело повторно не повзрослеет, господин. Ваша матушка всю жизнь копила обратные чары, чтобы вы смогли вернуть себе прежний вид, если прошляпите молодость и не женитесь.
- Ах ты никудышный сгусток пыли! - Аргус топнул ногой. - И как ты прикажешь мне отправиться на юг в таком теле?! Что, если у меня теперь и магии столько же, сколько было в тринадцать лет? Да я же ничего не умел тогда! Постой-ка! Раз я теперь молод, значит, и моя кровь помолодела?
- Увы, нет, господин. Кровь хранит память, и она точно знает, сколько вам лет.
- Тьфу ты, - Аргус плюхнулся на кушетку. - А я уж думал, что теперь смогу поддерживать Гёльфен ещё лет сто. Ладно. Завтра начну собираться в дорогу, а теперь нужно поспать. Эти потрясения ужасно утомляют.
- Извольте сначала разбудить магический сосуд. Я должен объяснить ему, что нужно делать. Смею напомнить, что теперь до совершеннолетия вы не сможете пользоваться магией без фамильяра.
- Ни за что! - Аргус даже подскочил на месте. - Мне не нужно это занудное животное. Я так радовался, когда смог избавиться от него. Он же твоя копия, Памфле! Я не выдержу такого спутника в долгой дороге.
- Прошу прощения за настойчивость, но вам следует одеться и пойти в подземелье. Я вас провожу, - не унимался дворецкий.
- О, муки предков!
Аргус воздел руки к небу в страдальческом жесте, но всё же открыл шкаф и стал рыться в тряпье. В глубине дальних полок обнаружился целый ворох костюмов и камзолов, но большинство совершенно не годилось для носки. Моль превратила шерстяные кафтаны в кружево из огрызков, вышивка на рубашках истёрлась, и не нашлось ни одного тёплого плаща.
- Может, мне стоит надеть праздничное одеяние? - задумчиво пробормотал Аргус. - Помнится, матушка вышивала его к моей свадьбе, когда мне ещё только стукнул шестой десяток.
- Возможно, стоит поискать в гардеробной. Ваши лучшие вещи она хранила там.
- А-а-а, плевать, пойдём уже будить этот облезлый кусок шерсти, иначе я до утра не сомкну глаз. И без того не спал всю прошлую ночь.
Аргус, зевая, стянул с кровати одеяло, закутался в него и обул старые сапоги. Ему пришлось перетянуть все ремешки, но даже после этого обувь продолжала спадать. Тогда Аргус туго перевязал голенища лоскутами, оторванными от простыни, и пошлёпал вслед за Памфле во двор, а оттуда к потайному ходу в подземелье.
Они обогнули остов южной башни и отыскали в кустах лестницу, ведущую вниз. В глубокой нише, сбоку от прохода, нашёлся чудом сохранившийся факел. Аргус подпалил его, чиркнув спичкой по стене, и спустился по ступеням к двери, окованной железными пластинами. За ней находилось подземелье, затхлое и тёмное, как настоящий склеп. Аргус закрыл лицо частью одеяла, потому что влажность и тепло породили на стенах и потолочных сводах ядовитую плесень всех цветов и размеров. Дышать ей, по словам Памфле, было губительно для здоровья.
Подземелье оказалось просторным и желтоватым в свете факельного огня. Сапоги хлюпали по лужам, и звук шагов разносился во все стороны гулким эхом. Аргус дрожал от страха и затравленно озирался по сторонам, но кроме него и Памфле здесь никого не было, только тощая мокрая крыса прошмыгнула у самых ног.
В нишах мерцала мозаика. Кусочки смальты разных оттенков складывались в причудливые картины, рассказывавшие историю Харвилов. В некоторых местах части рисунка обвалились, но оставшиеся серебрились, как снег на ярком солнце.
Узкий проход расширился и вывел в большую залу, посреди которой стоял позеленевший от времени постамент. На нём восседал огромный лис, вырезанный из цельного чёрного камня. В раскрытой пасти сверкали алмазные зубы, а глаза горели разноцветными опалами.
- Если бы Лури был хоть вполовину так же хорош, как эта статуя, я бы не возмущался, - проворчал Аргус.
Он сунул факел в железное кольцо, затем забрался на постамент и обмазал пасть зверя кровью из уколотого пальца. Статуя задрожала. Аргус отпрыгнул ко входу и спрятался за колонну. Каменный исполин сомкнул челюсть и начал съёживаться-съёживаться-съёживаться, пока не превратился в облезлого чёрного лиса. Животное, больше напоминавшее поеденное молью чучело, фыркнуло, высунуло язык и стало чистить его обеими лапами.
- Какая ме-е-ерзость! Неужели летучие мыши опять нагадили мне в рот?
Голос у Лури был гнусавый, и он так растягивал слова, что когда доходил до последнего, начало предложения уже забывалось. Из-за этого казалось, что лис всё время борется со сном, а его выпученные глаза, напротив, выглядели так, будто он всю ночь распивал крепкий кофей.
- Как ты смеешь так говорить о моей благородной крови?! - вспыхнул Аргус, выскочив из-за колонны. - Немедленно прекрати плеваться!
- О, чёрные духи, - сказал Лури, оглядев хозяина. - Выколите мне глаза. Это лицо - последнее, что я хотел бы увидеть после стольких лет слепоты. Памфле, надеюсь ты не допустил, чтобы сын нашего достопочтенного Аргуса вырос таким же невыносимым невежей?
- Я и есть Аргус, блохастая ты варежка!