Он заглянул в чашу. Вода снова стала прозрачной, но трещинка на дне заросла только наполовину.
- Этот каменный истукан хочет моей смерти! - воскликнул Аргус. - Я мошка в его паучьих сетях, и он не успокоится, пока не выпьет меня до дна!
Он сжал мизинец и стал ждать, пока проступит ещё одна капля. На мгновение обрядовый зал окутала тишина, и пустота замка стала особенно заметна. В саду за окном не звенел детский смех, не доносились с кухни бойкие крики служанок, розовощёких от жара печей, не стучали по мраморным полам каблуки знатных дам, идущих рука об руку с кавалерами. Гёльфен был полым и гулким, как большая раковина, в которой давно погиб моллюск. Только Аргус разрывал неподвижный воздух коридоров шорканьем шагов, брюзжанием и бранью.
Добравшись до опочивальни и поговорив по пути с портретами родственников, старик обмотался изъеденной молью шалью и зябко вздрогнул. По полу гулял сквозняк, ветер задувал в щели смолистый запах леса и проникал под самую одежду.
- Памфле! - раздался скрипучий, как несмазанные петли, голос Аргуса. - Почему так холодно? Живо разожги огонь!
Появившийся из ниоткуда пожилой дворецкий учтиво поклонился и напомнил хозяину, что не может этого сделать, поскольку с некоторых пор стал привидением.
- Ах ты бесполезный сгусток пыли! - крикнул раздосадованный Аргус, кидая в слугу первое, что попалось под руку - чернильницу, где вместо чернил остались только сухие разводы.
Стеклянный сосуд пролетел сквозь Памфле и, ударившись о стену, отскочил, разбившись на три части. Дворецкий стряхнул с безупречного костюма невидимые соринки и снова встал в позу молчаливого наблюдателя. Магия замка почти иссякла и даже он, последний из прислуги, больше не мог выполнять свои обязанности.
- Только подумать! До чего я дожил! - охал Аргус, суетясь возле камина. - Я! Единственный наследник рода Харвилов вынужден сам себе разводить огонь!
По совету Памфле он бросил в топку несколько поленьев и щепок, долго ворчал, высекая искру, а под конец так согнулся, что не смог выпрямиться. От досады он пнул горшок с золой и стоявший рядом веник.
Тусклое пламя разгоралось неохотно и почти не грело, но Аргус с видом жутко занятого человека продолжал крутиться на месте, подставляя серым язычкам то озябшие руки, то ноющую спину, как вдруг замер, услышав снаружи комнаты шум. Тут же забыв о боли в пояснице, старик распрямился и, схватив кочергу, подкрался к двери.
- Она пришла! - шепнул он, выпучив глаза и приоткрыв рот. - Крысиная королева привела свою армию, чтобы обглодать мои косточки!
Аргус замахнулся кочергой и выскочил в коридор, но там никого не было. Только ветер всколыхнул занавеску. Старик залетел обратно в спальню, сунул кочергу в дверную ручку и испуганно зашептал:
- Это всё призраки, Памфле! Точно тебе говорю! Они опять хотели украсть мои серебряные канделябры! Матушка недаром велела прикрутить их к полу после пожара на отцовские именины. А если это всё-таки Крысиная королева - пусть знает, что ей не достанется ни хрящика! - Он высунулся наружу и потряс пальцем в воздухе. - Ни хрящика!
- …ящика-ящика-ящика, - передразнило эхо.
- Ты намекаешь на гроб?! Даже не надейся! Я проживу ещё сто лет тебе назло!
Аргус раздражённо захлопнул дверь и плюхнулся на кровать. Некоторое время он смотрел на огонь, потом вышел в коридор и на всякий случай подёргал канделябр. Потревоженная тишина возвращалась, оплетая замок паутиной, попав в которую, время замирало.
Вернувшись в опочивальню, Аргус запер дверь и принялся ходить из стороны в сторону, заложив руки за спину.
- Что если призраки снова придут, Памфле? А они точно придут! У нас тут куча дорогих вещей. Столовые приборы, - он посмотрел на сломанную ложку в гнилом яблоке, - статуэтки, - взгляд переметнулся к фарфоровой нимфе без головы, об которую Аргус не так давно споткнулся, - роскошные ткани! - он любовно огладил свой грязный потёртый камзол, где местами поблёскивало золотое шитьё. - Нам нужно готовиться к осаде!
Подобрав незаменимую кочергу, Аргус направился в восточную часть Гёльфена, где когда-то была оружейная. Он добрых полчаса подбирал ключ из огромной связки, прежде чем смог отпереть замок и пробраться внутрь. Сдёрнутые с окон драпировки оставили в воздухе пыльные облака, и Аргус не переставал кашлять. Первым делом он снял со стены внушительный топор, который едва мог удержать обеими руками, затем принялся отбирать у статуи, одетой в доспехи, копьё. Он напялил кольчугу, наручи, нагрудник и шлем и еле выполз из оружейной под их весом. Проклиная на чём свет стоит тяжесть топора, поволок его в спальню, но по дороге упал и не смог встать. Памфле любезно посоветовал господину избавиться от доспехов. Выбираясь из железного панциря, Аргус выдал столько ругательств, что, превратившись в монеты, они заполнили бы целую сокровищницу.
- Вам следует воспользоваться магией, - заметил дворецкий.
- Какая магия?! Я не могу пошевелить рукой, болван!
После героического освобождения старик едва дышал, но чувствовал себя так, будто свершил подвиг во имя родного замка. Он торжественно водрузил на голову шлем и выделил топору почётное место в изголовье кровати. Тишину больше ничто не нарушало, но от волнения Аргус не смыкал глаз всю ночь. Он жаждал битвы, время от времени выглядывал в коридор и угрожающе потрясал копьём, но никто так и не появился.
Утром старик как всегда сидел в саду под засохшей яблоней и огорчённо вздыхал, кидая камни в затянутое ряской болотце. Налетел холодный ветер, и очередное сморщенное яблоко упало в груду прелых листьев.
- Ох уж этот новый урожай, - проворчал Аргус, задумчиво оглядывая стены хвойного леса, окружавшие замок со всех сторон. - Лето в нынешнем году совсем никудышное.
Жизнь шла своим чередом, и ничто не предвещало скорых разительных перемен. В день, когда они произошли, Аргус занимался обыденными делами. Он варил кашу и пёк лепёшки из слежавшейся муки, сметал в ведро тушки крыс, объевшихся отравленного зерна в кладовой, и ссыпал их в яму на заднем дворе. Слушал истории Памфле, а перед сном привычно зажёг огарок свечи и вошёл в обрядовый зал. За ним тянулись длинные тени, блики играли в глазах статуи, куда были вставлены огранённые рубины. Теперь и они потеряли цвет, сделавшись бледно-розовыми, как недозрелые зёрна граната.
Аргус заглянул в чашу. Глиняное дно обрастало новыми трещинками, точно молодое деревце побегами. Замок умирал, и даже Памфле, существовавший в нём со времён заключения Договора, не знал, когда всё здесь окончательно рухнет.
Старик молча уколол палец и, дождавшись, когда три капли упадут в чашу, побрёл прочь.
- Что я должен делать, Памфле? - спросил он, внезапно поникнув. - Если даже обрядовая чаша пошла трещиной, значит, скоро всё кончится.
Он уселся на край кровати, осунувшийся и как будто постаревший на полвека, сбросил истоптанные сапоги и закутался в покрывало. Дрова в камине прогорали, но он не собирался подкладывать новых.
- Вам следует заманить сюда человека и наполнить сосуд его кровью, - заметил стоявший у окна Памфле.
- Ты совсем из ума выжил? - Аргус схватил с тумбы вазочку с высохшим вареньем, но тут же вернул на место и бессильно махнул рукой. - Я не стану повторять грехов предков. Если твой склероз тебе позволит, ты вспомнишь, что я нарочно возвёл купол. Пока я жив, ни одна грибница не забредёт в мой замок!
- Смею предположить, что тогда он разрушится вместе с вами, - напомнил Памфле, огладив аккуратно остриженную бороду.
- И то правда. Моя старая кровь давно не по вкусу этому истукану, - вздохнул Аргус. - Когда я был моложе, одной капли хватало на целый день, а теперь… даже если я выжму себя досуха, разруху не остановить.
- По моему скромному мнению, лучше всего будет принести в жертву мальчика. Или маленькую девочку.
Аргус удивлённо воззрился на дворецкого.
- Что такое ты говоришь, безмозглое привидение?!
- Позвольте напомнить. Вы последний из рода чёрных магов, хозяин. Вам не престало брезговать методами предков.
- Как я могу омрачить память матушки такими дикостями?! - Аргус вцепился в лохматые волосы. - Ещё моя бабушка положила этому конец!
- Вынужден отметить, что она положила начало разрухе, - отрезал Памфле. - Договор с чёрными духами требует постоянных жертвоприношений, а последние три поколения Харвилов жертвовали только собственную кровь, и вот к чему это привело. В прежние времена к нам частенько забредали путники и пастухи, искавшие в лесах заблудших овечек, а ваш прапрапрадед Остольд, бывало, ездил на балы под чужим именем и заманивал в замок всех, с кем удавалось заводить знакомство. Это было время процветания, когда стены Гёльфена отливали золотом, а сад благоухал в любое время года.
- Мерзкое привидение! - прошипел Аргус. - Лучше бы вместо тебя осталась моя нянюшка! И почему ты до сих пор не исчез, как все остальные магические слуги?
- Согласно Договору, я не исчезну, пока не рухнет Гёльфен, - сообщил Памфле, приглаживая гладко зачёсанные волосы.
Аргус встал с кровати и, напялив сапоги на босу ногу, принялся ходить по комнате.
- Договор - то, Договор-сё… Памфле!
- Да, господин?
- Сколько уже лет ты прислуживаешь моему роду? Четыреста или пятьсот? Неужели за столько времени у тебя не скопилось мозгов даже на один толковый совет? Может, можно расторгнуть Договор или начать кормить замок чем-то другим? Сливами, например. Я их терпеть не могу, а они у нас не переводились, сколько себя помню.
- Способ есть, но я не смею подвергать вас опасности, поэтому не стану рассказывать.
- Ах так! - вспылил Аргус. - Значит, способ есть! Я немедленно отправляюсь в библиотеку за манускриптами, и не смей ходить за мной!