* * *
В конце потайного подземного хода, начинавшегося от секретной калитки, появился свет звезд и свежий воздух. Но тут дорогу Элиан преградила чья-то тень.
И это в двух шагах от свободы… Элиан оскалилась и выхватила кинжал.
Длинные сильные пальцы обхватили ее запястье, заставляя вложить кинжал обратно в ножны.
- Сестра, - сказал Халенан, - нет никакой необходимости меня убивать.
Вздумай она бороться с ним, он бы победил: он был сильнее, к тому же его обучали те же самые учителя, что и ее. Поэтому она не шелохнулась.
Халенан отпустил ее. Элиан не пыталась сопротивляться. Глаза ее встретились с его глазами, впились в них. Он сдастся. Он позволит ей пройти. Он…
В сумраке тихо прозвучал его голос: - Ты забылась, Лиа. Эти штучки проходят лишь с теми, кто не владеет даром проникновения в чужой разум. Я к их числу не отношусь.
- Я не хочу возвращаться, - хрипло проговорила она.
Он вывел ее из туннеля под свет звезд. Взошла Ясная Луна, и света было достаточно для их привычных к темноте глаз. Халенан провел рукой по ее обрезанным волосам.
- Выходит, на этот раз ты решилась. Неужели асанианец внушил тебе такое отвращение?
- Нет. Меня потянуло к нему. - У Элиан застучали зубы, и она крепко сжала челюсти. - Я не хочу возвращаться, Хал. Не могу. - Он приподнял бровь, и она заторопилась, пока он не завел старую песню: "Мирейн скачет на юг. Я перехвачу его до того, как он вторгнется на землю Ста Царств. Если он хочет причинить нам страдания, я остановлю его". - Я не хочу, чтобы он воевал с нашими людьми. - С чего ты взяла, что сможешь его отговорить? - А с чего ты взял, что не смогу? Он набрал в грудь побольше воздуха и выдохнул. - Матери твое поведение будет более чем неприятно. Отца ты глубоко огорчишь. Принц Илариос…
- Принц Илариос озабочен только тем, чтобы заключить союз, который ему жизненно важен. Отпусти меня, Хал. - Я тебя не держу.
Он сделал шаг в сторону. За ним в лунном свете топталась какая-то тень. Теплое дыхание коснулось щеки Элиан: это ее собственная рыжая кобыла ткнулась ей в ухо. Кобыла была взнуздана и оседлана. На седле Элиан обнаружила знакомые предметы - лук и колчан, полный стрел.
У нее на глазах выступили слезы. Она яростно смахнула их. Халенан стоял рядом в ожидании. Элиан подумала, что его следовало бы поколотить. За то, что он знал, черт его побери. За то, что помог ей. Она крепко обняла брата.
- Передай Мирейну привет от меня, - сказал он, и это прозвучало вовсе не так беззаботно, как ему хотелось бы. - И скажи ему… - Голос его стал более грубым. - Скажи этому чертову дураку, что если он и ступит на мои земли, то пусть сделает это как друг, иначе, хоть он и божий сын, я насажу его голову на свое копье. - Я скажу ему, - пообещала она. - Сделай одолжение.
Халенан переплел пальцы рук; она оперлась на них ногой и легко вскочила в седло. Не успела она подобрать поводья, как брат исчез, растворился во тьме туннеля.
Глава 3
Элиан уже не оглядывалась назад. Оставив Ясную Луну по правую руку, она повернула на север.
Она быстро скакала по дороге, доверившись темноте и своей кобылке. Одинокие всадники в мирном Хан-Гилене были довольно-таки обыденным явлением: путешественники, гонцы, посыльные князя. Насчет погони Элиан не беспокоилась: об этом позаботится Халенан.
Первые проблески зари застали Элиан на лесистом склоне холма в созерцании оставшегося далеко позади родного города. На самой высокой башне храма Солнца догорал огонь, зажигаемый на ночь. Элиан почудилось, будто она слышит перезвон проснувшихся колоколов и высокие голоса жриц, взывающих к богу.
Она с трудом проглотила вставший в горле комок. Мир внезапно стал очень широким, а дорога - очень узкой, и на другом ее конце беглянку ждал плен. Восток, запад, юг - всюду, кроме севера, она была бы свободна.
Кобылка забеспокоилась, почувствовав неожиданно натянувшиеся поводья. Элиан резко развернула ее и пустила ее в галоп. На север, прочь от асанианца. На север, во имя исполнения клятвы.
На восходе солнца кобыла перешла на шаг. Склон холма и лес скрыли город из виду. Элиан задремала в седле.
Кобыла споткнулась, и Элиан тут же пришла в себя. На мгновение память отказала ей, и она стала лихорадочно озираться вокруг. Кобыла, ощутив замешательство хозяйки, остановилась на поляне и принялась щипать траву.
Элиан спрыгнула на землю. Позади нее высилась огромная скала, с вершины которой бурно падала вода прямо в заводь у ее подножия. Кобылка осторожно вошла в воду, фыркнула и стала пить. Спустя мгновение Элиан последовала ее примеру. Но перво-наперво сняла с лошади удила, сбрую, седло, а затем уже опустила лицо в воду и принялась пить.
Кобылка ухватила губами ее волосы. Элиан отвела от себя мокрую морду, засмеявшись, когда вода попала ей за шею. С внезапной безрассудностью она вдруг окунула голову в заводь, подняв облако ледяных брызг. Сон тотчас улетучился, и его место занял голод.
Седельные сумки оказались полнехоньки. Элиан нашла в них вино, сыр, свежий хлеб, фрукты, мясо и пакетик медовых леденцов. Увидев леденцы, она засмеялась, но потом резко оборвала смех. Кто, кроме Хала, вспомнил бы об этой ее слабости? "Он знает меня лучше, чем я сама". Между тем кобылка облюбовала заросли папоротника и перестала обращать на хозяйку внимание. Элиан как следует подкрепилась, запив завтрак вином. Солнце согрело ее мокрую голову. Она прилегла на сладко пахнущую траву и закрыла глаза.
Приснившийся ей сон поначалу казался солнечным и безмятежным. Ей привиделась женщина в саду под солнцем. На женщине было обыкновенное белое одеяние жрицы Хан-Гиленского храма, волосы ниспадали на спину, крученое ожерелье золотилось на шее. В ее черных волосах белым пятном выделялся цветок.
Женщина с редкой грацией изогнулась, пытаясь воткнуть в волосы еще один цветок, и Элиан увидела ее лицо, поразительное лицо чужестранки, по-орлиному острое и очень темное лицо женщины с севера. На груди у нее красовался золотой диск Высшей Жрицы Аварьяна.
По тропинке прибежал мальчик в рубашке и штанах, которые не мешало бы постирать, его нестриженые кудри совсем спутались.
- Мама, пойди посмотри! Быстроножка принесла жеребенка, он весь белый, а глаза голубые. Конюх сказал, что это дьявольское отродье, а приемный папа сказал, что это чепуха. Я тоже сказал, чепуха. В нем нет ничего темного, кроме непонятных жеребячьих мыслей.
Конюх хочет отдать жеребенка храму. Пойди и посмотри на него!
Жрица рассмеялась и пригладила его взлохмаченные волосы. Лицо мальчика было такое же смуглое, как у нее, такое же поразительное, с такими же огромными черными глазами.
- Приди и потребуй жеребенка, ты хочешь сказать. Именно такого белого боевого коня ты и хотел, не так ли?
- Не для меня, - возразил ребенок. - Для тебя. Для лучшей наездницы в мире. - Подлиза.
Все еще смеясь, она позволила ему подтолкнуть себя к воротам сада.
Они внезапно распахнулись. Мать и сын остановились. К ногам жрицы бросился человек. Одеяние и лицо выдавали в нем простолюдина, земледельца Хан-Гилена, к ногам его пристали комья земли.
- Госпожа, - выдохнул он. - Госпожа, страшная болезнь… моя жена, мои сыновья… все разом… как гром с ясного неба…
Веселость слетела с лица жрицы. Она взволнованно выпрямилась, как бы прислушиваясь к голосу, находящемуся за пределами слышимости. Лицо ее исказилось, потом успокоилось. Это спокойствие на только что таком оживленном лице страшно было видеть. Жрица посмотрела на мужчину.
- Чего же ты хочешь от меня, свободный человек? Проситель обхватил ее колени.
- Госпожа, говорят, что вы целительница. Говорят…
Она подняла руку. Он застыл. На какое-то мгновение он стал другим. Разница была едва ощутимой и исчезла прежде, чем приобрела название. Жрица наклонила голову. - Веди меня, - сказала она. Он вскочил.
- О госпожа! Хвала богам, что я нашел вас здесь и никто не помешал мне вас найти! Поедемте прямо сейчас, поедемте скорей!
Но сын ухватился за нее со всей своей юной силой. Она обернулась к нему и на мгновение стала сама собой, предостерегающе сдвинула брови. - Мирейн…
Он еще крепче стиснул ее, широко раскрыв испуганные глаза. - Не ходи, мама.
- Госпожа, - проговорил проситель. - Ради бога…
Жрица стояла между ними, неотрывно глядя на сына. - Я должна идти.
- Нет. - Он силился остановить ее. - Там темно. Все темно.
Нежно, но решительно она высвободилась. - Ты останешься здесь, Мирейн. Меня позвали, и я нс могу отказать. Ты еще увидишь меня. Обещаю. - Она протянула руку просителю. - Показывай, куда я должна ехать.