Остальные путники встретили его появление радостными криками. Демон же подъехал к Тарилор и наклонился с седла, подавая ей сложенный вчетверо платок с искусной эльфийской вышивкой.
- Заставила же ты меня побегать, госпожа, - усмехнулся он, и едва Тарилор потянулась за платком, отдернул руку, - Я знаю, там что-то есть. Ты позволишь мне взглянуть?
- Не смей! - возмутилась Тарилор, покрывшись нервным румянцем, и попыталась отобрать платок у Эзельгера, - Сейчас же отдай!
- Сначала узнаю, из-за чего я чуть не умер, - возразил мнимый эльф и развернул платок.
Под шелковой тканью тускло блеснуло маленькое стеклышко темного цвета. Демон увидел в нем свое отражение и по привычке вздрогнул.
- Осколок, - пробормотал он и в изумлении воззрился на Тарилор, - Я рисковал жизнью ради осколка стекла?
Тарилор порывисто протянула руку и вырвала у него платок с осколком.
- Это осколок зеркала, - сухо ответила она, - Волшебного зеркала. В нем жил… жило одно дорогое мне существо. Больше я ничего не скажу.
Она спрятала платок за пазуху и быстро пошла прочь, забыв про единорога. Демон смотрел ей в след, и чувствовал, что бледная эльфийская кожа на его щеках опять предательски розовеет. Но сейчас это его почему-то не волновало.
- А мне больше ничего и не надо говорить, - сказал он и крепко обнял единорога за шею.
Гордый Индрик-зверь не оценил такой нежности от незнакомца, самовольно влезшего ему на спину. Он гневно заржал и что есть силы взбрыкнул задними копытами. Орн не удержал равновесие и упал на землю, очень развеселив Ронфа и Евглена.
* * *
Шар недолго хранил молчание. Прошло лишь несколько мгновений, показавшихся Ульгит долгими, как целый день, и за стеклом начал густеть синеватый туман. Ульгит надеялась, что сейчас появится химера, живущая в шаре, и у нее можно будет попросить совета и помощи. Но вместо этого внутри сферы все прояснилось, и возникло смутно знакомое чародейке женское лицо. Ульгит остолбенела от неожиданности. На ее призыв о помощи откликнулась директор волшебной школы Аструма Арла Кан. Прошло много лет с тех пор, как дочь Западного Колдуна покинула стены замка на горе Ар, но директор почти сразу узнала ее.
- Ульгит? Ульгит из Тора? - тихо ахнула госпожа Арла, - Ты вернулась? Не верю своим глазам! Я пыталась увидеть в зеркале Южную Колдунью на острове Нолава, и вдруг появилась ты. Где ты и почему зовешь на помощь?
Ульгит почувствовала, что вновь готова заплакать. Арла из Альтамура была принципиальной белой чародейкой, никогда не сходившей с пути света. А Ульгит и ее отец Каспиэн не раз тайно и явно совершали отступничество. Но, тем не менее, чародейка не услышала ни единого слова упрека или презрения от бывшей учительницы. Только удивление и желание помочь. А принять ее помощь Ульгит не могла. Она знала: черное ожерелье не позволит ей рассказать все Арле и воспользоваться ее светлыми чарами. Стоит ей сказать хоть слово правды, искусное плетение из агатовых бус сомкнется на ее шее. Выхода не было - надо было прогнать Арлу Кан. Ульгит закусила губу в притворной досаде и зло взглянула на пожилую чародейку.
- Я не просила тебя о помощи, Арла из Альтамура! - грубо ответила она и наклонила голову, коснувшись подбородком ожерелья, - Мне не нужна помощь глупых светлых чародеев.
- Но ты связана, - удивленно проговорила Арла, обескураженная такой отповедью.
- Я и сама вижу! - огрызнулась Ульгит, снова наклоняясь к зловещему украшению на шее, - Убирайся и не мешай мне!
В лице Арлы появился холодок, и Ульгит на мгновение замерла. Но чародейка из страны Пан не исчезла. Она продолжала изучать Ульгит взглядом.
- Ты не можешь снять путы. Это волшебные веревки, - наконец, сказала она, - Кто связал тебя?
- А ты угадай? - насмешливо фыркнула Ульгит, - Может, кто-то из тех добропорядочных добрых волшебников, которые всегда не давали покоя моему отцу? Из тех, кто сжил его со свету!
- Тирэно, старший брат, одолел Каспиэна в бою, - хмурясь, сказала Арла, удивленная грубостью Ульгит и задетая ее словами, - Он защищался.
- Он был такой же, как все! - возразила Ульгит и, наклонившись к ожерелью, слегка прикусила его плетеную нить зубами, - Такой же, как ты! Я не для того вернулась из небытия, чтобы тебя лицезреть, училка! Пошла вон из шара, сейчас же!
Лицо Арлы словно замерзло окончательно.
- Как пожелаешь, - сухо промолвила она, сделала шаг назад, и шар помутнел.
Туман рассеялся, сфера стала прозрачной. Сквозь нее была видна пустая комната. У Ульгит замерзли ноги и затекли запястья. Арника по-прежнему лежала на спине с закрытыми глазами, а древунов в доме не было слышно. Ульгит почувствовала себя совсем одинокой и покинутой. Она опустила голову, и, не сдерживаясь больше, горько заплакала.
* * *
Зеркало на стене помутнело, потом отразило обстановку кабинета, Арлу Кан и Ульвейга, сидевшего в кресле в дальнем углу.
- Видел это? - спросила директор школы волшебства у бывшего темного мага.
- Дочь Каспиэна? - Ульвейг сидел, опираясь о подлокотник, - Она была в доме Южной Колдуньи?
- В ее кабинете, привязанная к ее креслу, - мрачным тоном ответила Арла, - Не даром я была против этой поездки в Нумар. Не даром третий день бушует буря, а с гор сходят лавины. И с Юном я не могу связаться. Я не чувствую его присутствия. Что-то стряслось с орденом Великих Колдунов.
- А почему она отвергла твою помощь? - спросил Ульвейг, - Неужто из-за старых обид?
- Ульгит горда, как ее отец, - Арла в задумчивости покачала головой, не сводя глаз с зеркала Алаоры, принесшего столь пугающие вести, - Но она вовсе не отказывалась от помощи. Она о ней умоляла. Видел ты ожерелье у нее на шее? Это рабский ошейник.
- Один из самых страшных приемов темной магии, - понимающе кивнул Ульвейг, - Но кто же в наши дни решился на такое?
Арла подошла к зеркалу и провела ладонью по своему отражению в нем, словно надеялась, что волшебное стекло на сей раз покажет что-то более обнадеживающее.
- Ульгит не сможет нам рассказать, пока мы не снимем это с нее, - сказала чародейка, - Спрячься, Ульвейг. Я должна буду опять поговорить с Верховным Чародеем. А он не обрадуется, узнав тебя.
* * *
За уснувшей на зиму под толщей льда рекой Глантар пейзаж не радовал глаз. Унылая однообразная картина была везде одинаковой: ровная как скатерть спеть, укрытая снежным ковром. И лишь изредка над землей поднимались группки куцых низкорослых деревьев со стволами и ветвями, осыпанными инеем, точно заросли кораллов, поднятые со дна океана. Но никто из спутников Вернигора не печалился и не хандрил. Вед, никогда прежде не покидавший Занбаар, с интересом глазел вокруг. Роальд из Таладара, успевший понять, что Вернигор не собирается брать его в плен по-настоящему, заметно приободрился и наслаждался свободой. А принцесса и ее служанка и вовсе с каждой милей пути становились все веселее и радовались тому, что, наконец, опять ступили на землю Армаиса. Один только Вернигор был суров и молчалив. Мыслями он был погружен в заботы, свалившиеся на него.
- За все время, что мы в пути, он не произнес почти ни слова, - заметила служанка принцессы, тронув Веда за рукав.
- Много всяких дел, которые ему надо обмозговать, - пожал плечами молодой воин, - Думаешь, легко руководить орденом?
- Мы ему мешаем? - виновато спросила девушка, - Мало ему своих забот, так еще приходится возиться с нами.
Они ехали верхом бок о бок чуть в отдалении, в то время, как Роальд впереди них сопровождал принцессу. Вернигор, о котором говорила служанка, возглавлял маленькую кавалькаду.
- Ты всегда всех жалеешь? - улыбнулся Вед, видя опечаленное лицо собеседницы, - А есть ли имя у такого доброго создания? Или как у некоторых - только дурацкое прозвище?
Увидев, какой язвительный взгляд Вед бросил в сторону принцессы, служанка смутилась, словно опять почувствовала себя виноватой. Теперь, когда с переодеваниями в принцессу было покончено, она и Эйнифар снова были одеты в мужские костюмы, удобные для дальних верховых переездов.
- В моих жилах течет кровь степного народа, - промолвила девушка, - У нас не принято сразу называть свое имя. Но с тобой, господин Вед, мы уже давно знакомы. Поэтому зови меня Намадат.
- Красивое имя, - одобрил Вед, - Такое же, как ты сама.
Точно услышав его слова, бывший наместник Южной Аладании вдруг обернулся в седле и ожег Веда строгим подозрительным взглядом. Спустя мгновение обернулась и принцесса. Ее взгляд был скорее растерянным и огорченным.
- Чего они все оборачиваются? - притворно удивился Вед, - Так и шею можно вывихнуть.
- Может, нагоним их? - смущенно предложила Намадат.
- Нет уж, - возразил Вед, ухмыляясь в спину принцессе и наместнику, - Вернигор приказал ехать цепочкой по двое. Так и должно поступать.
Сам Вернигор неожиданно остановил коня и привстал на стременах, глядя в серое зимнее небо. Из-за облаков к нему слетела птица. Ворон опустился на плечо гроссмейстера, и позволил снять с шеи привязанное к шнурку письмо.
- Нам что-то пишут, - оживился Вед, глядя, как птица снова исчезает в небе, а Вернигор разворачивает скатанное трубочкой послание.
- Вам? - переспросила служанка принцессы.
- У него нет от меня секретов, - с важным видом объяснил Вед, - Так предписано правилами ордена - у учителя от ученика не должно быть тайн.
- Правда? - удивилась Намадат, - А я в Азатане слышала, что все должно быть наоборот.
- Ты ослышалась, - не моргнув глазом, заявил Вед и пришпорил коня, - А теперь, пожалуй, подъедем ближе.
Остальные последовали его примеру, видимо, тоже считая, что Вернигор не должен секретничать.