- Надолго ли?! - прищурился кот, усмехнувшись. - Объединилась Смерть с Кащеем Бессмертным и распять собралась Дажьбога. И пошел Дажьбог в море-океан на остров Буян, где в яйце смерть Кащеева хранилась. Видит, в небе Семаргл-огнебог и Перун-громовержец, в поле Волх скачет, сын Индрика-змея, и Змея поддонный спину подставляет! Достал яйцо, принес, а Смерть ему чащу хмельную. Набежала Жива, выбила отраву из рук. И прозрел…
Сам попробуй разрулить свой вопрос.
- Не-а, рулить отказываюсь, - сразу отказался Кирилл. - Я с моими мозгами дальше твоих слов не хаживал.
- Горе мне, горе, с именами хоть разберись! - с досадой бросил кот. - Не ответишь на экзамене, человека не увидят. Вот сейчас только пространство поднебесной рассмотрели! Три тут, три там, одно измерение между ним, в Небесном царстве столько же, впереди вселенной еще три, пространства там как бы нет, но сам Сварог впереди Роба бежит, путь Солнцу прокладывая, три в чреве его, там где Бездна упокоилась, да сам Род - двадцать одно измерение у Рода Небесного. У человека десять. Не ленился бы, давно бы переплюнул Энштейна! Приложил на себя! Дажьбог продолжение Перуна, там он правый ментал, а здесь левый.
Так кто пошел воевать?
- Сам Перун?
- Именно! Но до Царствия Поднебесного ему не достать, если только через Дажьбога. Волх, сын Индрика Змея, такой же хвост Валеса, как Дажьбог хвост Перунов - но и через него не получится. Могучим Волха делает матричная память Царствия Небесного. Как все Боги, он питается молоком коровы Земун. Дажьбог могуч, оттого что нет у Подвселенной сознания, не руководит она собой - и оттого относительно чист Перунов хвост. Волх и зверь, но не зверь. Что может человек против Вселенной, которая за Родом в огонь и в воду?!
Вот ты, нет у тебя ближнего, а земля, которая хранит твою матричную память, не умерла. И поит тебя корова Земун молоком, которое течет по земле, где Волх и зверем скачет, и Финистом Ясным Соколом летит. А ту раз, смотрит Перун на Волха-зверя, и понимает: один Кащей бессмертный поднимается из земли - и Марена с ним. И Дажьбог не возвращается - спустился до Валеса, но не повернулось колесо сварожье.
Как у Мирки, если бы сама она чистой была и кровь Александра видела. И что бы ни делала, как бы не поднимала, и мыслью, и делом - Смерть там. Опоит Ирина зельем Александра и прикует все помыслы ее к горам Карпатским. Не под нею Александр, а под ворогом.
Ну, нетрудно догадаться, чем занимались Перун и Дажьбог потом…
- Иринку грохнули? - с завистью вздохнул Кирилл.
- И да, и нет. По большому счету, двое всегда могут встать лицом друг к другу, и будут смотреть друг на друга, но между ними всегда будет лежать поддонный Змей, по которому и перешел Дажьбог, чтобы освободить Подвселенную от Кащея. И посмотрели, и поняли - загажена подвселенная, леса повырубили, зверей повывели, что ни человек, то нечисть, а для человека места не осталось. И сирые, и убогие, и естественно, мечтаем о бессмертии, и нет ни одного бессмертного - все под смертью ходят, преклонившись перед Сыном человеческим.
И решили - пора закрыть этот балаган.
Огонь-Семаргл та сила, которая в каждый атом дышит и галактики движет. Порвал Утку Семаргл-огонь, как Тузик тряпку. И вывалилось из нее яйцо, и упало в море-океан. Для Бога это сущий пустяк. Перун к Утке не привязан, она следствие существования Царствия небесного. А вот Поднебесная на Утку должна молиться! Юша-змей поворотился, земля расступилась - огонь прошел по всей Поднебесной, опалив царство темное! Это что-то да для тебя значит, в свете последних наставлений?!
- Ядро атома разорвет? - вспоминая, когда такое могло произойти, поинтересовался Кирилл. В жизни планеты были лишь несколько темных моментов: когда родилась, Катархее, когда закончился Криптозой, и Мезозой Фамерзоя… но человека тогда в помине не было!
- Ну да, возможно где-то и было. А часть силы ударила в Юшу-змея, опалив царство темное. Но действие равно противодействию - из Бездны хлынули воды внешние, затопив всю Поднебесную. И многие планеты разорвало в клочья, и многие сошли с орбит, и многие камни разбросало по вселенной. Представь вторичный взрыв первоматерии вселенского масштаба. Конечно, не такой мощный, как при Большом Взрыве, когда Сварог взял в руки горсть земли и начал мять, но достаточно сильный, чтобы обратить в горстку пепла все живое. Не всякая звезда доживает до таких преклонных лет, как Солнце. И многие только-только народились. Вселенная так устроена, что старое дает жизнь новому - и человек в этой цепочке занимает последнее место.
- А выжили как?
- Ну, видишь ли, взрыв был неравномерным, опалил он землю. Но глубоко в ядре планеты плавал гроб железный, а в нем живые люди. И встали, и помирились с Богами, и пошли рука об руку с Дажьбогом и Живой. Попируют когда-нибудь Боги, ох попируют! Скоро два года пьем кровь у Ирины и ее подельников, а они прилипли намертво. Нам Александра с Мирославой удалось поженить, а Славка жив сегодня, а завтра снова мертв.
- Мы не можем ее убить, - рассудил Кирилл. - А хотелось бы! Что-то зачастила в Черемушки. К Сане клеится, к Мирке в подружки набивается - могут не устоять. А Славку насмерть замучают, если в руки попадет. Слава богу, что он с дядей Валерой в горах, там его в обиду не дадут.
- Ну вот, начали за здравие, кончили за упокой. Садись за книгу и ищи ответ, как схавать пряник и не подавиться. Скоро твои экзамены закончатся, а мы пока дверь открыть не пробовали.
- Я все равно не понимаю, как можно войти в камень?!
- Там портал, дверь на ту сторону. Надо заступить за него и вывернуться. От разворота электрон не перестает быть электроном. Сложная процедура, согласен, но не смертельно.
- Я сто раз всю книгу перерыл, там об этом ни слова нет! - Кирилл повертел книгу, сунув ее под нос коту. - Книга Тьму изучает, а разворот в пространстве - Свет, - отодвинул он ее от себя телепортировав на стол. - Это как уйти в другую Подвселенную. Принцип тот же.
- Я ж не могу тело бренное оставить! - расстроился Кирилл. - Я его люблю!
- И не надо. Мы не в другую Подвселенную идем, а сокращаем путь через загибулину. Не смотри по сторонам, здесь такого перехода нет, - фыркнул кот. - Специальная аппаратура нужна, которая создает видимость материи там, где ее нет. Если языком образа, то там воронка, которая заработает, когда мы встанем перед лицом ее и попросим пропустить нас.
- Так любой же в нее провалиться! - не поверил Кирилл.
- А я на что? Я ключ, который выведет тебя в люди! - кот снова фыркнул, довольный собой выставляя брюхо.
- Отдаю должное, ты умеешь водить за нос! - опешил Кирилл. - Я тонны макулатуры выучил наизусть, чтобы тайну разгадать!
- И знаешь столько, что тетя Вера перестала зубы скалить, - напомнил кот. - Мы для нее теперь кладезь мудрости!
Действительно, когда Кирилл готовился, ему старались не мешать. Академии и институты стоило дорого, конкурсы на бюджетные места стали такими же, как на мисс Россия. Двадцать человек на место и вся комиссия куплена давно. На чудо не надеялись. Но Кирилл клятвенно заверил: не займет первое место - будет ждать следующего года. И все понимали - два.
Впереди армия. Восемнадцать ему стукнуло в начале июня, как раз перед экзаменами. Слава богу, весенний призыв закончился. Дома только об этом и говорили в последние дни. И все остальные как бы за нет, кроме матери, которая понимала, что не стоит, но совесть не позволяла произнести это вслух. Ей, как врачу, приходилось иногда участвовать в призывной комиссии.
- Кирилл, это не армия! Поставлю плоскостопие, кто в твой билет будет заглядывать?! - наконец, предложила мать. - Наша молодежь никому не нужна - ни образования, ни на работу, ни жилья… Раньше хоть общежития были, а сейчас ели родители не помогут, ложись в гроб и помирай. Демократия переводится как "народ важнее", но по нашим политикам этого не скажешь. Не демократия, а алигархократия. У людей апатия, депрессия, полное безразличие, - она обернулась к тете Вере, выражая удивление. - По телевизору тут показывали - человека трое запинали до смерти, даже не остановился никто. Стариков поджигают, в рабство угоняют… Что ж дальше-то будет?!
- Ну, правильно, свезли в дом престарелых, квартиры распродали, кому они теперь нищие нужны? - Мирка пожала плечами, одобряя решение матери. - Кирилл, мы в армию тебя не отпустим. Я сама тебе ногу или руку сломаю… Всего-то девять переломов! А там двадцать семь стукнет! Ну, если еще один вариант, родишь двоих детишек!
- Я служил, пусть и он послужит! - брезгливо скривился Александр. - Чего вы его все жалеете?! Это невозможно слушать! Первый год будут бить, на второй ему не возбраняется.
- Саш, иди, мы сами разберемся! - сердито приказывала Мирка, качая трехмесячного Олежку на руках. - И не забудь молоко у бабы Дуси забрать.
- Заберу… Уси-пуси маленький, ути-пути сладенький, папочка молочко принесет, … - совершенно счастливый Александр строил козу, проверяя сырость памперса. - Вот с кем надо нянчиться! Наша мамка нянчится с каким-то чужим дядькой, на котором разве что мешки таскать… И бабки!
Покачать Олежку выстраивались в очередь - и мать, и тетя Вера, и Александр, и даже Кирилл. А тот таращился на всех голубыми, как у Александра, глазами, пускал пузыри, агукая и о чем-то разговаривая на непонятном языке, состоящем из одних гласных и пф-п, пф-п…