- Это было бы приятно! - пошутил я.
- Вы находите меня сексуально привлекательной, не так ли?
- Нахожу, - подтвердил я. - Это вас беспокоит?
- Нет, - сказала Беверли, - на самом деле нет. Я чувствую, что многие мужчины считают меня сексуально привлекательной. Некоторые даже пытались заключить меня в объятия и поцеловать.
- Ужасно! - воскликнул я.
- Я не позволила им добиться успеха, - заявила она.
- Очень хорошо.
- Я настаиваю на полнейшем уважении.
- А вам не приходило в голову, - поинтересовался я, - что ваша жажда уважения вступает в противоречие с развитием вашей сексуальности?
- Секс, - сказала Беверли, - это только ничтожная и неважная часть жизни. Секс необходимо рассматривать с правильной точки зрения.
- Сексуальность, - ответил я, - является основополагающей для человеческого существа.
- Нет-нет, - возразила мисс Хендерсон. - Секс не важен и несуществен. Как я уже сказала, его следует рассматривать с правильной точки зрения. Это понимают все просвещенные и развитые личности, как мужчины, так и женщины. Бесспорно, сексуальность является угрозой и помехой для развития настоящей цивилизации. Ее необходимо безжалостно обуздывать и контролировать.
- Чушь!
- Чушь?
- Да, чушь. Секс может быть помехой цивилизации определенного рода, - признал я. - Но не думаю, что оценил бы такую цивилизацию. В самом крайнем случае я согласился бы рассматривать форму общества, которая бы не была враждебна природе человеческих существ, но считалась бы с их желаниями и потребностями. Но в таком обществе не было бы нужды подавлять сексуальность, напротив, она бы расцветала.
- С вами невозможно разговаривать, - ответила Беверли. - Вы слишком невежественны.
- Возможно, - согласился я. - Однако среди всех этих умозрительных предположений одно совершенно очевидно.
- Что именно? - поинтересовалась она.
- То, что вы бесспорно и неоспоримо привлекательная и восхитительная молодая женщина, - промолвил я.
- Вы ужасны, - опустив голову, ответила мисс Хендерсон.
- Легко понять, почему работорговцы с планеты Гор могли бы заинтересоваться вами.
- Вы просто чудовище! - рассмеялась она.
Я был рад, что мне удалось хоть немного отвлечь ее от тревожных мыслей.
- Сегодня ваш наряд, - сказал я, - как и вы сами, нравится вам это или нет, восхитительно женственен.
Беверли посмотрела на себя и машинально провела рукой по бедрам, разглаживая атлас платья. Это был очень естественный жест. Я предположил про себя, что рабов на Горе наверняка учат таким жестам. Но у мисс Хендерсон он был абсолютно органичным. Я находил ее чрезвычайно привлекательной. Существуют ли рабы по природе своей? Если существуют, я уверен, что очаровательная Беверли Хендерсон из их числа.
- Какой вы отвратительный и невежественный грубиян! - улыбнулась она.
- Я никогда раньше не видел, чтобы вы надевали что-то по-настоящему женственное, - сказал я. - Кроме того, оказывается, вы признаете, что некая доля женственности вполне допустима. На вас это не похоже.
Беверли опустила голову.
- Безусловно, каким-то образом вы изменились, - добавил я.
- Возможно, - подтвердила она.
- Вы ведь недавно купили этот наряд? - спросил я.
- Да.
- Когда именно?
- Сегодня утром, - сердито взглянув, как бы защищаясь, призналась мисс Хендерсон. - Я подумала, что мне не повредит иметь хоть что-то нарядное.
- Вы сегодня больше чем просто нарядны, - заметил я.
- Спасибо, - ответила она.
- И вы сегодня немного накрашены, на глазах - тени, - добавил я.
- Да, - согласилась она.
- К тому же от вас пахнет духами.
- Да… Я искренне надеюсь, что никто из моего факультета не увидит меня такой.
- Они стали бы высмеивать вашу привлекательность, - начал я, - и попытались бы отомстить вам из зависти?
- Да, думаю, так, - кивнула Беверли.
- Эта перемена в вас так неожиданна! Должно быть, она связана с вашей встречей с толстяком в той загадочной квартире? - спросил я.
Беверли снова кивнула.
- Да, - сказала она. - Это странно… Никогда в жизни я не чувствовала себя такой женственной, как в то мгновение, когда он приказал мне встать на колени и прислуживать ему.
- Это высвободило вашу женственность? - подсказал я.
- Да. Это так странно! Я не могу объяснить этого.
- Вы попали во власть мужчины, - пояснил я. - Первый раз в вашей жизни вы, возможно, испытали прелесть естественных биологических отношений.
- Я отказываюсь признавать ваш анализ! - воскликнула она.
- А еще вы были сексуально возбуждены, - добавил я.
- Откуда вы знаете? Я ничего об этом не говорила.
- А вам и не требовалось говорить, - продолжал я. - Это было заметно по выражению вашего лица, по голосу, по тому, как вы вспоминали пережитое.
- Вы отвратительны, - раздраженно сказала мисс Хендерсон.
- Позвольте помочь вам с пелериной? - предложил я.
- Я справлюсь сама, - ответила она.
- Без сомнения.
Беверли оглянулась на девицу за перилами гардероба. Та отвернулась.
- Хорошо, - вдруг произнесла мисс Хендерсон немного громче, чем следовало. - Вы можете помочь мне с моей накидкой.
Она замерла, и я, стоя позади нее, набросил пелерину ей на плечи. На очень короткое мгновение после того, как пелерина уже была на ней, я задержал свои руки на ее плечах. В эту секунду она почувствовала объятие. Затем я отпустил Беверли. Ее тело было напряженным, готовым к защите, к отпору.
- Не пытайтесь подчинить меня вашей власти, - зло прошептала она. - Я никогда не покорюсь мужчине.
А затем четко, вежливо, немного громче, чем нужно, специально для девицы из гардероба, мисс Хендерсон произнесла:
- Спасибо.
Внезапно она тихо застонала, а потом радостно воскликнула:
- Привет, как дела? Как здорово встретить вас здесь! Произошел обмен приветствиями. Я увидел двух особ женского пола, которые вошли в ресторан. Одна была повыше, другая пониже, и обе напоминали лошадей. Они злобно оглядели меня, а затем с восторгом обратились к Беверли:
- Какая вы хорошенькая сегодня, мисс Хендерсон, - сказала та, что повыше.
- Иногда вполне допустимо надеть платье, - ответила Беверли. - Это свобода!
- Конечно, правильно, - ответила высокая. - Вы выглядите очаровательно, просто очаровательно.
Та, что поменьше, ничего не сказала. Обе прошли в обеденный зал, где их приветствовал метрдотель.
- Мне ни за что не надо было сюда приходить, - проговорила Беверли.
- Это знакомые из университета? - спросил я.
- Да, - ответила Беверли, - они участвуют в двух моих семинарах.
- Вы выглядите больной и несчастной, - заметил я. - Неужели вам не все равно, что они думают?
- Они обладают большим влиянием на моем отделении, - ответила мисс Хендерсон, - особенно та, высокая. Даже некоторые мужчины-профессора боятся их.
- Хватит об этом! - воскликнул я.
- Аспиранты, не имеющие постоянной должности, боятся оценок студентов, - объяснила она, - и, что более важно, их влияния на оценки других. Большинство наших молодых преподавателей обоего пола делают то, что от них ожидают, и стараются угодить студентам. Они не хотят потерять свою должность.
- Я знаком с этим, - сказал я. - Это называется академической свободой.
Беверли завязала свой капюшон. Мы вышли из ресторана.
- Я возьму такси, - предложил я.
- На самом деле я не настоящая женщина, - печально сказала она на улице. - Я слишком женственная. Но я пытаюсь побороть свою женственность, стараюсь справиться с ней.
- Вы могли бы удвоить свои усилия, - сказал я. - Вы могли бы лучше стараться.
- На отделении со мной покончено, - простонала Беверли. - Они опозорят меня и уничтожат.
- Вы можете перевестись в другой университет и начать сначала, - предложил я.
- Возможно, - согласилась она. - Но боюсь, это бесполезно. Все может повториться. Или на новом месте кто-нибудь скажет, что я неправильная…
- Неправильная? - не понял я.
- Не такая, как они, - объяснила Беверли.
- Не такая, как эти две женщины, которых мы встретили в ресторане? - уточнил я.
- Да, - ответила она. - Они сильные и похожи на мужчин. На таких мужчин, какими те были раньше.
- Женственность неправильна для женщин, а мужественность - для мужчин? - продолжал выспрашивать я.
- Конечно, ведь это мешает быть личностью.
- Нужно, чтобы женщины были как мужчины, а мужчины как женщины?
- Конечно, - подтвердила мисс Хендерсон. - Мужчин необходимо обучить нежности, мягкости и женственности.
- Неужели вы не можете понять, - спросил я, - что женщины, желающие сделать мужчину таким, на самом деле не интересуются тем, что представляет собой истинный мужчина? Они хотят не мужчину, а просто женщину необычного сорта!
Беверли с ужасом посмотрела на меня.
- Похоже на правду, не так ли? - спросил я.
- Я никогда раньше не встречала таких, как вы. Вы смущаете меня, - сказала она.