- Я встала на колени, - ответила Беверли, покраснев. Я испытал горячую зависть к этому человеку, к его власти над прекрасной мисс Хендерсон.
- Затем незнакомец приказал: "Налей вина в кубок. Наполни его ровно до второго кольца".
На наружной стороне кубка было пять колец. Я налила вино, как он просил, а затем поставила кубок на кофейный стол.
"Теперь расстегни блузку, - приказал он. - Совсем".
- И вы закричали от ярости и бросились вон из квартиры? - предположил я.
- Я расстегнула блузку, - призналась Беверли. - Совсем.
"Теперь расстегни брюки", - потребовал незнакомец.
- И вы подчинились?
- Да, - ответила мисс Хендерсон.
"Сними блузку и опусти брюки до колен", - продолжал мужчина.
- Вы опять повиновались?
- Да.
"А теперь опусти трусики, - произнес он. - Так, чтобы обнажился пупок".
Я сделала и это. Теперь я стояла перед ним на коленях в трусиках, с обнаженным пупком, со спущенными до колен брюками, моя кофточка валялась на ковре позади меня…
Я с трудом заставлял себя верить в услышанное.
- Вы понимаете, что означает обнажение пупка? - спросила меня Беверли.
- Кажется, на Горе это называется "живот раба", - припомнил я.
- Да, - подтвердила мисс Хендерсон. - Но конечно, Гор - это фантастика.
- Бесспорно, - ответил я.
"Теперь возьми кубок, - продолжал незнакомец, - и приложи к своему телу, прижми его поплотнее".
Я взяла кубок и плотно прижала его к телу, как раз под бюстгальтером.
"Ниже. Прижми его к животу".
Тогда я опустила кубок ниже.
"Сильнее!" - скомандовал он.
Я подчинилась. До сих пор чувствую прикосновение холодного металла! Я ощущаю его даже сквозь белье на животе.
"Теперь, - распорядился незнакомец, - поднеси кубок к губам и медленно поцелуй, затем предложи его мне, вытянув руки и опустив голову".
- И вы сделали это?
- Да…
- Почему?
- Я не знаю, - сердито ответила Беверли. - Прежде я никогда не сталкивалась с такими мужчинами. В нем чувствовалась сила, какой я не встречала ни в ком. Это трудно объяснить. Но я понимала, что должна повиноваться ему, и повиноваться как следует, потому что у меня нет другого выбора.
- Интересно, - заявил я.
- Выпив вино, - продолжила мисс Хендерсон, - незнакомец поставил кубок на стол. Затем сказал: "Ты неуклюжая и нетренированная, но хорошенькая. Мне кажется, тебя можно обучить. Теперь вставай, одевайся и уходи".
- Как вы поступили? - поинтересовался я.
- Я встала и оделась. А затем сказала ему: "Я - Беверли Хендерсон". Мне казалось, что я хочу удостоверить тем самым свою личность.
"Твое имя мне известно, - еще раз подчеркнул незнакомец. - Тебе оно нравится, не так ли?"
"Нравится", - заявила я ему.
"Наслаждайся им, пока можешь, - сказал он, - скорее всего, ты недолго будешь носить его".
- Что он имел в виду? - спросил я.
- Не знаю. Я тоже настаивала на объяснении. Но незнакомец повторил, что я могу идти. Тогда я почувствовала злость.
"Что вы должны были сообщить мне о Горе?" - спросила я.
"Без сомнения, сегодня ты кое-что узнала о Горе", - отвечал мужчина.
"Я не понимаю вас", - сказала я.
"Жаль, что ты такая тупая. Иначе за тебя можно было бы получить более высокую цену".
"Цену!" - воскликнула я.
"Да, цену, - улыбнулся незнакомец. - Без сомнения, ты знаешь, что существуют мужчины, которые заплатят за твою красоту".
- Продолжайте, - попросил я.
- Я страшно рассердилась. Я сказала ему: "Никогда меня так не оскорбляли!" Потом закричала: "Я ненавижу вас!"
Незнакомец продолжал улыбаться.
"Отсутствие дисциплины и капризы приемлемы только в свободной женщине, - сказал он. - Капризничай, пока можешь. Потом тебе не позволят".
Тогда я повернулась и пошла к двери. "Не бойтесь, мисс Хендерсон, - продолжал этот толстяк, - мы всегда имеем в запасе одну или две капсулы помимо тех, что положены нам по официальной заявке. На случай, если обнаружится что-то стоящее".
Он ухмыльнулся. "А вы, я думаю, окажетесь вполне стоящим товаром после хорошей тренировки, упражнений и диеты. Можете идти".
Я заплакала и выбежала вон.
- Когда это произошло? - спросил я.
- Два дня назад, - ответила Беверли. - Как вы думаете, что это значит?
- Думаю, это была жестокая шутка, которая могла бы оказаться опасной. Советую вам никогда больше не ходить на подобные свидания, - ответил я.
- Не имею таких намерений, - пробормотала она.
- Но все это позади, и больше не о чем беспокоиться, - попытался утешить ее я.
- Спасибо вам, Джейсон! - вздохнула Беверли.
- Вы сообщили в полицию?
- Да, но только на следующий день. Ведь никакого преступления не произошло. Я ничего не могла доказать. Однако мне показалось, что все это заслуживает расследования.
- Согласен с вами, - кивнул я.
- Два детектива отправились со мной по этому адресу, - начала она.
- Что же произошло?
- Ничего. Квартира оказалась пуста. Ни мебели, ни штор на окнах. Домоправитель утверждал, что квартира свободна уже неделю. У полицейских не нашлось оснований усомниться в его словах. Может быть, ему заплатили. Возможно даже, он заодно с этим толстяком. Полицейские, рассерженные ложной тревогой, строго предупредили меня о возможных последствиях глупых шуток и отпустили. Это дело обернулось для меня только болью и смущением.
- Все это смахивает на хорошо подготовленную мистификацию, - заметил я.
- Кому понадобилось ее устраивать?
- Не имею представления.
- Вы думаете, мне следует чего-то опасаться?
- Нет, - сказал я, - конечно нет.
Я поднял руку, подзывая официанта.
- Я должна оплатить половину счета и половину чаевых, - заявила Беверли.
- Я заплачу сам, - ответил я.
- Нет, - с внезапным раздражением возразила мисс Хендерсон. - Я не желаю зависеть от мужчины из-за пустяка!
Я видел, что Беверли чересчур раздражена, и подумал со злорадством: плеть горианского работорговца, если такая существует, быстро успокоила бы ее.
В гардеробе мы получили одежду. Гардеробщица оказалась блондинкой в белой блузке и короткой черной юбке.
Мисс Хендерсон взяла свою легкую пелерину и положила монету в двадцать пять центов в маленький деревянный ящик на перилах гардероба. Я забрал свое пальто и дал девушке доллар. У нее были очаровательные ножки и милая улыбка. Она понравилась мне.
- Спасибо, сэр, - сказала гардеробщица.
- Не за что.
- Отвратительно, как некоторые женщины эксплуатируют свое тело, - заявила мисс Хендерсон, когда мы вышли из гардероба.
- Она очень мила, - сказал я.
- Думаю, вы не стали бы возражать, если бы она принадлежала вам, - заметила Беверли.
- Конечно, я ни за что не стал бы возражать. Должно быть, это приятно - обладать ею.
- Все мужчины - монстры.
Пока я надевал пальто, она продолжала держать пелерину в руках. Я спросил:
- Почему вы так оделись сегодня? Не боитесь, что кто-нибудь из "сестер" с вашего отделения увидит вас? Это рискованно.
Беверли мгновенно встревожилась. Вообще-то я пошутил, но шутка вышла недоброй. Любой студент может заметно испортить репутацию другого студента в глазах однокашников и даже всего факультета. Это делается с помощью невинной обмолвки на семинаре, намеренно - случайным замечанием за кофе или же просто выражением лица в аудитории. Правила соответствия общим стандартам и карательные меры против того, что отличается от общепринятого, редко бывают явно выражены. Само наличие таких правил и мер обычно отрицается. Однако они очевидны для тех, кто знаком с психологией групп. К сожалению, из-за них пострадала карьера не одного аспиранта.
Обыкновенно негативное отношение отражается в оценках работы студента и в рекомендательных письмах, особенно в тех, что пишутся строгими профессорами "правильных" убеждений, каковые присущи данному учреждению.
- Нет ничего дурного в том, что женщина иногда проявляет свою женственность, - высказалась Беверли.
- Возможно, - ответил я. - Вопрос, конечно, спорный.
- Я слышала, он обсуждался, - добавила она.
- Вы шутите? - удивился я. - Я-то думал, что это я шучу!
- Нисколько.
- Понятно.
- На мой взгляд, чуть-чуть женственности - это вполне естественно.
- Конечно, - согласился я.
"Интересно, - подумалось мне при этом, - существует ли где-нибудь мир, в котором женщины - или, по крайней мере, какой-то определенный тип женщин - не имеют другого выбора, кроме женственности, абсолютной и постоянной?" Еще я подумал о фантастическом мире планеты Гор, который, к очевидному сожалению, - всего лишь вымысел. Горианские мужчины, насколько я знал, не принимали ложной мужеподобности в невольницах, и это не давало рабыням выхода. Им оставалось только одно: быть настоящими женщинами.
- Но сегодня вы женственны не чуть-чуть, - заявил я. - Вы женственны восхитительно!
- Не говорите со мной в подобном тоне, - приказала мисс Хендерсон.
- Даже если это правда?
- Особенно если это правда.
- Почему? - спросил я.
- Потому что я личность, - ответила она.
- Вас устроит "восхитительно женственная личность"? - поинтересовался я.
- Не унижайте мое личное достоинство!
- А как насчет "восхитительно женственного маленького животного"? - спросил я.
- Вы чудовище! - воскликнула Беверли. - У меня такое чувство, будто вы хотите надеть на меня ошейник и потащить в свою кровать.