- И долго мы в таком качестве просуществуем в непосредственной близости от Хонсе-Бира и церкви Абеля? - скептически спросил Браумин.
- Значит, вас толкают вперед не поиски цели, а самый обычный страх.
В первое мгновение лицо монаха исказилось от негодования, но он быстро сообразил, что Элбрайн поддразнивает его, и рассмеялся.
- Да, из Санта-Мер-Абель нас выгнал страх, но поверь, уходить нам было едва ли не страшнее, чем остаться.
- Ты сказал, у тебя есть просьба, - напомнил Браумину Элбрайн. - Что я могу сделать для вас?
Браумин глубоко вздохнул, и это снова навело Полуночника на мысль, что речь идет о чем-то серьезном.
- Я хочу просить тебя отвести нас в Барбакан, - торопливо ответил Браумин.
Интересно, подумал Элбрайн, что пугало Браумина больше - попросить о помощи или громогласно заявить о том, в чем она состоит?
- В Барбакан? - удивленно повторил он.
- Я видел могилу Эвелина и твердо знаю, что должен пойти туда опять. То же самое можно сказать о брате Делмане. Остальные непременно тоже должны ее увидеть; это паломничество необходимо, чтобы мы, пятеро, поистине стали людьми одной цели.
- В чем же состоит эта цель?
- Очень надеюсь, что паломничество подскажет нам ее.
- Барбакан - все еще опасная для людей территория, - напомнил Браумину Элбрайн. - Гибель демона и разгром его армии не сделали эти места пригодными для обитания. Допустим, я отведу вас туда, а что потом? Вы сможете остаться там всего на несколько дней, а может, и часов. И тут же снова обратно, в Дундалис?
- Может, да, - не стал кривить душой Браумин, - а может, и нет. Я верю в сердце своем, что Эвелин укажет нам путь. Он отдал жизнь за правое дело и теперь, конечно, пребывает на небесах. В месте его гибели ощущается что-то магическое, что-то исцеляющее и непостижимое. Я остро почувствовал это, увидев его могилу.
- Более трехсот миль по дикой, безлюдной местности - и все ради надежды в конце получить озарение?
- А что еще нам делать? - сказал Браумин. - Знаю, я прошу у тебя слишком много, но делаю это во имя Эвелина и в надежде, что он и Джоджонах погибли не зря.
Элбрайн не знал, что и сказать. Очень велика была вероятность того, что в этом путешествии все они погибнут или, в лучшем случае, возвратятся измученные и едва живые. Однако Браумин говорил с такой искренней убежденностью, с такой решимостью! Он много лет был монахом и лучше Элбрайна знал, на что способна глубокая, искренняя вера. Может, человек, посвятивший всю свою жизнь поискам Бога и добра, и впрямь способен получить озарение? Кроме того, Полуночник и сам испытал нечто вроде священного трепета, увидев руку Эвелина, сумевшую уцелеть, когда все вокруг рушилось и пылало. Хотя в отличие от Браумина он понимал, что цель у Эвелина была сугубо практическая: он надеялся, что сумеет таким образом сохранить священные камни и меч Элбрайна.
- Ты представляешь себе, как это опасно? - спросил он.
- Я понимаю, что означает для нас не пойти: смерть, если не физическую, то духовную. И, что страшнее даже физической смерти, - духовное бессилие. Наши голоса смолкнут навсегда под пятой отца Маркворта.
- И Барбакан может это изменить?
Браумин пожал плечами.
- Я и мои товарищи знаем, что должны добраться до могилы Эвелина. И мы пойдем туда, с Полуночником или без него.
Элбрайн не сомневался в этом.
- Прогос еще наполовину виден на небосводе, - сказал он. - Зима в самом разгаре. Ты убедился, какая она здесь. Поверь, тот буран, который разразился за день до прихода Шамуса Килрони, - явление самое обычное в этих местах. Не знаю, когда тропы очистятся от снега, но даже если это произойдет, в горах вокруг Аиды дует ледяной ветер, способный заморозить кровь в ваших жилах.
- Опасности, конечно, нужно учитывать, - ответил Браумин, - но они нас не остановят.
Решимость монаха явно произвела на Элбрайна впечатление.
- Я поговорю со Смотрителем, - сказал он. - Он лучше меня знает северные края, а его лесные друзья могут подсказать, какая из опасностей нам угрожает реально.
- Нам? - с надеждой в голосе воскликнул Браумин.
- Ничего не обещаю тебе, брат Браумин, - ответил Элбрайн, но было ясно, что он, скорее всего, возглавит маленький отряд.
От этой мысли Элбрайну внезапно стало не по себе; никакого желания возвращаться к заброшенным развалинам Аиды он не испытывал. Всего неделю назад, до этого странного сна о Пони, он был уверен, что его путь лежит в прямо противоположную сторону. Хотя нет, это ведь был не сон. Сама Пони явилась ему во сне, и теперь он знал совершенно точно, что в ближайшее время им не суждено встретиться.
Может, на север его толкала злость на Пони, обида на нее? Трудно сказать. Одно ясно: прежде чем отправляться в это путешествие, нужно сесть и хорошенько все обдумать.
- Ты должен пойти. - Роджер шагал рядом с Элбрайном по темному лесу. - Они хорошие люди, каждый из них.
Тот не отвечал. Он уже объяснил Роджеру, с какими проблемами они могут столкнуться на этом пути, не упомянув, правда, об одной: если он отправится в Барбакан, Томас Джинджерворт месяц или даже больше не сможет рассчитывать на его помощь.
- Я работал в Санта-Мер-Абель, - продолжал Роджер. - Только очень мужественные люди могли решиться покинуть это место. Они рискнули всем, потому что не могли отречься от Джоджонаха…
Элбрайн поднял руку, останавливая его; Роджер уже начал повторяться.
- Давай спросим мнение Смотрителя, - сказал Элбрайн. - Верю, что брат Браумин и его друзья искренни в своей решимости. Если бы я хоть на миг усомнился в этом, то не стал бы разговаривать со Смотрителем. Но меня волнуют другие, с моей точки зрения более важные проблемы.
- Пони.
- Да, это одна из них. А вторая - погода. На краю поляны появился кентавр.
- Ты опоздал, - мрачно заявил он.
Над головой зашуршали ветки, и Элбрайн понял, почему у Смотрителя такая кислая физиономия. Приглядевшись, он увидел двух эльфов, быстро перескакивающих с ветки на ветку и опускающихся все ниже.
- Что тебя так удивило, Полуночник? - разглядев выражение его лица, спросила эльфийка по имени Тиел'марави.
Точнее, это было не имя, а прозвище, по-эльфийски означающее "птица певчая". Джуравиль когда-то объяснил Элбрайну, что подлинное имя Тиел'марави давно забылось; это прозвище лучше подходило той, чей мелодичный голос стал легендой даже среди эльфов, которые все обладали прекрасными голосами.
- Я думал, нашему союзу конец, - угрюмо ответил Полуночник. - Тол'алфар ходят теперь другими путями, и так продолжается уже много дней.
- Время течет медленно только для нетерпеливых людей, - ответил Ни'естиел.
Некоторое время они с эльфом молча сверлили друг друга вызывающими взглядами. Потом Ни'естиел встал на ветке и отвесил Элбрайну низкий поклон, улыбаясь от уха до уха.
Полуночник, однако, не улыбнулся в ответ.
- Это ты так считаешь, - сказал он. - А между тем дети Эндур'Блоу Иннинес не сочли нужным предупредить Полуночника о нападении гоблинов и принимали очень незначительное участие в сражении, хотя их луки могли бы внести в него неоценимый вклад.
- А может, они не знали, что Полуночник окажется среди солдат, - вставила Тиел'марави.
- Эти оправдания… - начал было Полуночник и смолк, напомнив себе природу этих созданий. Эльфы не люди, хотя он частенько забывал об этом. Их взгляд на мир не включал в себя такие чисто человеческие понятия, как сострадание к представителям другого, дружественного вида и необходимость действовать с ними сообща. И все же оправдать их пассивность в случае сражения, о котором шла речь, он не мог; как ни посмотри, люди могли быть союзниками эльфов, а гоблины - никогда. - Четыре человека погибли, и еще трое тяжело ранены…
Он замолчал, снова напомнив себе, с кем, собственно говоря, имеет дело, и заметив, что на тонких лицах обоих эльфов не отразилось никаких чувств. С какой стати? Что значит человеческая жизнь для созданий, способных пережить двадцать поколений людей?
А эти двое, Тиел'марави и Ни'естиел, если Элбрайн помнил точно по своей жизни в Эндур'Блоу Иннинес, относились к числу самых бесчувственных, когда дело касалось н'тол'алфар, то есть не-эльфов. И сразу же возникли новые вопросы: почему именно они говорят с ним? Где Джуравиль? И где госпожа Дасслеронд?
За этим, безусловно, что-то стояло, и это что-то Элбрайну очень не нравилось.
- Ну, как видите, Полуночник был среди солдат и, следовательно, тоже мог погибнуть, - сказал он наконец, думая, что нет смысла дальше обсуждать эту проблему.
Однако Ни'естиел на этот счет явно был другого мнения.
- Если бы его убили какие-то жалкие гоблины, тогда бы он не был достоин имени Полуночник, которое тол'алфар дали ему, - заявил эльф и насмешливо рассмеялся. А вслед за ним и Тиел'марави.
Однако у Элбрайна почему-то возникло ощущение, что их веселость не совсем искренна.
- Ну, это дело прошлое, а у нас впереди долгий путь, - заявила Тиел'марави.
Элбрайн удивленно посмотрел на кентавра.
- Ну, ты же знаешь, какие у них уши, - ответил тот.
- Ты обдумываешь поход в Барбакан, - сказал Ни'естиел, - на то место, где был уничтожен демон дактиль.
- К могиле брата Эвелина Десбриса, - торжественно заявил Роджер.
На эльфов, однако, его слова явно не произвели впечатления.
- И что тол'алфар думают об этом? - спросил Элбрайн.
- А при чем тут тол'алфар? - вопросом на вопрос ответил Ни'естиел.
- Полуночник вправе идти туда, куда сочтет нужным, - добавила Тиел'марави. - Мы поможем, чем сможем.