- Знаю.
- Откуда? Мать рассказала?!
- Нет, не она. Сам докопался, случайно, правда. Ну а потом уже, конечно, к матери разбираться пошел. Вот тогда она и подтвердила. Глупо отпираться было, когда у меня фотографии на руках.
- Что за фотографии?
- Свадебные, твоих родителей. В архиве к брачному договору приложены были.
- Жаль, не знал. Дед говорил, ни одного изображения не осталось, - Митька тяжело вздыхает, - да и отцовских-то раз-два и обчелся.
- Я откопировал. Приеду в Москву - вышлю.
- Вот об этом-то я и хочу с тобой поговорить. Милославский тебя не отпустит.
- Догадываюсь. А ты?
- А вот тут, Горыныч, собака и зарыта. Я сейчас - несовершеннолетний и под опекой Тихона Сергеевича. Матери опеку он возвращать не спешит. Ты не думай, меня тут все устраивает - я для себя выбрал. Милославский не вечен, лет через пятнадцать-двадцать на покой уйдет. Пока он мне покровительствует - успею вес набрать. Плюс Морозовы хотят меня в клан вернуть, хотя бы через женитьбу, так что с их стороны тоже протекция ожидается. До главы приказа, может, и не дорасту, а вот до его заместителя - запросто.
- Но?.. - Неспроста же брат этот разговор затеял.
- Стану я Морозовым или нет - это вопрос отдаленного будущего, а Милославский есть здесь и сейчас. И если ты останешься, Тихон Сергеевич тебя вперед двигать будет. А мне, как понимаешь, это невыгодно. Ни сейчас, ни потом, - честно, как на духу, признается Митька.
- С чего ты взял, что так будет? Мне он ничего такого не говорил… - удивляюсь выводам брата - вряд ли Милославский с ним эти перспективы рассматривал.
- Подслушал. Он с помощником обсуждал планы на тебя. Все восхищался, как ты в училище заговор заподозрил на одних косвенных. Все ведь видели, что там творилось, но никто таких выводов не сделал. Даже я. - Митяй остановился под яблоней и стал нервно обдирать с нее листочки. - И скрывался ты потом сам долго, если б тебя девка твоя не сдала - мог бы и дальше жить как жил.
- Да не особо сладко мне жилось - расскажу потом как-нибудь… но я тебя понял. И за честность спасибо, я это оценил. - Пришел мой черед задуматься.
Вот уж не ожидал, что Митьке мой уход на руку окажется, но его резоны мне ясны. Не будет меня - его карьера может лучше сложиться, если он правильно понял своего патрона. А учитывая, что я как раз не горю желанием служить в этой структуре, никакого отторжения позиция брата у меня не вызвала. Наоборот: по-моему, было бы гораздо хуже, если б он злобу втихаря затаил да подставил потом как-нибудь.
Пока я думал, Митька общипал еще несколько веток и теперь старательно отламывал лысые прутья. Обоим нам нелегко давался этот разговор.
- Я в ПГБ никогда не хотел, - вполголоса признаюсь, - это вы с дедом всегда на одной волне были, а я просто за вами тянулся. Так что с моей стороны конкуренции тебе не будет. - Мой черед собираться с духом. - Митяй, я все сказать боялся, не знал, как ты воспримешь… Я прошение на свой род подал. Как раз в тот день, когда меня взяли.
Митькины глаза зажглись озорным огоньком:
- А Тихон Сергеевич знает?
- Да кто ж его ведает, что он знает, а что нет? Но если все по-моему вышло, то я уже пару дней как совершеннолетний и к твоему роду не принадлежу. Вот так-то, брат.
- Так это же отлично! Ты счета ему, надеюсь, не сдал?
- Нет, ты что! Это ж твое наследство. Да и что-то вроде блокировки там, похоже, стоит, даже вспоминать неприятно.
- Это хорошо. Значит, слушай и запоминай: счета в Германском и Русском - твои. Считай, это мой подарок тебе, раз ничем другим в жизни не помог.
- Митяй! - Обнимаю брата. - Митяй, мне бы так и так в жизни самому пробиваться пришлось бы. Не бери в голову! За деньги спасибо, конечно, но ты ведь знаешь, что твой дед мне как родной был. И ты мне брат, что бы там ни говорили. И знай, что на меня рассчитывать всегда можешь: чем смогу - помогу. Кто теперь знает, от чего дед меня прятал?..
- Спасибо, Горыныч. Я все боялся, что ты обидишься. А от чего прятал - не знаю. Может, вообще просто мать пожалел? Я ж сам об этом узнал, только когда он умирать собрался.
- Пожалел… Сам-то в это веришь?
- Не знаю, у него же теперь не спросишь.
Есть мне у кого спросить, но это вопрос не сегодняшнего дня. А сегодня ждет меня еще один серьезный разговор. Как бы выдержать его только…
Милославский приехал поздно, уставший. Опять постоянно тер переносицу, но беседу откладывать не стал.
- Ну что, зайка-побегайка, наговорился с братом?
- Наговорился, спасибо. Я могу теперь домой ехать?
- Домой… Хороший вопрос. Дмитрий сказал, что я над ним опеку оформил?
- Сказал. Только я тут при чем? У меня живая-здоровая мать имеется.
- У тебя… Знаешь, стало быть, что вы в роду - приемыши. Только я, как опекун вашего рода, власти над твоей жизнью все равно поболее имею. И власть эта нашим императором подтверждена; или ты и с императорской властью поспорить собираешься? - Ого, сразу с тяжелой артиллерии наступление начал…
- Согласен: с императором не поспоришь. И что же от меня опекуну требуется?
- Не ерничай. Сейчас ты мне как на духу расскажешь, чем два года занимался. И не дай бог где-то соврать… И если ничего за тобой не числится - поедешь в закрытую академию учиться. Аттестат у тебя есть, в школе тебе теперь делать нечего. Как раз с Дмитрием поступишь.
Переглядываюсь с Митькой.
- А ничего, что я не хочу в эту академию ехать? И в ПГБ служить не собираюсь?
Милославский давит на меня тяжелым взглядом:
- А ты собирался всю жизнь бусины в мастерской заряжать? Или наемничать? Вот бы Елизар Андреевич-то порадовался!
Митька с интересом смотрит на меня. Хоть и был в нашем распоряжении почти целый день, но мы больше про его жизнь говорили, да я мать расспрашивал, как она устроилась. Про свои приключения только смешные эпизоды старался рассказывать, чтоб никого не волновать.
- Чем плохи мои занятия? - Я искренне возмутился.
- Тем, что ими ты и у меня заниматься сможешь! - сказал как отрубил. - И пользу государству и роду приносить станешь, и под присмотром.
- А если я на врача, как мать, собирался выучиться? Что, у нас в империи море целителей стало? - нарочно уточняю у опекуна, хотя давно уже для себя все решил.
- В академии и это преподают. Там еще много направлений имеется, найдется из чего выбрать. А с матерью твоей я поговорю. Только думается мне, возражать она не станет.
Что ж, позиция Милославского мне ясна. И все, как обычно, для моего же блага.
- Тихон Сергеевич, зачем я вам? Ну посадите вы меня на поводок - что я от этого сговорчивей стану? Я никогда не хотел в ПГБ служить, и сейчас не хочу.
- А ты не думал, что в твою дурную голову столько секретов понапихано, и это еще наверняка не все?
Мы с Митькой опять переглянулись.
- Да-да, не считайте меня дураком старым! Что я, не понимаю, что ли, что вы мне не все выложили? И нечего тут переглядываться! Я еще из ума не выжил и не скоро выживу! - После вспышки гнева Милославский какое-то время молчит, а потом устало продолжает: - Да и просто по-человечески пойми меня - я за тебя теперь отвечаю. Только нет у меня времени тобой заниматься. Вот выучишься - сможешь сам тогда своей жизнью распоряжаться, а пока мои требования исполнять будь любезен!
Красивая заманушка. Только вот про то, что на первом же курсе все присягу дать обязаны, - ни слова. Или думает, что в закрытом заведении меня обтешут? Или действительно считает, что там мне лучше будет? Жаль, мысли читать не умею.
- Не пойду я в закрытую академию, Тихон Сергеевич… - тихо, но твердо возражаю.
- И почему же?! - Милославский аж багровеет.
- "Сим указом от 10 июля сего года за способствование процветанию Российской Империи дворянского недоросля Васильева Егора Николаевича перевести в полное дворянское звание с правом основать свой род, дабы воспитать потомков его, к славе и процветанию Государства Российского…" - и далее по тексту; ничего не перепутал?
Слов у Тихона Сергеевича нет. Какое-то время он сидит, лишь открывая и закрывая рот, как рыба, но быстро справляется с собой и отмирает:
- Антон!!! - Ого, вот это рев!
В кабинет влетает помощник Милославского, на ходу готовя какое-то плетение из области жизни.
- Антон, дозвонись в канцелярию, - уже почти спокойно отдает приказ мужчина, - кого хочешь подними, но выясни, кому за последние несколько дней родовые указы подписывали! И есть ли среди них дворянский недоросль Васильев Егор?
- Так ведь вечер уже?..
- Антон!!!
- Понял! - Подчиненный скрывается из кабинета, оставляя нас наедине с разгневанным Милославским.
- Так вот зачем ты в канцелярию губернатора понесся! Ай да молодец! Ай да сукин сын! - И внезапно Тихон Сергеевич начинает хохотать.
- Ну вот скажи, что тебе с такими талантами "на гражданке" делать? - отсмеявшись, спрашивает мужчина. - Тебе же у нас цены не будет!
- Не скажите; мне за два года приключений хватило выше крыши. Такой жизни я точно себе не хочу.
Пока Антон уточняет мою информацию, сидим тихо-тихо. Милославский только накапал себе коньяку и цедит, обдумывая что-то. Что ни говори, а на рассказах об этом человеке я вырос. И восхищаюсь им вполне искренне. Это ж надо: не имея близкой родни в кланах, не обладая особо сильным источником - выбиться на самый верх и десятилетиями держаться в "топ-100" империи!.. Да его даже клановые уважают и опасаются, не говоря уж о простых смертных. Поэтому мне бы желательно с ним мирно разойтись. Пусть формально я теперь не в его юрисдикции, но где законы - и где мы?