Этого подростка не сломит и не испортит даже бремя абсолютной власти, которое однажды будет возложено на его плечи. Как настоящее чудо невозможно опошлить, так невозможно представить Ирдеса кем-то похожим… да хотя бы на "питерских мальчиков".
Чудо можно только убить.
И позволить этому свершиться никак нельзя. Нельзя позволить яркому, полыхающему жизнью и радостью огню в нереально-фиолетовых глазах даже чуть притухнуть, не то что погаснуть. Пусть он светится всю жизнь. Пусть зажигает звёзды на небе и в душах окружающих. Как здесь сумел из тусклых угольков разжечь звёзды в душах сокурсников.
Андрей знал, хорошо знал, на что способны такие как Стас и Женя. Он и сам был… не чужд этим кругам. Только столь сволочной мразью никогда являлся.
Нужно сберечь этого чудесного, неземного ребёнка от новых ударов. Зачем снова испытывать на прочность его светлую и наивную веру в этот мир? Ему и так достаётся…
Пророк сам сделает всё, что сможет. Андрей не просто так получил своё прозвище и репутацию настоящего психа. До белобрысых двойняшек ему далеко, но всё же.
В голову закралась мысль принять тёмное подданство. Студентам и бывшим студентам в этом проблем нет никогда и никаких. Империя жёстко спрашивает со своих подданных, но защищает и поддерживает соответственно. Андрей знал, что основной закон империи - это закон совести, а не уголовного кодекса. Если среди правящих рождаются такие… дети-боги, дары Неба… насколько же чисты душами и помыслами все правители этой страны?
Папа повыгонял всех из палаты, потом смылся сам, взяв с меня обещание хотя бы сегодня и завтра переночевать здесь. Так уж и быть, ради преотличного самочувствия, я готов даже побыть пару вечеров в больничном крыле. Но больше к врачам - ни-ни, ноги моей здесь лишний раз не будет!
Хорошо хоть игла в руке не стальная а пластиковая, гибкая. Можно согнуть руку, не боясь, что проткнёт вену. Есть возможность лечь по-удобней. И спа-а-ать. Умотался я за этот безумный денёк…
Вторник оказался таким же весёлым, как понедельник. Мозг работал на всю катушку, сил было столько что хоть горы сворачивай! Поэтому я активно учился, не только догнав, но и снова опередив программу, и развлекался. Тем более, что и от ран на теле почти не осталось следов.
"Питерские мальчики" сменили тактику, принявшись целенаправленно доставать меня. За что и поплатились в очередной раз. Вроде как я был совершенно ни при чём, когда они нарвались на отработку в химической лаборатории, а потом ещё в столовой. Я вообще был в другом конце зала! А двойняшки всего лишь мимо проходили. С этих совершенно невинных первокурсников какой спрос? Правильно, никакого! Зато питерцы со своими подпевалами из наших влетели по полной. Кроме сокурсника, которому я (а может и Ван, не помню) ногу сломал. Он только иногда лекции посещал, освобождённый от всех остальных занятий. Ничего, им потом Мистраль займётся.
Вечером после всех занятий и ужина, я даже согласился пару часов посвятить гитаре, лишь бы не сразу отправляться к врачам. Братья отреагировали на это благосклонно. Даже струны в этот раз звучали радостью полёта и свободы ветра.
- Давно мы не летали, - тихо сказал Ван, когда я убрал гитару.
Он сидел напротив на диване, откинув голову на спинку и закрыв глаза. Очень уставший и замученный светлый исконно тёмного рода.
- Давно, - согласился я.
Сколько времени уже я не выпускал крылья? Шрамы на спине сошли полностью. И заново калечить себя без нужны мне пока совсем не хочется. Небо… небо пока молчало, не спеша меня позвать с такой силой, чтобы я не раздумывая шагнул в пропасть с крыши. Брат летал один. Его бескрайние небеса пока что манили сильнее, чем меня…
Чувство вины остро резануло по душе. Я исправлюсь. Только сотру память о том, как это дико больно - убирать крылья обратно в спину.
Сегодня один только Шон следил за тем, чтобы я никуда не свернул по пути к белохалатникам. Вана без проблем удалось уговорить забить сегодня на всё и пойти сразу спать. А проследить за этим взялись близнецы.
Так что минут через десять я сидел на своей койке, ожидая, пока мне притащат лекарство и общался со старшим братом. Шон не так уж часто открыто одобрял моё умение доставлять окружающим неприятности. Но в этот раз брат целиком и полностью согласился с моими методами воздействия!
Когда же разговор коснулся боевой темы, мне вспомнилось, что брат только недавно получил первую ступень рыцарства… и стало так погано на душе.
Призвав фламберг, я положил его поперёк койки рукоятью к брату. Убрал руку, позволяя ему увидеть три звезды. Обычно они прятались под куском намотанной на рукоять чёрной ткани, чтобы лишний раз не светить статусом. Но сейчас я её снял. Произнёс, не поднимая глаз:
- Я не хотел, чтобы ты знал. Мама не знает, и папе стало известно не так давно. Мы с дедом вдвоём всё проворачивали…
Брат помолчал, подошёл, коснулся рукояти. И спросил:
- А Ван знал?
- Всегда, - кивнул я. - Каждую ступень, от посвящения… Мы даже отмечали втихую.
Шон отвёл ладонь от рукояти, сжал кулак. Опустил руку.
- Прости меня, - голос у него сел. - Прости, братишка, за то, что ты всё это время не мог доверять мне. Я кретин и придурок. Даже не представлял истинные масштабы твоих дел и проблем. Преуменьшал и отмахивался. Но я исправлюсь. Обещаю.
- Тебе не за что просить прощения! - я поднялся на ноги, поглядел на брата снизу вверх. - Я сам так решил. Мне не хотелось быть чудовищем ни в твоих глаза, ни в маминых! А я… я вовсе не такой белый и пушистый, как кажется.
- Ego te intus et in cute novi, # - ответил Шон. Обнял одной рукой, заставляя уткнутся в своё широкое плечо. Где он успел нахвататься поговорок на латыни? От Дрэйка, что ли?.. - Я слепец и дурак, но не настолько. Каким бы ты себя не считал - ты мой маленький брат, самый лучший на свете. Ты - огромный и самый светлый кусок моей души. Всё остальное второстепенно.
# Ego te intus et in cute novi - "Знаю тебя и под кожей и снаружи", т. е. "я знаю, кто ты на самом деле" (лат.)
- Ладно, - через некоторое время произнёс я. - Ты как всегда меня успокоил и избавил от очередной порции кошмаров.
- Для того я и здесь, - легко улыбнулся Шон, отпуская меня. - И однажды ещё докажу, что достоин твоего доверия не меньше, чем наш светлый брат.
Тут в палату вошёл белохалатник, прерывая разговор. Шон, с обещанием бить морды желающим посетить меня кошмарам, расположился в кресле. Но не прокатило, я нарычал на него и выгнал спать. Завтра предстоял ещё один очень весёлый день. А пока буду спать без возможности куда-либо удрать. Иглу из моей руки всё равно вытащат уже глубокой ночью, когда я десятый сон видеть буду. Прозрачной рубиновой жидкости в капельнице совсем немного, но, насколько мне объяснили, чтобы она подействовала в полной мере, поступать в организм должна медленно.
Среда началась так же весело и чудно как два предыдущих дня. То есть - с улыбки, беготни и издевательств над противниками. Враждовать и всерьёз конфликтовать с ними - много чести! А стёб - средство проверенное. Обещаю - они меня возненавидят и будут вздрагивать при упоминании моей не самой скромной персоны! Сами виноваты. Ирдес хороший и добрый, пока его в колючую проволоку не скинуть.
Снова ор литераторши, попытки математика нас завалить, химия, физика, биология, бухучёт, социал… На каждой паре я не упускал случая хоть как-то задеть противников! Если не словами, так хоть мелкой пакостью, какими моя фантазия весьма богата. На завтрак и в обед мне было достаточно нарисовать на лице нужное выражение, а ля "презрение чистюли-аристократа к грязи под подошвами дорогих сапог". Потому что "питерские мальчики" с парой подхалимов сегодня занимались сортировкой грязной посуды и отдраиванием всей столовой. Этим делом они будут озадачены две недели, так что я успею довести их до бешенства. И до ещё одной отработки, конечно же.
От экстерната в ближайшем будущем я не отказался, поэтому начал снова активно опережать программу. Так же, как друзья с братьями. В общем, мы готовились, не забывая развлекаться.
Во второй половине дня первым тревожным звонком стали двойняшки. Они вели себя… странно. Вместе со мной продолжали подкалывать всех, кроме одного из питерцев. Почему-то Женю они обходили своим вниманием. А если и задевали - то необидно. Я даже успел уловить, как они обменялись приветственными жестами и парой одобрительных улыбок.
Сразу после тёмных дисциплин, в перерыве перед боёвкой, я отловил безумную парочку и попытался припереть к стенке. С какого перепугу они лояльны к врагу?!
- Он забавный, - задумчиво ответила мне Маня.
- И ненормальный, - глядя в потолок, добавил Даня.
- Ещё умный, - склонила голову набок Маньячка.
- И необидчивый, - кивнул своим мыслям Маньяк.
- Он нам нравится, - в голос сделали вывод белобрысые двойняшки.
- Мы не хотим такого врага, - Маня.
- Мы хотим такого союзника. - Даня.
Отступив от них на шаг, внимательно оглядел обоих. Они разные, но ни один из Маньяков не отделяет себя от другого. И сейчас мысли, бродящие в их общем на двоих сознании вгоняют меня в недоумение.
- Лично меня все эти утырки раздражают, - хмуро произнёс я. - И мне не нравится эта ваша зачарованность.
Брат с сестрой обменялись улыбками.
- Расслабься, Ирдес! - посоветовал Данька. - Мы не нубы. Если вотрёмся в доверие к "питерским мальчикам" - наворотим втрое больше, чем по другую сторону баррикад.
- Побудем засланными шпионами-диверсантами, - кивком подтвердила слова брата Манька. - Хорошая практика.
Вздохнув, я принял их позицию и устремления. Попросил: