* * *
Когда плосколицая служанка позвала мальчишек и те, приседая под тяжестью корыта с грязной водой, удалились, в комнату вошла девушка в сером платье горничной, невысокая и миловидная. В руках у нее было нечто, при виде чего Эмирабель скривилась и отступила на шаг.
- Его сиятельство платье вам дарят, - с неуклюжим книксеном протянула она Белке воздушное изделие из темно-розовой тафты и кружев.
Девочка снова попятилась, точно наряд мог ожить, наброситься на нее и задушить в своих пунцовых объятьях.
- Я… спасибо… - замялась она в поисках слов. - Но я такое не ношу.
- Его сиятельство дарят, - повторила плосколицая служанка, будто Белка не поняла в первый раз.
- Но мне не надо! У меня есть платья! И я ненавижу розовый!
Эмирабель в поисках поддержки глянула на Лунгу, скромно расположившегося за спинами прислуги, но тот истово закивал, беззвучно шепча: "Прими, прими!" Не желая спорить с ним при чужаках, Эмирабель насупилась, но сдалась.
- С-спасибо, - натужно, будто читая по губам суфлера, проговорила она. - Передайте его сиятельству мою благодарность.
Горничная с облегчением выдохнула:
- Это вам спасибо, доамна. Его сиятельство серчали бы шибко на нас.
- А на вас-то за что? - удивилась Эмирабель, но, не давая товарке ответить, служанка сделала шаг вперед:
- А теперь нам нужно помочь вам переодеться.
- Я должна в нем лечь спать?! - ошарашенно уставилась на нее Белка.
- Нет, что вы, доамна! Его сиятельство собирались придтить и велели, чтоб вы были готовы.
- Я готова к визиту графа и без его дурацкого платья! - растеряв остатки дипломатии от неожиданности и заново всколыхнувшегося страха, выпалила девочка.
Служанки испуганно глянули на нее, но, встретившись с точно таким же взглядом - растерянным и испуганным - быстро поклонились и выскользнули за дверь, оставив наряд на кровати - неестественно яркое и чистое пятно, чужеродное в затхлом пыльном полумраке.
- Лунга, что они хотели? Что он хочет? Может, он подозревает, что я?.. Может, ему кто-то рассказал? Весь караван видел, что Гри скакал, как жеребенок! Ни один бальзам в мире не мог… не может… Радетель Пресвятой, они же не дураки, они все всё поняли, не только этот мерзавец Барбат!.. - дрожа, Белка кинулась к старику, потом к двери, но, заслышав шаги в коридоре, метнулась обратно. - Может, разбудить эру Тигра? Сходи, пожалуйста!.. Нет, пойдем вместе! Я не хочу тут оставаться одна!
- Девочка, милая, успокойся, - старик обнял ее, точно мог так защитить любимую малышку от всех бед на свете, и улыбнулся: - Всё будет хорошо. Если этот са Флуэр посмеет тебя обидеть, ты бросишь в него огненным мячом и прожжешь ему любимый плащ.
Эмирабель вскинула голову: на белом осунувшемся лице, как два провала, зияли расширенные от недобрых предчувствий серые глаза, окруженные тенями бессонницы. Если бы рядом был еще кто-то - пусть даже Найз или Фалько, ее друзья, она стояла бы с гордо выпрямленной спиной и поднятой головой, с вызовом в глазах. Или пыталась бы. Но перед Лунгой она могла быть тем, кем чувствовала себя в эту минуту - беспомощной девочкой, которой грозила страшная смерть только за то, что она родилась не такой, как все.
Напряженно прислушиваясь к поступи подкованных сапог по камням, Белка дождалась, пока шаги стихнут на лестнице, и заговорила - еле слышно, точно опасаясь, что их подслушивают:
- Лунга, я не могу. Ты же знаешь, - без тени юмора прошептала она, чувствуя, что вся усталость последних дней исподволь наваливается на нее, давя и душа безысходностью. - Я пробовала. Я старалась. Я не старалась так никогда в жизни, а ты знаешь, какие требования предъявляли к ученикам папа и дедушка, и мама тоже - когда учила меня врачеванию, и как мне приходилось корпеть ночами над книгами и в мастерских… Но я не понимаю, как работает магия. Когда я вижу чью-то боль, магия приходит сама, и я… я не знаю, делаю ли я всё правильно… потому что после каждого лечения я чувствую себя полутрупом… но у меня получается. А остальное… Я перепробовала всё, о чем читала или слышала, в истории или в сказках - но у меня не вышло ничего!
- Для этого ты и едешь по свету, милая. Чтобы отыскать мага и научиться у него, - проговорил старик, ласково поглаживая ее влажные темные кудри.
- Но магов не осталось! После Симарона их всех уничтожили, и в Эрегоре - в первую очередь! Мы ищем прошлогодний ветер!
- Эрегор - это еще не весь мир. Мы доедем до Гельтании. Объедем всю Креаду и Ламуртию. Будем жить среди такканцев на Буревых Равнинах. Да хоть на Барзоанские острова уплывем, если будет нужно!
- Если мы отсюда выберемся, ты хотел сказать… - прошептала Белка. - Лунга, я видела клетки у ворот. Достаточно крошечного намека со стороны торговцев, и…
- Никто тебя не предаст, милая. Караван Виклеана помнит добро.
Белка натянуто улыбнулась:
- Будем надеяться, что тот, кто добро не помнил, водился у них в единственном…
В коридоре послышались быстрые тяжелые шаги нескольких человек. Девочка насторожилась.
- Граф?.. - рука старого слуги нервно стиснула плечо Эмирабель.
Створка мореного дуба, массивная, как стена, отворилась. Яркий свет фонарей озарил комнату, и на порог ступил хозяин замка в сопровождении пяти волков.
- Подождите за дверью, - коротко мотнул он головой, и трое гвардейцев послушно вышли в коридор. Двое - Станга и Дрепта, узнала Белка - молча поставили фонари на стол посреди комнаты, встали у входа, утонув в полутени, и замерли, точно статуи.
Граф остановил взгляд на Лунге и повелительно мотнул головой в сторону двери:
- Выйди. Нам с твоей хозяйкой нужно поговорить.
- Лунга останется здесь, - набычилась Эмирабель.
- Он останется здесь, только в коридоре, - согласился са Флуэр и обернулся к волкам: - Выведите его.
- Сам как-нибудь дойду. Благодарствуйте за заботу, ваше сиятельство, - не скрывая издевку, проговорил старик, сжал в последний раз плечо девочки, шепнул: "Всё будет хорошо", - и вышел.
- Доамне Эмирабель не понравился мой подарок? - дождавшись, пока за слугой закроется дверь, граф осмотрел дорожный наряд девочки с нейтральным выражением лица.
- Я… Я не ношу розовое, - чувствуя, как во рту у нее пересыхает, проговорила Белка.
- Моя покойная жена любила этот цвет, - так же безразлично сообщил са Флуэр.
- Примите мои сожаления, - спохватившись, девочка вспомнила о правилах светских бесед. - Я понимаю, что ваше горе…
- Она умерла полгода назад, - граф недоуменно приподнял брови, будто удивляясь, что такая мелочь могла кого-то заботить спустя столько времени.
- Д-да. Конечно. Полгода назад. Я поняла, - Эмирабель замолчала, не зная больше, о чем говорить и изо всех сил желая, чтобы этот визит завершился как можно скорее. После чего - пусть над ней смеются, как хотят и кто хочет - она опрометью бросится на поиски Фалько и Найза и проведет остатки ночи в их комнате, хоть на коврике под дверью, хоть на подоконнике, лишь бы подальше от синего взгляда этих холодных и страшных своей холодностью глаз.
Мугур кивнул, то ли своим мыслям, то ли одобряя понятливость гостьи, и опустился на кушетку.
- Садитесь, доамна, - указал он на кресло.
Белка опустилась на самый краешек, точно готова была вскочить и бежать в любую секунду, и вперилась в собеседника настороженным взглядом.
- Я знаю, что с женщинами надо изъясняться по-особому, - подняв на нее глаза, негромко и ровно заговорил са Флуэр, - но мне никогда не давалось это искусство. Поэтому я буду краток и прост. Я пришел, чтобы предложить вам выйти замуж…
Граф закашлялся, Эмирабель задохнулась от изумления и отвращения…
- …за виконта Рамая са Флуэра, - договорил Мугур, и его синий взор, без труда прочитавший на ее лице всю какофонию эмоций, пригвоздил ее к месту.
- Что?.. - только и смогла выдавить девочка.
- Замуж. За моего сына, - раздраженно повторил хозяин замка.
- Но… я не знаю… я не хочу… мы не знакомы…
- Не знакомы - познакомитесь, - пожал плечами са Флуэр-старший и щелкнул пальцами. Волки-статуи в тени у входа ожили. Один из них приоткрыл дверь и что-то тихо сказал тем, кто снаружи. Эмирабель думала, что оставшиеся кинутся на поиски сына графа, но вместо этого дверь распахнулась шире, и на порог ступил молодой человек, которого она сперва приняла за одного из гвардейцев. Такой же черный камзол с вышитым на груди странным гербом са Флуэров - полуветром-полуволком, черные штаны, сапоги - но только теперь она обратила внимание, что он был полностью безоружен. Не имелось даже ремня, на котором у волков висели мечи и кинжалы.
Граф встал, и его сын замер рядом, не поднимая головы.
Схожи са Флуэры были только ростом, в остальном же виконт являл собой полную противоположность отцу. Юношеская худоба казалась болезненной рядом с силой бойца, а кудрявые светлые волосы до плеч резко контрастировали с отцовскими темными, едва прикрывавшими скальп. Тонкие пальцы виконта безотчетно отрывали пуговицу на рукаве, а голова была опущена так низко, что казалось, будто Рамай специально втянул ее в плечи и ссутулился.