- Да, достал он меня своими комплексами. И вовсе он не толстый, так, в меру упитанный. Такие барышням даже больше нравятся, чем как я, костлявые и тощие. А он, как девушку увидит, так мямлить начинает, словно вообще немой или блаженный, даром, что королевич. Уж, каких я к нему краль только не засылал, все без толку! - на одном дыхание выпалил шут, и, только переведя дух, осознал, что выдал изумленно хлопающему глазами лекарю всю подноготную и возмутился: - И почему я тебе вечно все рассказываю?!
- Потому что…
- … дурак, - обреченно закончил за него шут.
- Нет. Потому что, кажется, начинаешь доверять.
- Вот еще! - фыркнул шут, но, как-то неестественно замер, и требовательно вопросил: - А ты мне?
- Хм, - усмехнулся Ставрас. - Посмотрим.
- И что это значит?
- Все зависит от того, как ты вести себя будешь.
- Но… - начал Шельм.
Ставрас не дал ему продолжить:
- Так что там насчет Веровека и девушек?
- Глухо, как банке без варенья, ну, или в бочке без вина.
- И тебя это беспокоит?
- Конечно. Его же королева так и оженит на какой-нибудь девице, устраивающей лишь её одну, а этот пентюх не посмеет возразить, как не возразил, когда она меня отваживала, - последние слова он прошептал уже едва слышно.
Ставрас молчал. Шелест, не спеша, вез их в ту же сторону, в которую ускакал Веровек. А шут все пытался разобраться, что на него нашло, почему только со Ставрасом его традиционная маска дает трещины и он с каждым разом все сильнее обнажает перед ним не просто истинное лицо, а душу, настоящую, обнаженную и до ужаса ранимую. Почему только с ним? Может, это и есть особая, незримая магия Драконьего Лекаря?
- Ставрас?
- М?
- А у тебя, случайно, в роду масочников не было?
- Подозреваешь, что я влияю на твое сознание?
- Просто понять себя самого не могу, и это, знаешь ли, раздражает, - проворчал тот.
- Нет. Не было, - честно признался лекарь. - А если бы были, к кому бы ты меня отнес? К кукловодам, кукольникам или марионеточникам?
- К марионеточникам, конечно, - сразу же ответил шут.
- Почему? - полюбопытствовал Ригулти, которому действительно стало интересно.
- Потому что кукловоды полностью подавляют волю и ведут за собой уже не совсем людей, а нечто напоминающее их лишь внешне, с душами, связанными с душой кукловода так плотно, что если умрет маг-масочник, умрут и все, кто идет за ним, подвластные его воле. Я себя такой живой, безвольной куклой не ощущаю. Кукольники накладывают психо-маски, заменяя ими врожденные психологические портреты, а я прекрасно помню себя в детстве и все такое…
- Если изначальную личность полностью заменить на маску, - перебил его Ставрас, явно не хуже Шельма разбирающийся в вопросе, - то и воспоминания тоже замещаются, причем полностью.
- Все равно, мне кажется, ты бы так со мной поступать не стал, да и зачем? Тебе же самому было бы неинтересно с такой вот ожившей маской, ведь ты мог бы полностью спрогнозировать мои действия, а ты всегда так удивляешься всем моим каверзам, словно дите малое.
- Ну, спасибо. Если это был комплемент, как же ты выражаешься, когда намеренно обидеть хочешь?
- А зачем мне тебе комплементы отвешивать? Это традиционно прерогатива барышень, вот для них-то я обычно и стараюсь, - весело объявил Шельм, снова натягивая на себя маску бесшабашного шута.
- А для меня, значит, и так сойдет? - полюбопытствовал Ставрас беззлобно, и вернул разговор в прежнее русло. - Так почему же все-таки марионеточнник?
- Потому что только они способны контролировать сознание, не подавляя его или заменяя на заранее подготовленную маску, а просто, прикрепив ниточки к узловым точкам личности, и дергая за них.
- Логично, - одобрительно произнес Ставрас, слегка сжимая пятками бока Шелеста, и тот поскакал чуть более резвой рысью. - Только скажи мне, шут мой нежный…
- С чего это нежный?
- Проверено опытным путем на ощупь, - весело возвестил лекарь, понаблюдав, как юное дарование шутки и остроты, смущенно засопело, покраснев, что удивительно, не щеками, а ушами и шеей, и продолжил прерванную Шельмом фразу: - Так откуда ты все это знаешь?
- Книжки умные в детстве читал!
- Да, неужели? Это в чьей же библиотеке ты промышлял, а? В королевской таких нет.
- А ты откуда знаешь? - быстро нашелся шут. - Не ты ли, милый, был её основателем? Ну, или в родстве с ним состоял?
- Намекаешь, что я могу оказаться каким-нибудь дальним потомком Радужного Дракона?
- А почему нет?
- Потому что любой дракон тебе скажет, что Драконий Лекарь не является драконом.
- И какой же дракон со мной заговорит, а?
- Например, бронзовый.
- В человеческой форме их не отличишь.
- А ты в драконьей спроси.
- Постой, они что же…
- Вполне способны говорить на человеческом языке, неважно в каком виде ты их застанешь.
- Но зачем ты мне все это о драконах рассказываешь, столько тайн выдаешь?
- За тем же, за чем и ты, - пробормотал Ставрас и пришпорил Шелеста, который уже начал возмущенно пофыркивать. Надоело плестись еле-еле, давно уже хотелось ноги размять по-настоящему, а не подстраиваться под конька Веровека. Что Ставрас и позволил ему сделать, пуская чудо-коня галопом и прижимая к себе шута чуть крепче, чем следовало. Тот, как ни странно, возражать и возмущаться не стал, послушно вжимаясь в него спиной и даже затылком.
И что бы они делали без Шелеста, если бы тот не затормозил за два лошадиных скачка до засады, устроенной под деревьями небольшого леска?
- Молодец, - потрепав коня по высокой холке, Ставрас с любопытством осмотрел представшую перед глазами мизансцену.
Шут же быстро извлек меч из походного кулона, и так и замер с ним в руках, не спеша спускаться на землю.
- И что же вы, барышни, так и собираетесь прятаться, а не гостей дорогих принимать? - весело вопросил Ставрас, глядя куда-то в сторону кустов, стоящих чуть в отдалении на небольшой ровной площадке, почти незаметной на хорошо утоптанной дороге. Но, присмотревшись, и шут, и лекарь не чуждые магии, разглядели небольшую и довольно безобидную магическую ловушку, которая выбивала седоков из седел, стоило коням вступить в активирующий контур. Кусты, понятное дело, лекарю не ответили. Ставрас ухмыльнулся чуть шире: - Кстати, и спутника нашего не мешало бы вернуть.
- Ты кто такой, чтобы на цыганских землях распоряжаться? - из-за кустов выскочила девушка чуть младше Веровека с Шелльмом, черноволосая, пышногрудая, смуглокожая. Сразу видно, что цыганка, но не в традиционной длинной юбке до пят, а в высоких темно-коричневых ботфортах из мягкой замши, белоснежной, свободной рубашке, подпоясанной широким кожаным поясом и в темно-синих брючках, лишь узенькой полоской выглядывающих из-под длинных пол рубашки, одетой навыпуск. В руках она сжимала короткий, обоюдоострый и явно специально сбалансированный под женскую руку клинок.
- И кто это у нас такой шумный? - ухмыляясь от уха до уха, Шельм спрыгнул на землю и шагнул к ней прямо в активирующий заклинание контур.
В темно-карих глазах цыганской девчонки мелькнуло победное ликование, но быстро угасло, потому что шут, как ни в чем не бывало, приближался, а заклинание все не срабатывало и не срабатывало.
Цыганочка попятилась, шут продолжал надвигаться на нее, нарочито небрежно помахивая мечом. И меньше всего ожидал, что между ним и девчонкой встанет слегка помятый и даже, похоже, побитый, Веровек, выскочивший из-за все тех же, приметных кустов.
- Не трогай её, - вскричал он, тяжело дыша и отдуваясь.
Шельм закатил глаза и, примирительно убрав меч в ножны, шагнул к нему.
- Это кто ж тебя так, братец? - проведя пальцами над ссадиной по скуле королевича, мягко поинтересовался шут, поддавшись чувству вины. Если бы он не подшучивал над парнем, тот бы в эту ловушку из-под их со Ставрасом присмотра вряд ли бы угодил.
- Упал, - буркнул Веровек, отведя глаза и отстраняя его руку от своего лица.
- Я не нуждаюсь в твоей защите, толстый! - вскричала девчонка, выскакивая из-за спины опешившего Веровека и набрасываясь на шута с какими-то странными намерениями, то ли по лицу ударить, то ли глаза выцарапать.
- А ну замерли все! - неожиданно вскричал лекарь, и все трое действительно замерли там, где стояли.
Веровек и так был к нему лицом, а вот шуту и цыганке пришлось медленно повернуть головы в его сторону. Драконий лекарь спешился и, подойдя к кустам, вытащил оттуда за шкирку девчонку лет десяти, в простеньком светло-льняном платьице до колен и рыженькими волосиками, затянутыми в высокие хвостики, придающие малышке донельзя очаровательный вид.
- Не тронь! - кинулась к нему старшая девчонка, но Шельм придержал её за локоть и отрицательно покачал головой.
Она попыталась возмутиться, но ей не позволил все тот же лекарь, коротко распорядившись:
- Значит так, парни в лес за хворостом для костра, а девчонки за обед.
- А ты, собственно, что будешь делать? - осведомился шут.
- Пока вы будете исполнять общественное поручение, познакомлюсь с нашими горе бандитками.
- А не съешь их, пока нас не будет?
- А он что, людоед? - тихо прошептала цыганочка, надеясь, что у Ставрас не столь тонкий слух, но тот, конечно, прекрасно все расслышал. Усмехнулся, но предпочел дождаться ответа шута, но тот не успел.
- Хуже, - со вздохом произнес королевич, - Драконий Лекарь, - и потянул Шельма за собой в лес. Тот пожал плечами и поплелся за ним, убирая на ходу меч обратно в кулон.
Они еще успели услышать пораженный голос цыганской девчонки:
- А ты, правда, тот самый Ставрас Ригулти?