Это продлилось недолго. Ровно через пятнадцать минут мы затормозили перед другим двухэтажным зданием с решетками на окнах. Почти бегом поднялись по ступенькам на второй этаж, в кабинет Боба. Нам открыл невзрачный милиционер с бородавкой на переносице.
- Готов, - сказал он. Боб кивнул, и бородавчатый поплелся прочь, шаркая ногами и обтирая зачем-то руки о штаны.
В кабинете обнаружился Петя. Он был все еще в 'адидасах', правда, уже изрядно потрепанных. Никаких следов на лице у него не было, поэтому я подумал: 'чтобы испугался' - это была такая шутка. Потом я вспомнил про валенки и резиновые шланги - и решил больше ничего не вспоминать.
Боб стремительно подошел к Пете. Навис над ним. Петя дернулся в сторону, словно уворачиваясь от удара. Боб воровато на меня оглянулся:
- Тимоха, слушай… В коридоре меня подожди, хорошо? Я быстро. Я ведь быстро, да? - добавил он, обращаясь к Пете. Тот ничего не ответил, только мотнул головой. Стало противно во рту, и я вышел.
В коридоре никого не нашлось. Бородавчатый мент уже ушел, коридор был пустым и гулким. У стены в ряд стояли стулья, новые и очень удобные на вид. Я сел. Встал. Прошелся. Опять сел. Не выдержал и снова встал. Где-то за тремя стенами радио пело про зону, кабаки и судьбу-злодейку.
Из кабинета Боба в коридор не проникало ни звука.
'Сейчас он его забьет до смерти, - подумал я спокойно. - Мой старый друг на работе занимается тем, что убивает людей. Они сидят на стуле, закованные в наручники, и ничего не могут поделать, а он их бьет, пока они не умирают…'
Внезапно дверь распахнулась, и прямо на меня вышел Петя. Совершенно нормальной походкой, не хромая, не горбясь. Наручники на нем и впрямь присутствовали, но он не производил впечатления человека, избитого до смерти. За ним следом шел Боб.
- Извини, начальник, - говорил Петя, - больше сказать нечего.
- Да-да, - отвечал ему Боб. - Ты и так помог, спасибо.
- Словечко замолвишь? - настойчиво спрашивал Петя, и Боб успокаивающе ему вторил:
- Замолвлю, замолвлю. Как договаривались.
Они поравнялись со мной.
- Пошли, - бросил мне Боб. - Сейчас этого кадра сдам только, и пойдем.
- Куда их повезли? - спросил я, догоняя его. - С Диной нормально все?
- Если поторопимся, будет нормально, - ответил Боб. Он прошел еще несколько шагов, потом обернулся ко мне:
- Слушай, а вы умеете на понижение работать?
- Это как? - не понял я.
- Ну, не повышать удачу, а наоборот. Делать так, чтобы у человека все из рук валилось, чтобы ему не везло по жизни, чтобы…
- А, - сказал я. - Нет. Так не бывает. А что?
- Ничего, - сказал Боб. - Мысль дурацкая в голову пришла.
Глава 4
Невермор
'Просто идиотизм, - подумала Дина, - верх идиотизма, невообразимая глупость. Надо было от мента сразу убегать, не останавливаться, так ведь нет, понадеялись неизвестно на что. Моя милиция меня бережет'. Черный пришел в себя и сидел рядом, бледный, с запавшими глазами. Они долго ехали по каким-то незнакомым районам. Кругом громоздились новостройки, сменявшиеся огромными, ничем не занятыми пустырями, вдалеке необъятные пирамиды теплостанций подпирали облачное небо, машина то выезжала на кольцевую, то снова пряталась среди домов, а потом дома вообще куда-то исчезли, и мимо окон замелькали деревья. Наконец, машина остановилась. Бритый - крыса - открыл дверь со стороны Дины и велел:
- На выход, только потихоньку.
Дина вылезла из машины, подала руку Черному. Тот схватился.
- Резких движений не делать, - предупредил бритый. - Особенно ногами. Я-то быстрее валю, чем вы бегаете.
Дина огляделась. Они стояли на небольшой бетонной площадке-автостоянке. Вокруг был парк. Прямо перед ними стоял древний особняк, какие встречаются в области - длинный, в два этажа. Дождь перестал. Было слышно, как где-то неподалеку шумит дорога.
- К дому, - сказал бритый. Дина послушно направилась к особняку, гадая, можно ли спросить, где они, и зачем понадобились этим жутким людям. Подумав, она решила молчать: и так скоро все узнает. 'Не будут же они нас убивать, в конце концов', - заключила она невесть почему. Мысль была настолько нелогичной, что нелогичностью своей завораживала и даже немного успокаивала. Дина повторяла про себя эту мысль на разные лады, пока бритый вел их к особняку, и потом, когда они оказались внутри, и только когда их ввели в какую-то дальнюю комнату, она перестала думать, из-за того, что страх стал громче мыслей. Все комнаты, через которые они прошли, были обставлены хорошей мебелью; в одной даже построили камин. Чувствовалось, что к обстановке приложил руку специально нанятый дизайнер. Впрочем, вся роскошь была пропитана тем неуловимым духом мертвечины, который обычно витает в музеях. На роскошных, обитых бархатом стульях никогда никто не сидел, книги в шкафах были сосланы туда навечно, а камин сроду не топили, довольствуясь незаметными обогревателями, притаившимися вдоль стен. Комната, в которую привели Дину и Черного, была, очевидно, конференц-залом. Посредине стоял длинный стол, справа и слева от него разместились стулья, не такие, как в остальных комнатах, а вполне современные: сплошь гнутая сталь и кожаная обивка. Несильно надавив Дине на плечи, бритый усадил ее на стул в конце стола. Рядом плюхнулся Черный. Бритый встал чуть поодаль с таким видом, будто сейчас произойдет что-то очень интересное.
И произошло.
Хлопнула невидимая дверь, воздух наполнился движением, и в комнате возник пожилой мужчина, одетый в деловой костюм. На лице у мужчины красовалась ершистая борода, только-только потерявшая статус щетины. Острый нос оседлан был очками без оправы. Мужчина улыбался. Глядя на эту улыбку, совершенно невозможно было поверить, что в мире есть место хмурым и неудачливым людям. Этот человек умел делать все на свете лучше других, успевал всюду раньше других и знал о чем угодно больше других - вот о чем говорила такая улыбка. Человек подошел к Черному и уселся на краешек стола. При этом он так элегантно поддернул брюки, что Дина невольно залюбовалась.
- Рад вас видеть, ребята, - сказал он, все так же улыбаясь. - Меня зовут Леонард Борисович. Для своих - Стокрылый. Возвращения вам.
- Аб хинк, - машинально ответил Дина. Ей стало немного легче. Этот странный человек был хинко. Хинко - значит, почти друг. 'Наверное, какая-то ошибка…' - подумала Дина.
- Аб хинк! - воскликнул Стокрылый Леонард Борисович. - Уверен, сейчас мы все уладим и разойдемся, довольные друг другом. Да?
Дина закивала радостно. Голос у их нового знакомого был звучный, глубокий, но с хрипотцой.
- Как угодно, - сказал Черный, и Дине показалось, что его слова прозвучали насмешливо. Стокрылый слегка поклонился, при этом очки коротко блеснули. Он по-птичьи соскочил со стола и прошелся по залу, небрежно и словно в задумчивости проводя рукой по спинкам стульев. При этом слышался глухой прерывистый звук: 'Пам-пам-пам'. Это ударяла по кожаным подушкам ладонь Стокрылого. Он дошел до дальнего конца зала, повернулся на каблуках и начал говорить.
Вот что он сказал:
- Когда-то кланы хинко воевали. В давние времена, когда сам мир был юн и бестолков, мы ополчались друг на друга. Но сейчас каждый из нас понимает - должен понять - что единственные наши враги - это обычные простецы. Ведь после смерти, вернувшись в долгожданный звериный облик, мы рискуем пасть от их руки. Поэтому объединимся же перед лицом общего врага, и отринем все разногласия. Возвращения вам, брат и сестра! Возвращения в благословенный облик Зверя. Аб хинк.
Говоря это, Стокрылый вышагивал по залу, и последние слова он произнес, очутившись рядом с Черным. Черный посмотрел на него. Стокрылый прочистил горло и спросил:
- В общем, где деньги?
- У меня, - сказал Черный невозмутимо. Стокрылый наклонил голову, улыбнулся и мягко заметил:
- Брат, нехорошо стяжать у своих. Я тебе о чем сейчас говорил? Ты что, не слушал, что ли?
- А, - сказал Черный, - теперь понимаю. Делиться надо, да? Мне это недавно говорили уже. И проповедь, э-э, была. Только не такая длинная, покороче.
Стокрылый мигнул.
- Вот что я тебе скажу, птица, - проговорил Черный. - Я игрок. Я выиграл. Рискнул и выиграл. Теперь ты обязан оставить мне мой выигрыш, а я тебе не обязан ничем. Давай разойдемся по-хорошему.
Стокрылый посмотрел на него задумчиво, извлек из кармана изящный складной телефон и сказал в него:
- Хвост, зайдите в переговорную, дитя мое. У нас трудности.
После этого он обратился почему-то к Дине:
- Великолепная кошка! (Стокрылый произнес это серьезно, без тени иронии). Прошу, вразумите своего друга. Я догадываюсь, что именно с вашей помощью он пытался получить богатство неправедным путем. Вы еще совсем молоды, но должны понимать, что игорные дома - не место для благородных хинко. Я держу сеть казино с одной только целью: чтобы деньги простецов могли послужить на пользу нашей общины. Быдло идет в казино, быдло оставляет там лишние сбережения, а мы с полным правом ими пользуемся. Вы согласны?
Дина кивнула. Она не хотела кивать, но голос Стокрылого обладал странной, почти магической силой. Слушая этот голос, хотелось не просто делать то, чего требовал его хозяин, а угадывать и предвосхищать его желания. Обаяние? Да, пожалуй, то, что излучал Стокрылый, можно было бы назвать обаянием.
В этот момент хлопнула дверь, и в зале появился давнишний водитель джипа. Он встал за стулом, на котором сидел Черный.
- Раз вы согласны, могу дать вам минуту на совещание, - сказал Стокрылый и демонстративно повернулся к Дине спиной. Дина наклонилась к Черному и шепнула, приложив губы к уху: