Коэн ударил змею своим посохом. Тварь с шипением отпрянула и затвердела. Я потянулся к метательным ножам, но их не было. Пустые чехлы – вот все, что мне удалось нащупать.
– Неприятный сюрприз, мастер? – донеслось из-под капюшона. – Это мой мир.
– Соберись! – рявкнул Коэн. С его посохом ничего не произошло. У меня возникло подозрение, что волшебник был знаком с правилами этой реальности гораздо лучше меня. Это его "соберись" напомнило мне тренировочные бои с Вячеславом.
Похоже, единственное действенное оружие в вымышленной реальности – разум. Чтобы победить врага на его территории, нужно призвать воображение. Я представил, как мои руки удлиняются, превращаясь в дуэльные клинки. И это произошло. Кисти и пальцы вытянулись, стали плоскими, затем срослись. Еще мгновение, и на их месте образовались остро отточенные лезвия. Я выбросил руку, вспарывая бок Постороннему. Уйти от удара он не успел – просто не ожидал чего-то подобного. Вскрикнув, чужак выронил посох. Я выбросил вторую руку, целясь под капюшон. Клинок насквозь прошил сгустившуюся там тьму и вспорол плотную ткань.
Посторонний сделался каким-то бесформенным, обмяк и грудой лохмотьев опал к моим ногам.
Неведомая сила подхватила нас и вышвырнула в Китоград. Это произошло настолько быстро, что я даже сориентироваться толком не успел. Просто увидел, что мы стоим в прежних позах посреди улицы, ощутил на своем лице дождь, а в ладонях – привычную тяжесть ножей.
Мы вернулись.
Тело Постороннего лежало на мостовой в паре шагов от меня. Никакого волшебства. Мертвец, разум которого мы только что уничтожили. Я приблизился к нему. Помедлив, нагнулся и откинул капюшон. Не знаю, что я ожидал увидеть. Рептилию или сгусток тумана, наверное. Это был человек. Мужчина лет сорока, коротко стриженный. На висках – седина. На лице – выражение запредельного ужаса.
Человек.
Коэн тронул меня за плечо:
– Идем. Возможно, есть и другие.
Для наших спутников, мне кажется, все выглядело так, словно Посторонний упал без причины и умер. Я не знаю, сколько мы отсутствовали. Быть может, в этом мире прошел миг. Или час.
Мы обогнули павшего врага и направились к Храму. Сооружение горделиво высилось в конце улицы – там, где каменное ущелье расширялось, врастало в шестиугольную площадь. Каждый угол – выход на другую улицу. Заброшенный Храм словно высился в сердце звезды – погасшей, затянутой патиной уснувших эпох, мхом и кустарником. Здание постиг чудовищный удар, это было видно, но стены устояли. Демиурги умели строить и накладывать охранные заклятия на свои строения.
Со стороны Храм смахивал на гигантский шар, увенчанный высоким шпилем. И все. Полукруглая арка служила входом. В прежние времена здесь, говорят, было не протолкнуться. Тогда распахивались арочные ворота, и под своды Матери Ветров стекался городской и сельский люд. Кто-то хотел получить благословение Завеи, надеясь прекратить засуху либо избавиться от проливных дождей. Иные стремились очиститься, принеся огненную жертву вездесущему Коларду. Третьи мечтали о боевой славе и шли на поклон к суровому Руевиту. Так было несколько столетий назад.
Теперь все иначе.
Большинство Храмов опустело, служители культа Демиургов покинули их стены. Иногда внутрь этих религиозных склепов заходили мы – мастера ножей. Привратники памяти, как называл нас Вячеслав. Внутренний обход полагалось делать ежедневно. Я всегда считал это почетной, но бессмысленной обязанностью, данью старинным традициям. Никто и предствить не мог, что из-за нагромождения камней будут умирать воины.
Местный Храм оказался точной копией того, что стоял в Ламморе. За малым исключением. Арочные ворота и крохотная дверь служителей отсутствовали. Вместо этого в округлой стене зиял темный провал. Трещины паутиной покрыли детище Демиургов. Шпиль покосился.
– Я дальше ни ногой, – отрезал Трибор. – Нельзя простому смертному по таким местам бродить.
– И не нужно, – успокоил его Коэн. – Внутри мне понадобится только Ольгерд. Стерегите подходы к Храму – на нас могут снова напасть.
Сказав это, Коэн направился к арочному проему. Вслед за ним зашагал и я. Внутри обитель Демиургов выглядела неприглядно и смахивала скорее на первобытную пещеру, чем на место поклонения богам. Всюду – строительный мусор, мох, паутина, запах плесени. Под потолком обосновались летучие мыши. Кое-где через проломы в стенах пробивался тусклый дневной свет. Другим источником освещения были круглые оконные проемы, некогда забранные мозаичным стеклом.
Я шел за Коэном в дальнюю часть главного зала – туда, где на ступеньках покоились остатки алтаря. Рядом ощущалось присутствие рлока. Зверь переступал бесшумно, я чувствовал его эмоциональный фон. Нам обоим стало не по себе.
– Принято считать, – сказал Коэн, – что Храм Китограда разрушен и использовать его по назначению больше нельзя. Мне кажется, это ложь. Он заморожен, уснул, частично утратил свои функции, но кое-что выяснить здесь можно.
Пожал плечами. Слово "функции" мне незнакомо.
– Видишь ли, – продолжал откровенничать волшебник, – Гильдия ножей охраняет владения Демиургов не просто так. Это часть обширной транспортной системы, построенной нашими общими предками. Более того – это скелет твоего мира, Ольгерд. Сейчас ты ничего не знаешь, да и никто в гильдии не пытался тебе объяснить. Это утраченные знания. Даже для моей расы, понимаешь?
Покачал головой.
Мне ничего не понятно. Я боец, мое предназначение – оберегать Храмы и помогать городским властям. Так было всегда. Но в последнее время все перевернулось. Одно ясно – Коэн знал о Демиургах гораздо больше моего.
– Поймешь, – заверил спутник. Глаза мага странно горели – он приблизился к разгадке некой тайны, постичь которую я был не в состоянии. – Сейчас делай все как я говорю.
Промолчал.
Приблизившись к алтарю, мы остановились. Коэн опустился на каменный пол. Скрестил ноги. Я последовал его примеру, краем глаза наблюдая за рлоком. Зверь держался в стороне. Принюхивался.
– Закрой глаза, – приказал Коэн. – Представь, что алтарь – это вход в дом. Можешь вообразить на его месте дверь. Бери меня за руку и веди туда.
То, что он говорил, не имело смысла. С другой стороны, год назад я и подумать не мог, что стану сражаться во сне со странными чужаками и шляться по легендарным руинам.
На месте алтаря распахнулась дверь.
Я нащупал руку Коэна – посредник тотчас материализовался в моем воображении. Мы, как и прежде, сидели на холодных храмовых плитах, но теперь перед нами возник вход в некое задверье, о существовании которого мне не рассказывали.
Выпрямившись, я шагнул к двери.
У самого уха раздался шепот Коэна:
– Не отпускай мою руку.
Покрыв расстояние, отделявшее нас от двери, я взялся за ручку и потянул на себя. Дверь отворилась бесшумно.
Мы переступили порог вместе.
К этому моменту я уже понимал, что Коэн использовал меня в качестве проводника. Похоже, мастера ножей умеют проникать в потустороннюю реальность храмовых комплексов. Об этом наверняка знали братья Внутреннего Круга, но моя степень посвященности серьезно сужала картину мира.
На меня обрушился белый свет.
Я потерялся, утратил связь с действительностью. Все заливало ослепительное сияние, помещение Храма раздвинулось в бесконечность и перестало существовать. Мои ноги оторвались от пола, а тело устремилось в неведомую даль. Я ощутил стремительное движение, прежде такие скорости были мне недоступны. Я стал движением, растворился в пространстве, утратил контроль над собой. Вскоре молочная белизна начала приобретать конкретные очертания.
Передо мной распростерлась Твердь.
Нет, не так. Передо мной раскинулся мир. Все, что есть под звездами и лунами. Голубой шар, в центре которого находился материк. Мою Ойкумену окружали воды океана. Кое-где виднелись россыпи архипелагов и светлые штрихи барьерных рифов. Над землей парили Облака. Я увидел дрейфующие Скиты – они медленно плыли над миром, повинуясь небесным течениям и воле своих кормчих. Храмы светились красными точками, они были равномерно разбросаны по всей Тверди. Между точками протянулись лучики света. Передо мной предстала исполинская сеть, узлами которой являлись Храмы Демиургов. Присмотревшись, я заметил, что лучики устремляются выше – к заоблачным Скитам. Точнее – к вратам, ведущим во Внемирье. По линиям, соединяющим Храмы и Двери, непрерывно сновали потоки частиц. Словно кто-то невидимый забросил в водопровод рой светлячков и теперь наблюдал за их перемещением.
"Пора".
Шепот Коэна выдернул меня из храмовой паутины, заставил вновь погрузиться в молочное сияние, а затем – вернуться в реальность Пропащего града. Некоторое время я приходил в себя. Перед глазами плавали круги, а мысли возвращались к живым Храмам и заоблачным Скитам. Мне было тяжело осмыслить увиденное – я не представлял, что все это значило.
Рядом стоял рлок. Зверь весь напрягся, шерсть на загривке топорщилась. Рлок принюхивался к пространству. Я ощущал тревогу, исходящую от него.
– Идем, – позвал Коэн.
Мой наниматель спешил. Он двигался торопливо и чего-то опасался. Как и рлок. Я коснулся разума своего друга и получил целый набор картинок: оживающие улицы, стягивающиеся со всех сторон перевертни. Наш след снова взяли. Их вел Скрир – сомневаться в этом не приходилось.
Мы вышли на улицу. В шум дождя вплелся протяжный волчий вой – к нам подбирались преследователи.
Я выхватил дуэльные ножи и приготовился к последней схватке. Рядом стояли помрачневший Грорг, усталый Вестас и яростный Трибор, всем сердцем ненавидевший волколаков. Все они приготовились отдать свои жизни подороже.