Брод упирался в полузатопленную набережную. Странное зрелище – потрескавшиеся гранитные ступени, облепленные ракушечником, уходят в мутную, покрытую пузырями речную гладь. Поднявшись на берег, мы застыли на краю обширного пространства, некогда бывшего портовой площадью. Кое-где валялись истрескавшиеся фрагменты колонн. Стыки каменной плитки заросли мхом, сквозь них пробивалась поросль уродливых кривых деревьев.
– Прошли столетия, – сказал Трибор. – Лес должен скрыть эти развалины.
Коэн пожал плечами:
– Некоторое время жители Китограда пытались противостоять разрухе. Применяли магию. Когда последние колдуны покинули город, все закончилось.
Величие руин даже сейчас поражало. Площадь казалась необъятной – здесь уместились бы три квартала Ламморы. Слева я заметил очертания статуй – их фигуры уже давно перестали быть человеческими. Справа высилась ростральная колонна – исполинский столп с окаменевшими носами кораблей. Почему-то это сооружение прекрасно сохранилось, хоть его и увивал плющ. Постамент колонны утопал в разросшемся кустарнике, взломавшем гранитную брусчатку.
Площадь покрывали выбоины, в них скапливалась дождевая вода. Мы двинулись к сереющим вдали каменным нагромождениям – бывшим домам Китограда. Замшелые руины обступили нас, превратившись в каменное эхо городских улиц. Даже мертвый Китоград впечатлял своим размахом – дома неплохо сохранились, в них дремало забытое могущество. Стены позеленели, кое-где пошли трещинами, пару раз нам пришлось обогнуть фрагменты развалившейся колоннады. Всюду – буйство зелени. Хозяевами легендарной столицы сделались плющ и папоротник.
Коэн уверенно вел нас к центру мегалитического лабиринта. Масштабы нагромождений росли – над нашими головами вздымались исполинские стены и слепые глазницы оконных проемов. На крышах виднелись молодые деревья – они медленно разламывали черепицу, формируя дремучий частокол.
Храм возник перед нами внезапно.
Мы остановились в начале широкой улицы. Около сотни шагов отделяло нас от сооружения, абрис которого я не спутаю ни с чем.
По улице двигался силуэт.
Глава 14
Заброшенный Храм
Силуэт оформился в человеческую фигуру – словно из дождя соткался. Незнакомец никуда не спешил, он просто двигался навстречу нашей группе. Присмотревшись, я понял, что это Посторонний. Тот, что вторгался в мои сны. Был он человеком, богом или пришельцем из другого мира, я не знал. Понимал лишь одно – этот противник крайне опасен.
Вперед выступил Коэн. Шепнул одними губами:
– Стой смирно.
Я замер. С дуэльными ножами в руках.
– Бесполезные железки, – хмыкнул Посторонний. – Сон ничему тебя не научил.
– Тебя тоже, – отрезал Коэн.
Мгновение они стояли, впившись друг в друга взглядами. Немой поединок. Костяшки пальцев Коэна, сжимавшие посох, побелели. Посторонний небрежно поигрывал тростью. Иногда казалось, что трость шевелится, выгибаясь змеиным туловищем. Лицо Постороннего, как и прежде, скрывал капюшон.
– И как расцениваешь свои шансы на выживание? – насмешливо поинтересовался у Коэна пришелец. – Я ведь еще не брался за тебя всерьез.
– Так попробуй. – В голосе моего нанимателя прозвучала угроза.
И человек в капюшоне попробовал. Трость превратилась в клинок и метнулась к горлу Коэна. Маг отбил удар посохом и ткнул противника в грудь. Вспышка отшвырнула Постороннего на несколько шагов, но он сумел устоять. Свободной рукой пришелец начертал в воздухе некий символ. Струи дождя сгруппировались, вытянулись острыми копьями и устремились к груди посредника. Широким взмахом Коэн сотворил светящийся круг и отбил атаку. Посторонний хмыкнул.
С обступивших улицу домов сорвались вороны. Это были крупные черные твари, я не встречал таких прежде. Казалось, дома ожили и начали рассыпаться.
И тогда мы вступили в схватку.
Воронов было много – целая стая. В дождливых сумерках они сливались с мрачными стенами домов, вычурными карнизами и коньками проваливающихся крыш. Сейчас они неслись к нам с единственной целью – убивать. Я это просто почувствовал. Не спрашивайте как.
Вестас успел выпустить одну стрелу, затем выхватил меч. Его примеру последовали Трибор и Грорг. Правда, здоровяк не понимал, что в этой рубке его тяжелый двуручник совершенно бесполезен. Твари, которых натравил на нас Посторонний, были слишком быстры. Я успел подумать, что такие птицы на Тверди не водятся, а потом…
Потом мы с Коэном начали убивать. Я срубал птиц ножами, меча их по круговым траекториям. Коэн глушил тварей вспышками света, вырывающимися из посоха. Птицы падали на мостовую, где их добивали остальные. Посторонний, мрачнея, наблюдал за побоищем. Вернее, это я полагал, что Посторонний мрачнеет – видеть этого под капюшоном было нельзя.
Когда мы покончили с пернатыми друзьями, наш противник сказал:
– Что ж. Первое испытание вы прошли.
После этих слов струи дождя застыли. Превратились в отвесные прозрачные нити, связавшие воедино хмурые небеса с одетой в брусчатку землей. Наши спутники стали исчезать. Вначале пропал Грорг – просто растворился в окружающей серости. Затем не стало Вестаса. Ивена, Трибора и Рыка.
Посторонний протянул руку и открыл дверь. Это кажется бредом, но проем распахнулся прямо посреди дождя. Раздался легкий скрип.
– Погуляем, – шепнул человек в капюшоне.
И шагнул в проем.
Я недоуменно уставился на Коэна:
– Что это значит? Где мы?
Наниматель вздохнул:
– В его разуме.
– Что? – Я оторопел.
– Мы в сознании Постороннего, – терпеливо пояснил Коэн. – Он нас сюда привел.
– Как это возможно? – Признаться, я слегка запаниковал. Понимаете, одно дело – сражаться с потусторонними силами во сне. Совсем другое – средь бела дня.
Коэн отмахнулся:
– Потом объясню. Сейчас его нужно убить.
Мы направились к двери, услужливо распахнутой перед нами врагом. Без сомнения, это была ловушка. Если мы попали в разум Постороннего, шансов сразить его очень мало. Тут ведь действуют его правила, все подчиняется его непостижимой логике. Это я понимал. Но и бросать Коэна в разгар схватки не собирался. Да и не получилось бы – пути назад я не знал.
За дверью нас ожидала башня.
Никакого дождя, рваного полотнища туч и полуразрушенного города. Перед нами распростерлось бесконечное пространство, затопленное водой. На фоне ясного голубого неба росла башня – несметные ярусы, увитые лестничными спиралями, смешение архитектурных стилей и материалов, канаты и водосточные трубы, странные наросты и контуры механических циферблатов. Сооружение венчалось четырехскатной крышей с изогнутыми краями – такие кровли на юго-востоке Тверди.
– Нам туда, – сказал Коэн.
Мог и не говорить. Я увидел человеческую фигурку, карабкавшуюся по лестнице третьего яруса.
Мы двинулись к башне. Прямо по воде. Море (или озеро), окружающее нас, было мелким – едва по щиколотку. Спустя несколько сотен шагов я понял, что башня не приближается. Происходящее напоминало дурной кошмар, в котором ты пытаешься убежать от опасности, но все усилия оказываются тщетными. В нашем случае все наоборот – мы догоняли опасность.
– Остановись, – приказал Коэн.
Я подчинился.
– Закрой глаза и представь, что ты у подножия башни.
Я попробовал это сделать. Когда понимаешь, что находишься в чужом сне, начинаешь невольно играть по правилам чужого воображения. Мой наставник любил повторять, что человек ко всему приспосабливается.
Открыв глаза, я обнаружил себя у башенной стены. Вверх громоздились ярусы из камня, дерева, стекла, тростника и бумаги. Дикая мешанина, в реальном мире это сооружение мгновенно рухнуло бы. В сознании Постороннего оно могло простоять вечно. Правда, вечность эта была субъективной.
Коэн начал подниматься по лестнице. Я – за ним. Пролеты состояли из разного количества ступенек. Временами лестница превращалась в крытую галерею, опоясывающую башню. Некоторые марши оказались каменными, другие – деревянными. Иногда пропадало ограждение, иногда "дорога" ныряла в тоннель, левая сторона которого была застеклена. Несколько раз нам приходилось карабкаться по веревочным мостам, шатающимся над бездной, или аккуратно пробираться по хлипким настилам.
– А что внутри? – спросил я.
Коэн пожал плечами:
– Какая разница?
Дальше я расспрашивать не стал.
На продуваемой всеми ветрами террасе мы остановились, чтобы передохнуть. Сон Постороннего был очень правдоподобным – наши тела уставали, дыхание учащалось. Мне казалось, что мы уже целую вечность провели на этих нескончаемых ярусах. Оценить высоту башни не представлялось возможным – ее просто не с чем было сравнивать.
– Мы можем вернуться? – спросил я. – В Китоград.
– Да, – кивнул Коэн. – Если убьем его.
Над моей головой шумели пальмовые листья. Солнце застряло в зените расплывшимся пятном. Время застыло, перестало существовать. Само понятие времени утратило всяческий смысл. Башня не кончалась – это стало ясно. Чем выше мы поднимались, тем больше уровней надстраивало больное воображение Постороннего. Мы умрем с голоду или сойдем с ума, но догнать своего противника не сможем.
Полной грудью я вдохнул морской воздух. Закрыл глаза. И представил, что Посторонний стоит рядом. Я припомнил его образ в мельчайших подробностях – вплоть до фактуры ткани балахона.
И он появился.
Я с трудом увернулся от броска змеиного посоха. Едва материализовавшись на террасе, Посторонний вступил в бой. Мне пришлось резко прогнуться – перед глазами мелькнул пятнистый рисунок, покрывающий змеиную шкуру.