- Сделайте постамент побольше, - предложила я. - Пусть они стоят тут все вместе, как в Релшазе.
Мой возлюбленный засмеялся.
- Сатайфер еще не скоро сможет похвастаться чем-то столь же великолепным. Вся эта стоянка уместилась бы внутри того храма.
- В завершенном виде эта усыпальница будет не хуже любого храма Империи. - Я потянула Райшеда за собой, чтобы рассмотреть слабые наброски на стене. - Надеюсь, Периду есть что сказать на этот счет. Это Ларисса рядом с Халкарион?
Райшед кивнул:
- Перид хочет запечатлеть всех погибших, кого он помнит.
Я восхитилась широким изгибом фрески, которую наш художник наметил для первой половины круга. Она так точно передавала пейзаж за стеной, что казалось, будто в усыпальнице есть окна. Приходящие за утешением увидят богов и богинь среди людей стоянки. Вот Тримон сидит со своей арфой, окруженный пляшущими детьми. Рядом Ларазион плетет венки для девушек, которые вместе с Халкарион расчесывают свои волосы над зеркальной гладью пруда. Такого пруда в действительности не существует, но это не важно. Райшед его, несомненно, выроет. Дрианон плетет тростниковую корзину у двери крепкого дома, вокруг нее толпятся хозяйки. Поодаль стоит Талагрин с группой мужчин, собирающихся на охоту, чтобы было чем наполнить котелки, которые Мизаен кует в своей кузнице.
- Мне нравится, - сказала я.
- Мне тоже. - Райшед поцеловал мои волосы.
Закрытые крышками горшочки, слишком маленькие для урн, привлекли мое внимание.
- Что это?
- Шив помогает Периду с красками. - Мой возлюбленный усмехнулся. - Он говорит, что госпожа Наводнений Троанна пришла бы в ужас от такого мирского использования его стихийного родства. Но Троанны здесь нет, а значит, она этого не увидит.
- И потому не оскорбится, - закончила я за него.
Повисло неловкое молчание.
- Перид говорит об изучении Высшего Искусства, - с нарочитой небрежностью проронил Райшед.
- Пусть тогда забирает тот песенник, - сказала я, тщательно выбирая слова. - Мне он больше не понадобится.
- Нет?
- Лесные загадки и чары, спрятанные в песнях, - было довольно забавно. Шелтий, эльетиммы, Гуиналь и ее адепты - это уже слишком серьезно для меня. - Я невольно вздрогнула. - Слишком опасно. Пусть хранят свои секреты, мне все равно.
- Так что ты собираешься делать? - Темные глаза Райшеда изучали мое лицо.
- В Витранселе скучно. - Я не мигая встретила его взгляд. - Но там наш дом, и в нем есть стены, крыша и приличная уборная. Как только Сатайфер сможет предложить столько же и еще больше, например, таверны, где моряки будут спускать свое жалованье, и рынки, я захочу вернуться сюда. Я уже написала Каролейе, чтобы она с первым же кораблем выслала мне груз вина. - Я ухмыльнулась. - Собираюсь попробовать себя в торговле. Это тоже азартная игра.
Мой возлюбленный добродушно кивнул.
- Тогда я могу взяться за работу, которую Темар пытается мне всучить.
Меня охватил внезапный страх.
- Он предлагает тебе службу на Д'Алсеннена? Клятву?
- Нет, - твердо ответил Райшед. - Темар знает, что я бы ее не принял. Он предлагает мне должность управляющего Сатайфера. Кто-то должен здесь все организовывать, и он считает, что я самый подходящий для этого человек.
Казалось, мой возлюбленный и польщен такой оценкой, и смущен.
- Ты служил Д'Олбриоту, ты знаешь Зьютесселу вдоль и поперек, ты знаешь о Келларине больше, чем кто бы то ни был. Он не мог сделать лучший выбор.
- Надеюсь, ты права. - Райшед обнял меня.
- Конечно, права. - Я нахмурилась. - Но ты не будешь ему присягать? - Я не хотела, чтобы те или иные узы опять разделили нас.
- Нет. - Он снова поцеловал мои волосы. - Пора мне жить своим умом. Кроме того, императору будет приятнее видеть Сатайфер в какой-то мере независимым от Д'Алсеннена. Так ему будет легче протолкнуть эту идею Собранию принцев.
Сьер Д'Олбриот наверняка поддержит кандидатуру Райшеда, поручившись за его честность и умение против доводов других принцев.
- Так перед кем ты будешь отвечать? - Я уже прикидывала, какие возможности сулит мне эта перспектива.
- Со временем появятся купеческие гильдии, братства усыпальниц, товарищества ремесленников. Все они захотят распоряжаться. Если Узара и Гуиналь откроют свою школу, они тоже сунут ложку в этот котел. - Мой возлюбленный посмотрел на меня и ухмыльнулся. - Чтобы держаться на шаг впереди остальных, мне нужно будет знать, о чем толкуют в пивных и на рынках.
- Разумеется, - согласилась я, широко улыбаясь. Гордость от того, что таланты Райшеда наконец получили должное признание, согрела меня даже больше, чем предвкушение грядущего веселья.
- Пока что, - продолжал мой возлюбленный, - я буду отвечать прежде всего перед собой. Так сказал Темар. Когда я ему понадоблюсь для решения какой-то задачи, он изложит свои доводы или пошлет капитана своей когорты. - Райшед хмыкнул. - Надо было побиться с тобой об заклад, что твоя подруга однажды примет клятву тормалинского сьера.
- Хэлис? - Я разинула рот. - Она хочет стать его капитаном? И при полной церемонии обменяться клятвами?
- Темар спросил ее сегодня, и твоя подруга согласилась. Она будет носить эмблему Д'Алсеннена, как только он найдет серебряных дел мастера, чтобы ее изготовить. - Одобрение Райшеда было очевидным. - Он считает, Хэлис уже не раз доказала, на что она способна. Она более чем готова принять его амулет и получить права в стране, за которую сражалась.
- Сорград и Грен будут разочарованы, - не думая, пробормотала я. - Они хотят посмотреть, что принесет сражение в Лескаре нынешним летом.
Я почувствовала, как мой возлюбленный встревожился.
- Но ты останешься на этой стороне океана?
- Да, - заверила я его. - Сорград и Грен могут отправляться куда угодно и строить свои безрассудные планы быстрого обогащения. Мы с Хэлис остаемся здесь. Нам кажется, что пора начинать долгую игру.
- Мы все сделаем, чтобы награда того стоила.
Сняв руку с моего плеча, Райшед полез во внутренний карман куртки и вытащил бронзовый медальон. Это был не тот медальон, который я видела на нем, потому что тот он вернул мессиру Д'Олбриоту вместе со своей клятвой.
- Айтен хотел бы, чтоб его амулет находился здесь, - тихо сказала я.
- Хотел бы, и Джерис тоже, верно? - Райшед перебрал горсть гвоздей в поисках одного - для петельки. Через эту петельку был когда-то пропущен кожаный ремешок с этим медальоном, который висел на шее его друга.
Я улыбнулась.
- С каким восторгом присоединился бы Джерис к исследованиям Зара и Гуиналь!
Райшед прикрыл одну створку двери. Однажды вся ее внутренняя сторона скроется под знаками принесенных обетов или просимых у богов милостей, но пока она была чиста.
- Мы свели тот давний счет с эльетиммами?
- Полагаю, да. - Здесь еще не было благовоний, но я нашла несколько ароматных древесных стружек и сложила их кучкой на постаменте. Райшед наблюдал, как я достаю из кармана огниво. Он ударил по гвоздю - и амулет Айтена оказался на двери. Я зажгла стружки, надеясь, что дым отнесет этот звук в Иной мир. Может быть, таким образом они узнают, что за них отомстили.
Райшед медленно опустил молоток, глядя в дверной проем.
- Ты выйдешь за меня замуж?
Это было не предложение руки и сердца с акцентом на втором слове. И этот вопрос был не из тех вызовов, что подзуживают тебя ответить "нет". В словах Райшеда звучало только любопытство, но я знала - мне придется найти то же самое равновесие между легкостью и значительностью, ибо это был не праздный вопрос. Ведь теперь перед нами открывалась новая жизнь, которую мы могли бы разделить на равных началах.
- В это Солнцестояние? Нет. Мои волосы не успеют отрасти для свадебной косы, и они все еще будут этого ужасного цвета. В Равноденствие? В Зимнее Солнцестояние? Вряд ли. У меня что-то нет желания затевать эти хлопоты. В следующем году? Через два года? Через пять лет? Понятия не имею. Не думаю, чтобы я когда-нибудь захотела выйти замуж. - Я была абсолютно честной, и сердце мое бешено колотилось. - Но я уверена, что не хочу быть без тебя. Я не представляю своей жизни без тебя. Я никуда не пойду, если тебя не будет рядом со мной.
Райшед молча кивнул.
Подождав немного, я добавила:
- Это самый лучший ответ, какой я могу тебе дать.
Мой возлюбленный повернулся и, отбросив молоток, заключил меня в объятия.
- И я принимаю его. Пока у меня есть ты, я обладаю всем, чего когда-либо мог желать.
Я поцеловала его, и в эту блаженную минуту ни в чем ином не нуждалась. Нашей любви было достаточно, более чем достаточно, и я чувствовала: так будет всегда.