- Я отправлюсь туда, где я нужнее моей церкви, - ответил он. - Мое сердце радуется возможности вновь оказаться в Вангарде и ближе познакомиться с его жителями и добрыми братьями из Сент-Бельфура.
- Мне будет сильно недоставать его в Палмарисе, - заметил настоятель Браумин, обращаясь к Агронгерру. - В последние дни правления Маркворта брат Делман всемерно поддерживал меня и был одним из самых толковых моих советников.
- Ты успокоил мое сердце, - сказал отец-настоятель, обращаясь к Делману. - Твое возвращение в Вангард послужит во благо Сент-Бельфуру и нашему дорогому другу Хейни. Но это не все. Там, в далеком Вангарде, ты очень быстро поднимешься на ступень магистра. Возможно, это произойдет в течение ближайших месяцев.
- Я едва ли готов к этой ступени, - сказал брат Делман.
- Ты подготовлен к ней лучше, чем большинство магистров, - быстро возразил настоятель Браумин. - Во всяком случае, ты лучше подготовлен к своей роли, чем я к той, которая досталась мне по воле Бога.
- Вангард не может похвастаться большим количеством братьев, - сказал отец-настоятель. - Сейчас в Сент-Бельфуре нет ни одного магистра, и это уже не в первый раз. Я отправлю брату Хейни послание и попрошу его исправить положение сразу же, как он будет утвержден настоятелем.
Настоятель Браумин, широко улыбаясь, одобрительно кивнул, а брат Делман просто сиял от счастья.
- А теперь поговорим о менее приятных делах, - объявил отец-настоятель Агронгерр.
Он поднялся со стула и жестом пригласил Браумина перейти с ним в соседнее помещение, где их ожидали несколько настоятелей и магистров, в числе которых находились Фрэнсис, Бурэй, Гленденхук и Мачузо. Делман поклонился и вышел.
- Я просил присутствовать на этой встрече и настоятеля Джеховита, - сказал Агронгерр, усаживаясь во главе стола и подавая знак Браумину садиться рядом с ним.
Для всех собравшихся это ярче всяких слов говорило о том, какую позицию занял новый отец-настоятель по отношению к последним дням правления Маркворта.
- Но, к сожалению, он уже отбыл, сказав, что ему нужно срочно возвращаться в Урсал.
Настоятель Браумин кивнул. Он лучше, нежели Агронгерр, понимал истинную причину поспешного отъезда Джеховита. Старик, равно как и Браумин, знал, что им предстоит обсуждать поведение Маркало Де’Уннеро. И потому Джеховит, в прошлом столь тесно связанный с Марквортом, явно не захотел принимать участие в этой встрече, которая грозила превратиться в сражение.
Так оно и случилось, буквально с первых минут.
- Он самочинно объявил себя настоятелем Сент-Гвендолин, - сердито загремел Фио Бурэй при упоминании имени Де’Уннеро. - Это неслыханная гордыня.
- Его решение было продиктовано необходимостью, - возразил вечный миротворец Мачузо.
- По традиции во главе Сент-Гвендолин стоит настоятельница, - возразил кто-то из настоятелей.
- При иных обстоятельствах так оно и было бы, - согласился отец-настоятель Агронгерр. - Однако сейчас, как явствует из слов магистра Де’Уннеро, там нет сестер, способных встать во главе монастыря. Чума унесла всех начальствующих сестер, кроме одной, но и она заболела.
- Либо тигриной лапой ей вырвали сердце, - вполголоса произнес магистр Бурэй.
Сидевшие рядом с ним, включая Агронгерра и Браумина, слышали эти слова.
- Может, считать Де’Уннеро временным настоятелем? - простодушно предложил Мачузо.
- Нет! - возразил Бурэй, ударив кулаком по столу.
Однорукий магистр обратился к Агронгерру:
- Прошу вас, не давайте ему такой возможности. Все его действия несут только разрушение. Если чума уже свирепствует к югу от Сент-Гвендолин, этот монастырь обретает ключевое значение в том, чтобы удерживать народ в повиновении церкви.
Удивленный жесткими словами однорукого магистра, Агронгерр вопросительно взглянул на Браумина, а тот обратился к магистру Фрэнсису:
- Ты служил под началом Де’Уннеро и, наверное, знаешь его лучше, чем кто-либо из нас, - сказал Браумин.
Фрэнсис сощурился и бросил ответный взгляд на Браумина. Ему явно не хотелось сейчас высказываться.
- Мы никогда не были друзьями, - сухо проговорил Фрэнсис.
- Но ты последовал за ним в Палмарис, а затем сменил магистра Де’Уннеро на постах епископа и настоятеля, - напомнил ему Агронгерр.
- Это действительно так, - согласился Фрэнсис. - Но прежде, чем я выскажу свое мнение, прошу учесть, что я не питаю дружеских чувств к Маркало Де’Уннеро и вообще предпочел бы лучше промолчать. Однако меня спросили, и я отвечу. Факты, свидетельствующие о пребывании магистра Де’Уннеро в Палмарисе, отнюдь не говорят о его достойном поведении. Уверен, жители Палмариса ни в коем случае не хотели бы его возвращения.
- Они предпочли бы видеть его на виселице, - добавил Браумин. - Я сам настоятельно просил его покинуть город, поскольку одно его присутствие в Сент-Прешес только увеличивало неприязнь к нам со стороны герцога Каласа.
- Но в Сент-Гвендолин и окрестных землях ничего не знают о магистре Де’Уннеро, - возразил Мачузо. - Можем ли мы предположить, что его действия в Палмарисе совершались по личным приказам покойного отца-настоятеля Маркворта и что подобные ошибки больше не повторятся?
- Опасное предположение, - заявил магистр Гленденхук.
- Значит, я должен заменить его кем-то другим? - недовольно спросил Агронгерр.
Все собравшиеся понимали, что этому мягкому человеку очень не хотелось начинать свою деятельность на посту отца-настоятеля со смещения одного из братьев с его должности. Но настроение собратьев говорило явно не в пользу Де’Уннеро. Вряд ли столь непохожие друг на друга люди, как Бурэй и Фрэнсис, сумели заранее договориться. Новому отцу-настоятелю надо было принимать какое-то решение. Но какое?
- Отзовите его, - посоветовал магистр Бурэй. - Уверяю вас, нам не составит труда подыскать более подходящую кандидатуру на пост главы Сент-Гвендолин.
Призыв поддержали все находившиеся за столом, в том числе и настоятель Браумин. Он сказал, что готов подробно обсудить с новым отцом-настоятелем свою точку зрения относительно Маркало Де’Уннеро. По мнению Браумина, этот человек представлял собой величайшую угрозу для церкви Абеля.
Выслушав всех, отец-настоятель Агронгерр покорно кивнул головой. Он понимал: нынешний год заканчивается на печальной ноте, а теперь, когда слухи о розовой чуме получили подтверждение, едва ли и следующий год будет лучше.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Спокойные годы
Где находится точка равновесия между интересами общества и личными интересами отдельного человека? Когда забота о собственных нуждах переходит невидимую грань и превращается в своекорыстие?
Эти вопросы я привезла с собой в Дундалис, и они продолжают ежедневно мучить меня. Сколько чаяний и надежд связали со мною люди, сколько людей верили, будто я обладаю магической силой, способной изменить их мир к лучшему. Если бы я продолжала битву, мои завоевания были бы не только скромными или недолговечными, но и совершенно разрушительными для меня. Я начала разрушаться с того момента, когда негодяй Маркворт бросил в подземелье Санта-Мир-Абель моих приемных родителей; оно продолжилось на поле близ Палмариса, где он похитил из моего чрева еще не рожденного ребенка, и потом в Чейзвинд Мэнор, когда он опасно ранил меня, но главное - когда он забрал от меня моего мужа, моего любимого Элбрайна. Страх выгнал меня из Палмариса и заставил уехать в более тихое и спокойное место.
А вдруг я ошибалась? Что, если бы я могла помочь тем, кто заслуживает лучшей участи? Какая ответственность, какие обязательства легли бы тогда на мои плечи?
С того самого утра, когда я впервые увидела, как Элбрайн исполняет танец меча - би’нелле дасада, - я страстно мечтала научиться этому танцу. Я усвоила все, чему учил меня Элбрайн, перенявший искусство би’нелле дасада у народа тол’алфар. Мне хотелось стать таким же Защитником, как и он. Но сейчас, думая об этом по прошествии времени, я не знаю, обладаю ли я тем же благородством духа, каким обладал он. Я научилась танцу меча и даже достигла определенного уровня совершенства, чтобы дополнять боевые движения Элбрайна своими и успешно сражаться бок о бок с ним. Однако остальным качествам, присущим рейнджеру Защитнику, научить невозможно. Эти качества должны быть частью души и сердца человека. Возможно, поэтому я потерпела поражение. Элбрайн… нет, не Элбрайн, а Полуночник… не раздумывая включился в битву с Марквортом, хотя сам уже был серьезно ранен и знал, что это сражение наверняка будет стоить ему жизни. И все же он ринулся в бой, не испытывая сомнений, страха или сожаления, ибо он был рейнджером. Он знал: избавление мира от демона, вселившегося в отца-настоятеля церкви Абеля, значило несравненно больше, чем спасение собственной плоти и крови.
Я тоже шла на бой с Марквортом, собрав всю свою силу и волю, однако мною двигало не благородство духа, а обыкновенная ярость и сознание того, что демон отобрал у меня всё. Сейчас мне не дает покоя вопрос: решилась бы я на битву с Марквортом, если бы знала, что демон навсегда отберет у меня и моего дорогого Элбрайна?
Вряд ли.
С этими вопросами, огнем которых опалены все мои мысли, я приехала на север, в тихий Тимберленд, рассчитывая обрести мир внутри себя. Однако здесь меня подстерегал еще один жестокий и коварный жизненный парадокс. Я стремлюсь к миру с собой, я страстно желаю этого мира. Но что ждет меня, когда я его достигну? Когда во мне уляжется внутренняя сумятица, не исчезнет ли вместе с ней и смысл жизни? И не наступит ли вместе с внутренним покоем и внутренняя пустота?