И мне, и Воротнику уже успели организовать ожерелья из когтей поверженной нечисти. Рядом со мной выросла стопка новых рубах, полотенец и прочего добра. Воротника просто кормили до отвала. А я в очередной раз отказывалась напеть вампиробойскую песню и украдкой щупала правую ладонь. Кожа и кожа. Ни пламени, ни жара, ни ожога. Так что это там было? У всех вампиров хватало паленых отметин на шкурах. И я-то знала, что одного из семи прикончил не Воротник. Но говорить об этом не стала.
- Свежим молочком бы мы вас напоили, да коровы на дальних лужайках, - пожалела вслух одна из женщин, но тут же саму себя перебила радостным: - А вот и они, надо же, уже ночью пришли!
От ворот неслось разноголосое мычание и звяканье множества ботал.
Героям простительно все. Если только что ты победил кучу нечисти, то имеешь полное право вскочить с вытаращенными глазами, опрокинуть пару котелков, расшвырять блюда и ринуться куда-то в темноту. Никто и слова худого не скажет.
- А горяч-то как, а быстр, вот бы такого заместо пса! - прошептали вслед Воротнику восхищенные женщины, утираясь от брызг гороховой похлебки и собирая черепки кружек и кувшинов.
- Да, он такой, - со вздохом подтвердила я и поднялась с лавки. Не видать мне сегодня теплой постели и крыши над головой, - Спасибо за хлеб да соль, добрые хозяева.
Что ему сделается в ночном лесу, если его боятся даже медведи? Но негоже бросать боевого товарища. Тем более что он все-таки еще маленький. Я зашла за Мышаком, но он так умиротворенно хрупал овсом, что я дрогнула и пошла пешком.
Воротник нашелся почти сразу, за частоколом, как я и думала, - просто вышел на мой голос. Мы отошли от села в свете прихваченного факела, свернули на какую-то полянку, собрали немного хвороста. Пламя костра отражалась в глазу Воротника зелеными сполохами. Дракончик молчал.
- Что это было на мельнице со мной, Воротник? - спросила я, когда костер уже прогорел и дракончик под боком задышал ровно и глубоко.
- Агни валоарэ эа, - повторил сегодняшние слова вампиробой.
Небогато. К следующему своему вопросу я решила зайти чуть издалека.
- А как ты их растрепал, одного за другим - раз-два! И отец твой, наверно, лучше бы не справился! - не пожалела я похвал маленькому герою. И когда Воротник довольно заурчал, быстро спросила: - Так что же ты с коровами не поделил?
Спать без теплого дракончика оказалось не очень приятно, а пришлось.
- А я думала, мы друзья, - только и успела я бросить в спину, вернее, хвост удаляющегося Воротника.
Глава одиннадцатая О СТАРЫХ СТРАХАХ
Утренняя роса разбивалась о босые ноги и холодила кожу с каждым шагом. Это на поляне. Под деревьями травы было мало, зато та же роса сыпалась за шиворот с каждой задетой ветки. Вечером от дороги до поляны я прошла с десяток шагов, а вот с утра вдруг умудрилась заблудиться и погуляла от души. Очень скоро я закуталась в плащ и брела по рассветному лесу, как привидение Светлой, вернее, коричневой Девы, и завидовала Воротнику, оставшемуся безмятежно спать на поляне, шагах в пяти от меня. Птицы провожали меня насмешливыми трелями. Брр! Кто бы знал, как холодно ходить по лесу в такую рань даже летом! Не имела прежде такой привычки. Но сегодня у меня был план. Прокрасться в сонное село, получить деньги, вывести по-тихому Мышака - и дальше в путь, без лишней шумихи, ненужных речей и душераздирающих прощаний. Отличный план! Но насквозь неосуществимый. Во-первых, встать раньше деятельных крестьян - уже отдельный, достойный песни подвиг. А во-вторых, для окончательного расчета полагалось солнце, которое все равно среди ночи всходить не собиралось. И еще нужен был староста. А для начала было бы неплохо отыскать хотя бы село - и эта мысль становилась для меня все важнее и важнее с каждым шагом. Я уже подумывала о позорном "Ау!" и "Где вы, люди!", но тут наконец-то однообразная череда древесных стволов и холодных капель разорвалась, и в просвете среди веток я увидала далекий желанный частокол и услыхала собачий брёх. Ура!
Конечно же я вышла к селу с самой дальней от ворот стороны и долго обходила частокол. Ну не успела. Ну все проснулись. Пройду по-тихому, найду старосту - и назад.
- Утро доброе, госпожа Странствующая! - Я вздрогнула и заозиралась. Но голос с небес оказался всего лишь голосом дозорного с вышки за частоколом.
- Доброе, - не стала я спорить, хоть крепко в этом сомневалась.
- Со Странствующей я говорю, со Странствующей, - во весь голос объяснил кому-то дозорный и продолжил беседу уже со мной, тоже не очень тихо: - А как здорово вы их вчера побили - одна целый десяток!
Уже десяток кровопийц вместо восьми, а ведь прошла только одна ночь! Страшно подумать, сколько тысяч вампиров во главе с вампирским королем будет на моем счету уже через месяц. Отличная тема для баллады.
Дозорный продолжал громко вспоминать самые удачные моменты вчерашней битвы. Странно. Вроде бы зрителей я тогда не заметила, но кого-то из местных рассказчиков это не остановило. Оказывается, перегорели и покорежились вампиры от моих боевых песен, при деле был еще огненный меч против их черных клинков, ну и Воротник был на подхвате - парочку раненых добил. Спорить я не стала - и так было достаточно шумно. Такое вот у меня вышло скрытное возвращение.
У ворот пришлось подождать, пока выходило стадо. Два крепких пастуха с кнутами, луками и большими ножами на поясах следили не столько за двумя десятками коров и шустрыми телятами, сколько за двумя бугаями с недобрым, налитым кровью взглядом. Я тоже приглядывала за Рогачом и Рыжим - так сразу назвала для себя эту мирную парочку. Огромные звери, ростом с Мышака в холке и раза в четыре тяжелее, неспокойно мычали, останавливались, озирались и гребли копытами землю. Им явно очень хотелось хорошенько кого-нибудь боднуть, а может, и затоптать. Рыжий даже пошел было в мою сторону. Но осуществить коварные планы мешала пара крупных собак, с | лаем хватающая забияк за ноги и хвосты.
- Вышли позже - вот они и сердятся, - объяснил нехорошее поведение рогатых один из пастухов, заворачивая быка на дорогу. Суматоха с мельницей сбила привычный порядок жизни всему селу.
Как только стадо вышло, я шмыгнула в ворота.
- Да на мельнице он, - сообщила найденная на огороде жена старосты, имени которой я во вчерашней суматохе не расслышала.
Чтобы не тратить зря время, я сразу зашла забрать из хлева Мышака. Не знаю, как это выглядело со стороны, но, поверьте, мне пришлось гораздо тяжелее,; чем с вампирами! Да и шума было не меньше. Мышак встретил меня умиротворенным фырканьем, ласково ткнулся в плечо и игриво начал хватать за рукав. Овса ему вчера на радостях насыпали такую гору, что он даже не смог все съесть. Так что до моего прихода Мышак был явно счастлив. Когда я взяла уздечку, он смутно забеспокоился и попятился. А потом я сняла с загородки седло. И тут Мышак понял, что жестокая судьба снова наносит ему безжалостный удар. Снова его ждет бесконечная дорога, трава, звездное небо вместо крыши над головой, дожди, метели, медведи, упыри и волки. Мой верный конь решил поспорить с судьбой и приготовился к бою за свое счастье. Я оценила его решимость и отложила седло.
- Утю-тю-тю-тю, - приближалась я к коню, пряча уздечку за спину и протягивая в руке горсть овса.
Мышак прижал уши и всхрапнул.
Дальше было много чего, хоть и недолго. Хватило и шума, и криков, и гулких ударов копыт. Когда я наконец-то вылетела верхом на неоседланном бунтовщике, собравшийся пяток мальчишек встретил меня приветственными криками, а в хлеву надо было поставить на место пару бревен в стене и сделать новую загородку - старая теперь годилась только на дрова. Во дворе Мышак наконец-то покорился, и я смогла пересчитать свежие ссадины с царапинами и почесать через одежду укус на плече.
- Держите! - бросила я им конец веревки, петля из которой охватывала шею Мышака, и пошла за вещами. В общем, до старосты я добралась уставшая, запыхавшаяся и не очень-то добрая.
- Странствующая? Ах да! Доброе утро, - Староста умиротворенно сидел на пороге мельницы и задумчиво перебирал в руках кольчугу, в которую только что добавили сотню серебряных колец. По всему было видно, что сегодня он не спал, да и вряд ли ел. В дополнение к новому костюму мельника - ну да, кольчуга полагалась ему - был еще немалых размеров топор. Не знаю, кто как, но я торговаться с таким мельником точно не рискнула бы. Мы посидели недолго рядом, обсудили шипастый шлем, который закажут гномам уже на следующей ярмарке, и долго решали, хватит ли мельнику длинного бахтерца на шлеме или придется делать высокий стальной ошейник. Заговорив о серебре, я ненавязчиво перевела беседу на золото. С попытки пятой староста понял намек.
- Да-да, спасибо вам! - В солнечных лучах приятно заблестели добытые из кошелька монеты. Староста особо на них и не глядел - в это время на крышу мельницы как раз затаскивали небольшую катапульту, - Интересно, через пруд достанет? - задумчиво пробормотал староста, и я поспешила попрощаться.
Осталось прихватить по дороге Воротника.
- Куда это вы, госпожа Странствующая? - поинтересовался общительный дозорный.
Пришлось опечалить его известием, что на ужине я не буду, да и вообще-то уезжаю. С расстройства он чуть было не поднял тревогу, но тут его слегка отвлек громкий плеск на пруду и множество криков. Выслушала целый ворох пожеланий доброго пути, ответила, махнула напоследок рукой, въехала в лес и облегченно вздохнула.
А тем временем в другом месте вершились совсем другие дела.
- Выстрижете шерсть здесь, здесь и здесь! - приказывал неприятный меняющийся голос, и черные ножницы в черных руках щелкали над тушками махаганцев, выложенных на алтаре пригородного храма.