- Как мне загладить свою вину?
- Не знаю. Разбей свою тачку и стань пешеходом, может быть, это примирит меня с твоим исчезновением.
- Жестокая! Давай, сегодня сходим куда-нибудь поужинать? - Тут же предложил приятель. - Ты меня простишь, и моя тачка останется целой.
Кажется, в его голосе прозвучала радость.
- Ты подлизываешься! Но я так по тебе соскучилась, что готова принять предложение. Готовься, я объем тебя по полной программе и не заплачу ни копейки! - Пригрозила я.
- Хорошо, я возьму две кредитки и встречу тебя в метро. - Парень говорил совсем счастливо.
Попрощавшись с ним, я надеялась только на то, что вечер в обществе старинного друга успокоит мои расшатанные нервы.
* * *
Аида стояла рядом с подъездом старого пятиэтажного дома в спальном районе города и с опаской разглядывала обшарпанные стены, потемневшие кривые балконы, заваленные рухлядью, и темные окна. Запах старья сочился даже из-под закрытой на кодовый замок железной двери. Казалось, что "хрущевка" могла развалиться от простого дуновения ветра, дом сильно отличался от новых многоэтажных строений вокруг, чистеньких и светлых. Старуха Никонора жила на третьем этаже, и когда Аида вошла в подъезд, то ей под ноги бросилась кошка, махнув хвостом по ногам.
Сестра умершего Луки, не смотря на отказ от семьи, все равно являлась сильной ведьмой-гадалкой, видевшей и будущее, и прошлое, и настоящее. Обычные люди записывали к ней на встречу за полгода, она всегда говорила правду, и не мудрено - Никонора читала карты, как раскрытую книгу судеб.
Позвонив в дверь, Аида тревожно оглянулась на поднимавшихся по старой лестнице соседей, те покосились на дорого одетую даму с немым укором и подозрением. В квартире зашаркали, и со скрипом отворилась дверь. Старуха в выцветшем халате и стоптанных домашних тапочках заулыбалась во весь рот, продемонстрировав коричневые от табака зубы.
- Ну, здравствуй.
- Здравствуй. - Кивнула Аида, входя.
Она нерешительно встала в крошечной прихожей, стараясь не дотрагиваться до стен с грязными обоями. Пальцы так и впились в маленькую лакированную сумочку.
- Разувайся. - Приказала Никора, кивнув на поношенные тапки.
Чувствуя странную неловкость, Аида сняла туфли и повесила пальто на гвоздь в стене, заменявший вешалку. Из комнаты, обтираясь о стену, выглянул черный кот и, глядя на гостью, недовольно мяукнул. Его зеленые глаза как будто светились в полумраке.
- Зачем пришла?
Аида посеменила за старухой на кухню.
- Я знаю, ты лучшая. - Она подготовила целую речь, но сейчас все слова вылетели из головы. Старуха оглянулась, изогнув седые брови, в синих глазах скользнула насмешка.
- Ты лучше всех нас сможешь увидеть будущее. - Поправилась Аида быстро. Никонора выдвинула из-под стола табурет, предлагая гостье присесть. Сама плюхнулась на расшатанный стул со спинкой и закурила самокрутку, зажимая ее между пальцами с желтоватыми от табака ногтями.
- Тебя беспокоит то, о чем ты не можешь рассказать семье? - В проницательности старухе, похоже, тоже не было равных.
- Филипп. - Аида быстро заговорила. - Он меня беспокоит. Он так сильно изменился, стал грубым, резким. Мне кажется, что у нее появилась женщина!
- Он красив и молод. - Старуха выпустила облако дыма и стряхнула пепел в грязную кружку, стоявшую на столе. - Это нормально, ты бы за него порадовалась.
- Хочу знать об этой женщине все! Я слышала, как дети шутили, что она следит за сыном. Кто она такая? Расскажи мне.
Старуха пожевала губами и скомкала окурок.
- Не всегда родителям стоит знать секреты детей.
- Много ли ты понимаешь? Ты всю жизнь была одинокой! - Рассердилась Аида.
- Ну, хорошо. - Никонора тяжело поднялась и взяла с низенького холодильника колоду карт таро. - Давайка, сними.
Ухоженная рука с крупными перстнями, чуть подрагивая, одним пальчиком отметила половинку. Карты с рисунками стали разлетаться по столу, словно женщине показывали фокус. Никонора наклонилась к раскладу и долго в него всматривалась, цокая языком.
- Ну что там? - Не выдержала Аида, молчание угнетало ее.
- Девица у него на душе действительно есть. - Кивнула она лохматой головой. - Только я не понимаю, чего ты так всполошилась?
- Если бы у тебя был взрослый сын, ты бы по-другому рассуждала! - Фыркнула женщина. - Что ты видишь?
- Вижу-то? - Никонора вытянула губы. - Ну, она была рыжей.
- Рыжая?! Господь с тобой! - Вскричала женщина, прикладывая руку к сердцу.
- Рыжая - это не лысая! - Покосилась на нее старуха. - Ее родители врачи. Она хорошо готовила. Хммм… была не глупа, совсем не глупа, судя по этим картам, - она ткнула пальцем в две картинки, - и еще она была невинна.
- Желаю ей такой и оставаться! - Буркнула Аида.
- Ох, зря ты шутишь с этим, - хмыкнула ведьма, скривив морщинистый рот. - Конечно, останется, выбора-то у нее больше нет.
- Что, значит, нет выбора?
- Девочка погибла еще в конце апреля. Так что твоего сына мучает прошлое.
- Как понять погибла?! - Опешила Аида, вытаращившись. - Ведь я своими ушами слышала, как дети шептались, что она появляется везде, куда ходит Филипп!
- Она не может там появляться! - Категорично отказывалась верить старуха. - Смотри, эта карта мертвого человека, и все, что я тебе говорила, лежит в прошлом. Линия ее жизни обрывается резко и четко. Насильственная смерть, может автомобильная катастрофа, не очень понятно. Она не может жить, ее просто нет на этом свете!
- Как нет? - Аида окончательно растерялась. - Так что же мне делать?
- Ты можешь только помочь своему сыну забыть ее. - Протянула Никонора, разведя руками. - Это все, что я могу тебе посоветовать. Я тебе сейчас дам кое-какие капельки… - старуха тяжело поднялась, облокотившись на крышку стола. - Пойдешь в полнолуние на кладбище, принесешь жертву кровью, положишь какую-нибудь вещь своего сына, - давала она инструкции, изучая внутренности холодильника, заполненного бутылочками темного коричневого стекла с наклеенными бумажками, - и затушишь все настойкой. Душевная боль притупиться, а с окончанием полнолуния пройдет совсем. Поняла?
Она протянула Аиде бутылек, и та неуверенно кивнула, ей показалось, что шея стала деревянной от страха. За спиной старухи стояло странное полупрозрачное создание с прекрасным грустным лицом и укоризненно качало головой.
Холодные пальцы сами собой сжали бутылочку с настойкой.
* * *
Пашка выглядел смущенным, когда в сутолоке станции, стоя между многочисленными парочками, вручал мне букет темнобордовых роз. Похоже, приятель решил действовать наверняка, и мне оставалось только ломать голову, как бы выкрутиться из неприятного положения. Я чмокнула парня в щеку и ловко избежала подставленных губ, чуть оцарапавшись о жесткую рыжеватую щетину.
- Отлично выглядишь. - Смирившись с первым поражением, отвесил комплимент приятель.
На свидание я приехала после лекции родителей, где они демонстрировали меня очередным доцентам. Узкие брюки не давали сделать широкого шага, бесстыдный вырез мамашиной блузки открывал кружева белья, а туфли на высоких каблуках, купленные специально для таких поводов, намяли ноги. Посему настроение стремительно скатывалось от плохого до откровенно отвратительного.
- Не обольщайся, - не стала его разочаровывать я, - отец потребовал меня на занятие в институт.
- Конечно, - усмешка Паши вышла грустная, - разве можно нарядиться ради меня?
- Паш. - Я дернула его за руку и едва не уронила букет. - Мы сейчас не будем ссориться. Хорошо?
- Хорошо. - Он не удовлетворился моим ответом. Конечно же.
Небольшое кафе в центре города рядом с известной площадью привлекало множество молодых людей. Здесь собирались непризнанные таланты из музыкантов, певцов, стихоплетов и авторов никогда не изданных романов. Дух декадентства так и витал в воздухе, пропитывая его романтизмом. В углу стоял микрофон, рядом, сгорбившись на стульях, на гитарах играли молодые люди, и приятная мелодия добавлялась к гулу голосов.
- Выглядишь усталой. - Пашка явно озадачился моим неважным состоянием.
- Так и есть. - Проворчала я, усаживаясь на услужливо отодвинутый им стул в красном, под цвет скатерти, чехле. - Еще учиться не начали, а уже контрольные пишем.
Услужливый официант принес вазу с водой, куда излишне небрежно был запихнут букет.
Розы рассыпались по слишком широкому горлу и торчали тонкими жалкими палочками с острыми шипами и тяжелыми уже распустившимися венчиками.
Паша нервно закурил, чего последнего время не делал в моем присутствии, зная, что меня стал сильно раздражать запах табачного дыма. Отчего оставалось непонятным, ведь до аварии я сама дымила, как паровоз, и на компьютерном столе всегда испускала неприятные фимиамы полная окурков пепельница.
Рука приятеля слегка дрожала, когда он подносил сигарету ко рту.
- Что случилось? - Не поднимая взгляда от меню, буднично спросила я.
Парень молчал, а потом вдруг пробормотал:
- Саш, я поговорить с тобой хотел. Серьезно.
Его взволнованное лицо и полные неясного страха глаза буквально вопили, что наши с ним дела совсем паршивые. Похоже, давний знакомый решил сделать очень глупые признания. Внутреннее я напряглась, уже выдумывая слова для отказа, чтобы не ранить его глубоко. Стало понятно, что наша дружба закончится сегодняшним вечером.
- Валяй. - Беззаботным тоном предложила я.